Холли Блэк - Жестокий принц

– Можно приказать Дулкамаре пытать тебя, пока не начнешь умолять, чтобы выслушали твои секреты. – Он говорит тихо, словно между прочим, но эти слова заставляют меня вспомнить о его ужасной репутации. Несмотря на все эти блюда китайской кухни и вежливое обращение, я не должна забывать, с кем и о чем договариваюсь.

– А это не сделает вас таким же трусом, как Балекин? – спрашиваю я, стараясь говорить с той уверенностью, которая помогла мне убедить Двор теней и Кардана. Не могу позволить ему увидеть, что мне страшно и насколько мне страшно.

Несколько долгих мгновений мы изучающе смотрим друг на друга, а пикси наблюдает за нами обоими. Наконец Лорд Ройбен тяжело вздыхает.

– Возможно, даже большим трусом. Что ж, очень хорошо, Джуд – творец королей. Сыграем с тобой в эту игру. Возложим корону на голову другого претендента, а не Балекина, и я помогу тебе удержать ее там. – Он делает паузу. – Но ты сделаешь кое-что для меня.

Я напряженно жду.

Ройбен сплетает свои длинные пальцы.

– Придет день, когда я попрошу твоего короля об одолжении.

– Вы хотите, чтобы я согласилась, даже не зная, о чем идет речь?

Его невозмутимое лицо слегка смягчается.

– Теперь мы правильно понимаем друг друга.

Я опускаю голову. А какой у меня выбор?

– Что-то равноценное, – добавляю я для ясности. – И то, что в нашей власти.

– Это была очень интересная встреча, – говорит лорд Ройбен с едва заметной загадочной улыбкой.

Когда я поднимаюсь, чтобы уйти, Кайе подмигивает мне своим чернильным глазом.

– Удачи, смертная.

С этим напутствием, эхом летящим мне вслед, я покидаю лагерную стоянку и шагаю назад, к Кардану.

Призрак уже на ногах. Он успел отлучиться и вернулся, доставив горсть мелких яблок, немного сушеной оленины, свежего масла и еще пару дюжин бутылок вина. Также он приволок несколько предметов мебели, как я заметила, из дворца – обитый шелком диван, атласные подушки, мерцающее покрывало из паучьего шелка и чайный сервиз из халцедона.

Он сидит на диване и смотрит на меня; в нем угадывается и напряжение, и усталость. Мне кажется, он огорчен, но не так, как люди.

– Итак. Помнится, мне обещали золото.

– А что, если я предложу тебе месть? – спрашиваю я, вновь ощущая тяжесть обязательств, уже лежащих на моих плечах.

Призрак обменивается взглядами с Бомбой.

– Значит, у нее все-таки есть какой-то замысел.

Бомба устраивается на подушке.

– Секрет, который гораздо лучше любого замысла.

Беру яблоко, подхожу к столу и усаживаюсь на него.

– Мы заявимся прямо на празднество Балекина и украдем у него королевство. Как тебе эта месть?

Решительной – вот какой я должна быть. Будто это мой дворец. Будто я генеральская дочь. Будто я действительно сумею с этим справиться.

Призрак улыбается краешком губ. Он достает из шкафа четыре серебряных кубка и ставит их на стол передо мной.

– Выпьешь?

Я качаю головой и наблюдаю, как он наливает вино. Призрак возвращается к дивану, но садится на самый край, словно готовится в любой момент вскочить. Делает большой глоток вина.

– Ты говорил об убийстве нерожденного ребенка Даина, – напоминаю я.

Призрак кивает.

– Видел твое лицо во время рассказа Кардана о Лириопе, когда ты поняла, что я участвовал в этом.

– Ты меня удивил, – честно признаюсь я. – Мне хотелось думать, что Даин другой.

Кардан фыркает и берет серебряный кубок, предназначавшийся мне, как свой собственный.

– Убийство – жестокое ремесло, – произносит Призрак. – Я верил, что из Даина получится порядочный Верховный Король, как из любого принца нашего Народа. Но мой отец был смертным. Он считал, что от Даина не будет добра. И от меня добра не ждал. Прежде чем зайти по дороге шпионажа достаточно далеко, надо решить, есть ли тебе дело до добра.

Вероятно, Призрак прав, но у меня сейчас нет времени обсуждать это.

– Ты не понимаешь. Ребенок Лириопы выжил.

Он потрясенно смотрит на Бомбу.

– Это и есть секрет?

Та самодовольно ухмыляется.

– И замысел.

Призрак долго смотрит на нее, потом поворачивается ко мне.

– Я не хочу искать новое место. Хочу остаться здесь и служить новому Верховному Королю. Поэтому «да» – давайте украдем королевство.

– Нам не нужно быть добрыми, – говорю я Призраку. – Но давайте попробуем быть честными. Честными, как любой принц Волшебной страны.

Призрак улыбается.

– А может, даже немного честнее. – Я перевожу взгляд на Кардана.

– Мне это нравится, – соглашается Призрак, кивая.

Потом он оправляется будить Таракана. Мне приходится все объяснять заново. Когда я дохожу до банкета и того, что, по моему мнению, случится, Таракан начинает перебивать на каждом слове, не давая закончить предложение. Когда я наконец выкладываю все, он приносит из какого-то кабинета свиток пергамента и перо и записывает, кто где должен находиться, чтобы план сработал.

– Ты переиначил весь мой план, – укоряю я его.

– Совсем немного, – отвечает он, облизывает перо и снова пишет. – Ты подумала про Мадока? Ему это не понравится.

Конечно, я подумала о Мадоке. Если бы не подумала, то вообще этим не занималась бы. Просто вручила бы ему живой ключ от королевства.

– Понимаю, – отвечаю я, глядя на винный осадок в кубке Призрака. В тот момент, когда я войду в зал вместе с Карданом, Мадок поймет, что я веду свою игру. А когда он осознает, что я хочу лишить его регенства, придет в ярость.

А в ярости он особенно кровожаден.

– У тебя есть что-нибудь приличное из одежды? – спрашивает Таракан. Увидев мой удивленный взгляд, он всплескивает руками. – Ты занимаешься политикой. На этот банкет вы с Карданом должны явиться во всем великолепии. Твоему новому королю требуется, чтобы все выглядело, как положено.

Мы снова возвращаемся к плану, и Кардан помогает начертить схему Холлоу-Холла. Я стараюсь не смотреть на его длинные пальцы, скользящие по пергаменту, и борюсь с приступами слабости, когда он глядит на меня.

На рассвете выпиваю три чашки чаю и отправляюсь на встречу с Вивьен – сестра осталась последней, с кем я должна переговорить перед банкетом.

Иду назад, к своему дому – дому Мадока, поправляю себя; он никогда не был по-настоящему моим и после сегодняшней ночи никогда не будет. В золотом сиянии встает солнце. Поднимаясь по спиральной лестнице, проходя по комнатам, в которых выросла, чувствую себя тенью. В своей спальне собираю сумку. Яды, ножи, платье, драгоценности, которые, надеюсь, Таракан сочтет экстравагантными. С неохотой оставляю на кровати свои мягкие игрушки. Оставляю туфли и любимые безделушки. Расстаюсь со своей второй жизнью так же, как расставалась с первой, забирая с собой немногие вещи и полную неопределенность насчет того, что случится дальше.