Сара Маас - Башня рассвета

– Прежде чем ты начнешь на меня кричать, – заявила Ириана, – должна тебе сказать: случившееся еще раз доказало, что мне не следует выходить за принца.

– Пожив бок о бок с другим принцем, я бы тебе возразил.

Ириана взмахнула рукой и снова принялась ходить взад-вперед:

– Я знаю: это было глупо.

– Не то слово. Чудовищно глупо.

Ириана зашипела. Не на него. На событие, едва не стоившее ей жизни. На свой характер.

– Но я ни о чем не жалею.

Шаол улыбнулся одними губами:

– Эту картину я запомню до конца своих дней.

Он не преувеличивал. Зрелище летящей вверх тормашками Хасары, перекошенное лицо и истошный вопль перед падением в воду.

– Неужели это тебя так забавляет?

– То, что ты рисковала жизнью? Ничуть. Но я получил большое удовольствие, наблюдая, как ты дала волю своему необузданному характеру. Особенно приятно, что взрыв был направлен не на меня.

– Я не считаю свой характер необузданным.

Шаол прищурился, глядя на нее:

– Я знаю достаточно людей, чьи характеры отнюдь не шелковые, и ты, Ириана Торас, занимаешь среди них одно из самых высоких мест.

– Наряду с Аэлиной Галатинией.

По его лицу пробежала тень.

– Ее бы очень позабавил вид Хасары, летящей вверх тормашками в пруд.

– Она и в самом деле выходит замуж за того фэйского принца?

– Возможно. У них все шло к тому.

– Тебя это огорчает?

Ириана постаралась, чтобы Шаол счел ее вопрос обыкновенным любопытством, от которого не свободны даже целительницы. Но он, отвечая, обдумывал каждое слово.

– Аэлина была очень важна для меня. Она и сейчас важна, хотя в другом качестве. А какое-то время мне было тяжело. Мечтал, строил замыслы на будущее, и вдруг – резкий поворот. Особенно когда мечты касались ее.

Ириана наклонила голову. Свет фонаря плясал на ее локонах.

– Почему?

– Когда я встретил Аэлину, когда полюбил ее, она была не… Словом, тогда она звалась другим именем. И была другим человеком. Наши отношения разрушились раньше, чем я узнал правду, но я догадывался. Мне так казалось. Когда я узнал, что она и есть Аэлина, что между нею и Дорином…

– Ты ведь ни за что не оставил бы Адарлан. И его.

Шаол водил пальцами по гладкой поверхности трости:

– Думаю, она тоже это знала. Раньше меня. Но она все равно… Наступил момент, и она уехала. Долго рассказывать. Она поплыла на Вендалин одна. Там она и встретила принца Рована. А из уважения ко мне, поскольку наши отношения не полностью оборвались, она ждала. Они оба ждали. Когда же Аэлина вернулась в Рафтхол, все кончилось. В смысле между нами. Можно сказать, мы официально расстались. Отвратительным образом. Я вел себя скверно, и она не лучше, поэтому… Потом мы помирились, и они ушли вместе. Так и должно было случиться. Они… если ты когда-нибудь их встретишь, сама поймешь. Аэлина чем-то напоминает Хасару. С нею рядом нелегко. И понимать ее непросто. Аэлина всех пугает. Но только не его.

Шаол усмехнулся:

– Потому Аэлина и полюбила Рована, хотя поначалу была готова его пришибить. Рован видел и видит ее насквозь, и он не испугался.

– А ты, значит, испугался? – помолчав, спросила Ириана.

– В моей жизни это было тяжелое время. Все привычное рушилось. И она… Изрядную долю вины за происходящее со мною я возлагал на нее. Даже начал считать ее чудовищем.

– Так она чудовище или нет?

– Это смотря кого спрашивать. – Шаол разглядывал затейливый красно-зеленый узор ковра под ногами. – Сейчас я так о ней не думаю. Никому другому я бы не доверил вести эту войну. Кроме Аэлины, я бы никому не доверил разгром Мората. Даже Дорину. Если существует способ победить, она найдет этот способ. Возможно, дорого заплатив, но найдет.

Он покачал головой:

– Мы как-то забыли про твой день рождения. Поговорим о чем-нибудь более приятном.

Ириана не улыбнулась:

– Ты ведь ждал Аэлину, пока ее не было. Ждал? Знал, кто она на самом деле, и все равно ждал.

В этом Шаол не признавался себе даже в мыслях.

– Да, – глухо ответил он.

Теперь Ириана разглядывала узоры ковра.

– Но ты больше ее не любишь?

– Нет, – сказал Шаол, стараясь, чтобы его ответ воспринимался однозначно. – И Несарину тоже, – тихо добавил он.

Последние слова удивили Ириану. Шаол обхватил трость, уперся в пол, с легким стоном поднялся на ноги и пошел к ней. Ириана следила за каждым его движением. Она и сейчас не могла перестать смотреть на него глазами целительницы. Смотрела, как он переставляет ноги, как шаги отражаются на пояснице и насколько тяжело он опирается о трость.

Остановившись в шаге от Ирианы, Шаол достал из кармана сверток и молча протянул ей. Черный бархат был таким же волнистым, как дюны.

– Что это?

– Шкатулки подходящей не нашлось. Я решил, будет лучше просто завернуть.

Ириана осторожно взяла сверток, который Шаол носил с собой весь день. У нее слегка дрожали пальцы. Она развернула бархат.

Свет шатровых фонарей заиграл на серебряной поверхности медальона. Ириана зажала цепочку между пальцами, поднесла подарок к округлившимся от изумления глазам.

– Я не могу взять такой дорогой подарок.

– Можешь, – возразил Шаол, опуская овальный медальон ей на ладонь. – Тем более что там выгравированы твои инициалы.

Ее пальцы повторяли изящные завитки букв, выгравированных искусным столичным ювелиром. Потом Ириана перевернула медальон и чуть не вскрикнула. Ее рука взметнулась вверх и застыла на шее, над самым шрамом.

– Горы и моря, – прошептала она.

– Чтобы ты никогда не забывала, как преодолевала горы и переплывала моря. Ведь только твоя решимость привела тебя в Антику.

Она тихо засмеялась. Ее смех был полон чистой радости. Других звуков Шаол не слышал. Точнее, не позволял себе слышать.

– Я намеренно захватил подарок сюда. Положи туда то, что ты вечно носишь в кармане. Тогда тебе не придется перекладывать это из платья в платье.

Глаза Ирианы удивленно вспыхнули.

– Ты знаешь?

– Я не знаю, что́ лежит у тебя в кармане, но постоянно вижу, как ты опускаешь туда руку.

Не знал он и точных размеров потайной вещицы, но предполагал, что она невелика и в выбранный им медальон поместится. Все другие предметы, оказывавшиеся в карманах Ирианы, заметно выпирали или оттягивали карманы. А с этой вещью они оставались плоскими. Наверное, локон или камешек.

– Конечно, мой подарок не сравнится с празднеством в оазисе, – усмехнулся Шаол.

– После одиннадцати лет мне никто ничего не дарил.

После того, как не стало ее матери.

– Я хотела сказать, на день рождения, – пояснила Ириана. – Я…

Она просунула голову в серебряную цепочку. Несколько растрепавшихся прядок мешали. Тогда Ириана приподняла волосы. Цепочка скользнула ей на шею, а медальон оказался у самого начала ложбинки между грудями. На фоне янтарно-медовой кожи подарок Шаола выглядел сгустком ртути. Тонкие пальцы Ирианы теребили медальон, водя по гравированным инициалам.