Сара Маас - Башня рассвета

Она и не подозревала, каким удивительным это может быть. В первый раз она познала телесную близость минувшей осенью. Все произошло быстро, бесцветно, и потому она не жаждала повторения. Но с Шаолом…

Он старался доставить ей наслаждение, причем не один раз, прежде чем вспоминал о себе.

Ощущения, захлестывавшие Ириану, превосходили телесные. Они были вызваны не столько мужскими качествами Шаола, сколько его личностью.

Ириана неспешно целовала мускулистую грудь Шаола, наслаждаясь ощущением его пальцев, без устали ласкающих ей спину.

Рядом с ним ей было легко и спокойно. Она знала: что бы с ними ни случилось, Шаол не отступит, не дрогнет. Ириана уткнулась в его грудь, тая от блаженства.

Разум подсказывал ей: такие чувства опасны. Шаолу не требовались слова. Заглядывая ей в глаза, он видел, что она без остатка отдает ему сердце. Но медальон, который он так заботливо и со вкусом выбрал ей в подарок… А с каким изяществом выгравированы ее инициалы, не говоря уже о горах и волнах… Неизвестный ей ювелир был настоящим мастером.

– Это не совсем моя заслуга, – прошептала Ириана, своим дыханием согревая ему кожу.

– Ты о чем?

Ириана погладила его крепкий живот и привстала на локте. Предрассветный сумрак не позволял ей разглядеть лицо Шаола. Фонари давно погасли. Оазис погрузился в тишину, лишь жужжали насекомые в кронах пальм.

– О приезде в Антику. Горы я преодолела сама, а вот моря… Мне помогли.

– Кто?

В глазах Шаола появилась знакомая настороженность.

Ириана приподняла медальон. Между всплесками их любовных слияний, когда Шаол попросил подвинуть трость ближе к кровати, она сумела положить внутрь медальона записку незнакомки. Не видя записки, Шаол потрясающе сумел подгадать размеры. Клочок пергамента лег так, словно медальон делался специально под него.

– Я застряла в Иннише. Хозяин постоянно обирал меня, а с теми деньгами, что удалось скопить, плыть в Антику я не решалась. Однажды вечером на постоялый двор заглянула женщина. По виду – моя ровесница. В ней… было все, чего не было у меня. Качества, о которых я успела забыть. Она ждала корабль и задержалась у нас на три дня. Ожидание тяготило ее. Мне казалось, что она была не прочь развлечься потасовкой и даже подзадоривала местных бродяг и ворье, чтобы те попытались ее ограбить. Но в разговоры ни с кем не вступала и вообще держалась особняком. Мне часто приходилось убирать зал одной. И в тот вечер тоже…

Рука Шаола, лежавшая на ее спине, напряглась, но он молчал.

– К нам забрели солдаты-наемники. Задирались, приставали ко всем. Ко мне тоже. Говорили, что мне с ними понравится. Я довольно резко отказалась. Потом они ушли. Я думала, на этом все кончится, а когда сунулась в переулок выплеснуть помои, там они меня и подстерегли.

Шаол превратился в статую.

– Они хотели…

Ириану передернуло. Прошли годы, но ледяная хватка ужаса осталась.

– Эта женщина… или девушка… не знаю, как ее назвать. Словом, она вмешалась раньше, чем те успели протянуть ко мне руки. Она заставила их надолго запомнить встречу с нею. А потом начала учить меня самозащите.

– И так ты набралась необходимых знаний, – заключил Шаол и снова стал гладить Ириану по спине.

– Не только знаний. – Она потрогала шрам на шее. – Один из побитых наемников пожаловался дружкам, и те явились мстить. Один приставил мне нож к горлу и потребовал от незнакомки бросить оружие. Она отказалась. Тогда я сделала так, как она меня научила, сбила напавшего мерзавца с ног и отобрала у него нож.

Шаол удивленно выдохнул, взъерошив ей волосы.

– Для незнакомки то, что случилось потом, было проверкой моих знаний. Она заметила вторую группу наемников и сказала какие-то странные слова. Дескать, мне нужно пройти через… управляемый опыт. Смешно звучит, правда?

Похоже, незнакомка из рассказа Ирианы была либо очень умной и проницательной, либо сумасшедшей. Возможно, всё вместе.

– Потом она мне говорила… Она сказала, что лучше терпеть лишения на улицах Антики, чем в Иннише. Если я хочу туда попасть, надо ехать. Нельзя провести жизнь в пустых мечтаниях. Она призвала меня бороться за свою жизнь, иначе я так и останусь на дне ямы.

Вспотевшие волосы Шаола лезли ему в глаза. Ириана откинула мокрые прядки и продолжила рассказ:

– Наемники нанесли ей несколько мелких ран. Я промыла их, смазала, и мы расстались. Когда я вернулась в свою каморку… Она оставила мне мешочек с золотыми монетами. И еще – золотую брошь с крупным рубином. Не меньше яйца малиновки. Это предназначалось для путешествия сюда и обучения в Торре.

Шаол удивленно моргал.

– Наверное, она была богиней, – дрожащим шепотом продолжала Ириана. – Кто бы еще смог такое? Золота в мешочке осталось совсем мало. А вот брошь… Брошь я не решилась продать. Так и храню.

Шаол покосился на свой подарок, считая, что брошь вряд ли уместится в медальоне.

– Нет, в кармане я носила не брошь… Наутро я покинула постоялый двор. Взяла свои нехитрые пожитки, подарки незнакомки, нашла корабль, плывущий в Антику, и… Так что без этой незнакомки никакого плавания по морям у меня не было бы…

Ириана потрогала волны на медальоне:

– Я оказалась здесь только благодаря ей. Я учу целительниц Торры, поскольку она просила передавать эти знания каждой женщине, которая согласится слушать. Я учу их, и у меня возникает ощущение, будто я маленькими частями возвращаю незнакомке долг.

Палец Ирианы застыл на выгравированных инициалах.

– Имени своего она мне не назвала, а я не спросила. К своим подаркам она приложила записку на клочке пергамента. Всего две строчки: «Куда бы ты ни отправилась, это тебе на дорогу и на обустройство. Миру требуется больше целителей». Этот клочок я и носила с собой, перекладывая из платья в платье. Теперь он здесь.

Ириана постучала по крышке медальона:

– Знаю, это глупо, но ее записка придает мне мужества. Когда мне бывало тяжело, я черпала там силы. И до сих пор черпаю.

– В этом нет ничего глупого, – возразил Шаол, целуя ее в лоб. – Кем бы ни была та женщина, я всегда буду ей благодарен.

– Я тоже, – прошептала Ириана, чувствуя его дыхание у себя на подбородке и поднимающуюся волну страсти. – Я тоже.

Проход между дагульскими горами-близнецами оказался длиннее, чем думалось поначалу. Лабиринт высоких зубчатых скал тянулся все дальше, и конца ему не было видно. Несарина и Сартак не решались остановиться. Кое-где путь им преграждала паутина. Иногда она висела над самыми головами. Но они продолжали бежать вперед, одновременно ища просвет, который позволил бы выбраться из западни. А там Кадара понесла бы их домой. Опуститься в проход рукка никак не могла – застряла бы между стенами. Единственным шансом спастись было выбраться на какой-нибудь выступ или площадку.