Сара Маас - Башня рассвета

Она вытерла вспотевший лоб. Караульные возвращались на свои посты. Ириана поблагодарила их за помощь. Тот, кто подставлял Шаолу плечо, обернулся. Ириана улыбнулась ему и сказала на халхийском:

– Доброе утро, Шен.

– Доброе утро, Ириана. – Парень подмигнул ей.

Не останавливаясь, он пошел в сторону конюшен.

Когда Ириана снова посмотрела на Шаола, тот сидел в седле как влитой. Исчезли напряженные плечи и плотно сжатые губы. Не верилось, что ноги этого человека утратили чувствительность.

Ириана разгладила платье и только сейчас сообразила, что не успела переодеться. Вдобавок еще это огромное красное пятно на груди.

Шаол, конечно же, заметил и пятно, и всклокоченные волосы (боги, она забыла причесаться!) и лишь сказал:

– Доброе утро.

– Прошу меня извинить за опоздание, – ответила Ириана, все еще дыша ртом.

Постромки по цвету почти сливались со штанами Шаола. Большинство прохожих и не заметят. Тем более что он изумительно держался в седле.

На чалой лошадке Шаол сидел, как на боевом коне: гордо, уверенно. Его волосы не успели высохнуть после утреннего купания.

– Это ведь делали тебе в помощь, – с упреком сказала Ириана, кивнув в сторону неиспользованного пандуса.

– Сомневаюсь, что поле сражения будет уставлено пандусами, – кривя рот, ответил Шаол. – А так я скорее научусь самостоятельно забираться в седло.

Он был прав. Безмятежность этого раннего, прохладного утра с пока еще нежными, золотистыми лучами солнца не могла заслонить от Ирианы жуткие картины, которые она видела вчера, пробиваясь сквозь черную стену. Если им будет противостоять та бескрайняя армия. Вчерашние картины и сейчас мелькали среди теней двора.

Потом там появилось что-то белое. Шен вывел из загона оседланную белую кобылку. Ириана вновь хмуро покосилась на свое платье, совершенно не подходящее для верховой езды.

– Если я поеду верхом, значит и ты тоже, – с убийственной простотой объяснил Шаол. – Не идти же тебе рядом с моей лошадью, как служанке.

Теперь понятно, что́ он говорил караульным.

– Я могу и пешком, – выпалила Ириана. – И вообще, я давно не сидела на лошади.

– Мне помогали забраться в седло четверо. Тебе хватит одного.

Щеки Шаола еще оставались красными. Ириана представляла, какой удар по самолюбию он получил, усаживаясь на чалую кобылу. Но ведь он вытерпел до конца. Скрипел зубами, а вытерпел.

И эти гвардейцы, помогавшие ему… У Шаола хватало причин почти не смотреть в их сторону. Зримое напоминание о том, каким он был сравнительно недавно. Упражняться вместе с ними в его нынешнем состоянии? Как у нее язык повернулся предложить ему такое?

Но здесь не время и не место вести подобные разговоры. Особенно когда в его глазах начал появляться свет.

Ириана приподняла подол и с помощью Шена забралась в седло.

Подол задрался, обнажая ее ноги выше колен. Впрочем, Ириана видела здесь, в этом дворе, и куда более откровенные наряды. Ни Шен, ни другие гвардейцы даже не взглянули на нее. Она повернулась к Шаолу, чтобы предложить ему ехать вперед. Шаол пристально смотрел на нее.

Точнее, на ее ногу, обнаженную чуть ли не до самой ляжки. Кожа там была заметно бледнее, чем на лице и руках. Ириана быстро загорала, но как же давно она не плавала и не подставляла себя солнцу целиком.

Шаол перехватил ее взгляд и поднял глаза выше.

– А у тебя хорошая посадка, – сказал он.

Сказано было суховатым тоном. Примерно так Ириана часто говорила о состоянии организма своих пациентов.

Ириана бросила на него усталый взгляд, кивком поблагодарила Шена и тронула поводья. Шаол сделал то же самое.

По пути к воротам Ириана внимательно наблюдала за ним. Постромки держали надежно. И седло тоже.

Шаол успел забыть, каково смотреть с высоты конской спины. На ворота, на просыпающийся город, на Торру. Издали она напоминала руку, вскинутую в приветствии.

Из створок ворот навстречу всадникам лился солнечный свет. Но Ириана могла поклясться: сейчас в карих глазах капитанах блестело не только отражение утреннего солнца.

Это было не то что ходить на своих ногах, но куда лучше, чем ездить в кресле.

Лучшее из возможного.

К постромкам Шаол не привык, однако без них ему было бы сейчас трудно. А так он чувствовал себя вполне уверенно и еще помогал Ириане выезжать из ворот. Целительница постоянно хваталась за переднюю луку, напрочь забывая о поводьях.

Оказывается, все-таки есть занятия, где ей изменяет обычная самоуверенность.

Подумав об этом, Шаол слегка улыбнулся. Особенно забавно было смотреть, как Ириана постоянно одергивает подол платья. Давно ли она выговаривала Шаолу за ложный стыд? А теперь стесняется показать свои ножки.

Мужчины на улицах – ремесленники, торговцы, городская стража – оборачивались и откровенно глазели, пока не натыкались на взгляд Шаола. Тогда они быстро отводили глаза. Шаол умел остужать пыл.

В его присутствии и караульные во дворе не посмели хихикать, когда туда вбежала запыхавшаяся Ириана. Не будь его, они бы позубоскалили и насчет пятна на ее платье, и насчет спутанных волос. Возможно, даже сравнили бы со взмыленной лошадью.

Ему вежливо предложили пандус. Он резко отказался, а потом пережил унизительные минуты, когда его пытались закинуть в седло, словно мешок. Шаолу было невыносимо смотреть на караульных в их чистеньких, ладных мундирах. Стальные накладки на плечах и эфесы мечей блестели на ярком утреннем солнце. Все четверо молча следили, как он неуклюже забирается в седло. Но он пережил эти минуты. А потом забыл, поскольку его возмутили оценивающие взгляды мужчин, попадавшихся на пути к Торре. Никакая женщина – красавица или дурнушка, молодая или старая – не заслуживала, чтобы на нее пялились как на товар. Тем более Ириана…

Шаол старался ехать вровень с нею. В лучах утреннего солнца белая громада Торры казалась кремовой. Но Шаол смотрел не на обитель Сильбы. Он перехватывал каждый похотливый мужской взгляд, брошенный на Ириану. Встретившись с Шаолом, местные мужчины быстро отводили глаза. Некоторые даже смущались.

Он не знал, замечает ли это Ириана. Она действительно давно не ездила верхом. Каждое резкое движение лошади заставляло ее хвататься за седельную луку. На одной улочке, круто поднимающейся в гору, белая кобылка прибавила шагу. Ириану закачало из стороны в сторону. Она морщилась, боясь сползти назад.

– Подайся вперед, – сказал ей Шаол. – Тебе нужно уравновесить тяжесть тела.

Сам он тоже наклонился, насколько это позволяли постромки.

Их лошади, поматывая головами, медленно двигались по улицам.

– Я знаю, как надо держаться в седле, – заявила Ириана, сердито взглянув на Шаола.

Он лишь вскинул брови, словно говоря: «Дурачь кого-нибудь другого».