Джордж Мартин - Танец с драконами

Так почему-то не получалось, и ни один из ударов не попадал в цель. Одичалый всякий раз увертывался, и меч Джона скользил по плечу или по руке. Джон продолжал отступать и старался делать такие же финты, только это плохо ему удавалось. Изрубленный щит он в конце концов бросил, от пота щипало в глазах. Гремучий Лорд был сильнее, а большой меч давал ему преимущество в весе и расстоянии. Будь у Джона Длинный Коготь, все обернулось бы по-другому, но теперь…

Случай предоставился при следующем замахе противника. Джон с разбегу врезался в Гремучую Рубашку, повалил его и упал сам. Одичалый саданул Джона коленом, Джон его кулаком. Костяной Лорд каким-то образом оказался сверху, стукнул Джона головой оземь и поднял ему забрало.

– Будь у меня кинжал, ты бы лишился одного глаза. Пустите, вороны проклятые! – заорал он, когда Конь и Железный Эммет стали его оттаскивать.

В голове у Джона звенело. Он приподнялся, выплюнул кровь и сказал:

– Хороший был бой.

– Ты себе льстишь, ворона. Я даже и не вспотел.

– Ничего, в другой раз вспотеешь. – Скорбный Эдд помог Джону встать и снял с него шлем – раньше вмятин на нем не было, теперь появились. – Отпустите его. – Джон кинул шлем Хоп-Робину, но тот не поймал.

– Он угрожал вам, милорд, мы все слышали, – сказал Эммет. – Будь у меня, дескать, кинжал…

– Ну, кинжала у него нет, во всяком разе – сейчас. – «Всегда найдется кто-нибудь сильнее и проворнее вас, – сказал сир Родрик им с Роббом, – и хорошо, если вы впервые встретите такого на учебном дворе, а не на поле брани».

– Лорд Сноу, – тихо позвал кто-то. Это был Клидас. Стюард стоял под обвалившейся аркой, держа пергамент в руке.

– От Станниса? – Джон надеялся получить какие-нибудь вести от короля. Ночной Дозор, конечно, ни на чью сторону не становится, и ему должно быть безразлично, кто из королей победит, однако… – Из Темнолесья?

– Нет, милорд. – Туго свернутый пергамент был запечатан твердым розовым воском – таким пользуются только в Дредфорте. Джон снял перчатку, взял письмо, вскрыл печать. Увидев подпись, он сразу забыл о трепке, которую ему задал Костяной Лорд.

«Рамси Болтон», – гласили огромные остроконечные буквы. Бурые чернила хлопьями летели с листа. Под Болтоном поставили свои подписи и печати леди Дастин, леди Сервин и четверо Рисвеллов. Был еще грубый рисунок, великан дома Амберов.

– Можно узнать, о чем он пишет, милорд? – спросил Эммет.

Джон не видел причин отмалчиваться.

– Ров Кейлин взят. С Железных Людей сняли кожу и прибили их тела к столбам вдоль дороги. Русе Болтон созывает всех верных лордов в Барроутон – подтвердить свою верность Железному Трону и отпраздновать свадьбу его сына с… – Сердце Джона остановилось на миг. «Нет. Быть не может. Она погибла в Королевской Гавани вместе с отцом».

– Лорд Сноу, вам нехорошо? – Клидас вглядывался в него подслеповатыми розовыми глазами.

– Он женится на Арье Старк. Моей младшей сестре. – Джон так и видел ее перед собой – вечно испачканная мордашка, растрепанные волосы, сплошные коленки и локти. Ее умоют и причешут, можно не сомневаться, но представить Арью в свадебном платье или с Рамси на брачном ложе… Она не подаст виду, что боится, как бы страшно ей ни было, и будет драться, если он тронет ее хоть пальцем.

– Сестра? Сколько ж ей лет? – удивился Эммет.

«Теперь должно быть одиннадцать. Совсем еще маленькая».

– У меня нет сестры, только братья. – Леди Кейтилин такой ответ порадовал бы, но Джону он дался нелегко. Пальцы смяли пергамент – вот бы глотку Рамси Болтона так же стиснуть.

– Будет ли ответ? – кашлянув, спросил Клидас.

Джон мотнул головой и ушел.

К вечеру синяки, которыми украсил его одичалый, стали багровыми.

– Потом они пожелтеют, – сказал Джон ворону Мормонта. – Стану похож на костяные доспехи нашего гремучего лорда.

– Костяные, – подтвердил ворон.

Снаружи слышался гул голосов, слишком слабый, чтобы различать слова. Леди Мелисандра и ее последователи у своего ночного костра – будто за тысячу лиг отсюда. Каждый вечер, как начинает смеркаться, красная женщина выводит своих прихожан на молитву и просит красного бога помочь им дожить до утра. Ибо ночь темна и полна ужасов. С отъездом Станниса и почти всех людей королевы паства заметно уменьшилась: полсотни одичалых из Кротового городка, горстка охраны, оставленной королем Мелисандре, да около дюжины черных братьев, принявших красного бога.

Джон чувствовал себя как шестидесятилетний старик. Это всё сны… сны и совесть. Арья не выходила у него из головы, но разве он мог помочь ей? Произнеся слова клятвы, он отказался от своих близких. Скажи ему кто-то из братьев Дозора о своей попавшей в беду сестре, Джон ответил бы, что это не должно его волновать. Когда человек произносит клятву, его кровь становится черной, как сердце бастарда. Когда-то Джон попросил Миккена сковать меч для Арьи. Меч брави, маленький, ей по руке. Сохранился ли он у нее? «Коли острым концом», – учил Джон сестренку… Но если она попробует заколоть Бастарда Болтонского, это может стоить ей жизни.

– Сноу, – сказал ворон, – снег, снег.

И Джон вдруг почувствовал, что больше не вынесет.

Призрак за дверью глодал мозговую говяжью кость.

– Когда это ты вернулся?

Лютоволк бросил кость и подбежал к Джону.

Малли и Кегс караулили снаружи, опираясь на копья.

– Холод нынче собачий, милорд, – предупредил Малли сквозь спутанную рыжую бороду. – Вы надолго?

– Нет, только воздухом подышу. – Небо усеивали звезды, вдоль Стены гулял ветер. Даже луна – и та казалась озябшей, покрытой мурашками. Скоро ветер добрался и до Джона, пронизав шерсть и вареную кожу насквозь. Джон шел через двор наперерез ветру, и за плечами у него хлопал, развеваясь, плащ. Призрак бежал следом. Куда его несет, что он делает? Черный Замок темен и тих. Где его вотчина, его чертог, его люди? Никого и ничего больше нет.

Под самой Стеной Призрак задел его руку, и ночь наполнилась запахами. За Джоном, хрустя снегом, шел кто-то, пахнущий летним днем.

Игритт!

Она стояла под сожженной башней лорда-командующего, окутанная мраком и памятью, и лунный свет играл в ее волосах, которых коснулся поцелуем огонь.

– Игритт, – позвал Джон с подступившим к горлу сердцем.

– Лорд Сноу? – Это была Мелисандра.

– Миледи… – отступил изумленный Джон. – Я принял вас за другую. – Ночью все кошки серы, но теперь он ясно видел, что мантия на этой женщине красная. Как он мог ошибиться? Мелисандра тоньше, выше и старше, хотя луна ее молодит. Из ноздрей идет пар, на белых руках нет перчаток. – Вы так пальцы себе отморозите, – сказал Джон.

– На все воля Рглора. Ночь не тронет ту, чье сердце одето священным огнем.