Робин Хобб - Волшебный корабль

– Готов, – сказал он Майлду. – Надо бы отнести его на корабль…

– Да какое готов! Сейчас он встанет! Он может! Давай, Комфри, давай! Это всего-навсего паршивый, старый, глупый медведь! Вставай, Комфри, вставай!

Матросы с «Проказницы» подхватили клич Майлда, и Уинтроу впервые расслышал в общем хоре хриплый бас Торка. Видно, капитан отпустил его повеселиться на воле. Уинтроу сразу подумал о том, что Торк, надо полагать, непременно скажет нечто остроумное насчет его утраченной рубахи. «И зачем я вообще пошел на берег с корабля? Не день, а сплошная цепочка несчастий…»

– Пойду-ка я к шлюпке, – снова обратился он к Майлду, но тот лишь крепче вцепился в руку Уинтроу.

– Гляди, гляди, встает! Я ж говорил тебе, что он встанет! Ништяк, Комфри, давай! У тебя получится!

Уинтроу про себя сильно сомневался, чтобы Комфри вообще слышал эти выкрики. Он выглядел вполне оглушенным и двигался так, словно его направлял только инстинкт, требовавший подняться на ноги и бежать прочь от медведя. Но стоило ему пошевелиться, зверь опять набросился на него – и стиснул лапами, прижимая к себе. Со стороны это выглядело уморительно. Комфри, однако, закричал от боли: похоже, у него все ребра трещали.

– Сдаешься? – крикнул ему укротитель.

Вслух ответить Комфри не смог – в стиснутых легких не было воздуха. Матрос отчаянно закивал…

– Пусти его, Солнышко. Пусти, говорю! – приказал дрессировщик, и медведь, бросив Комфри, вперевалочку отступил прочь.

Послушно уселся в уголке площадки – и принялся кивать мордой, поворачиваясь туда и сюда, словно в самом деле принимая поздравления зрителей.

Вот только поздравлять его никто не спешил.

– А я-то, блин, все деньги поставил! – возмущенно завопил какой-то матрос.

И сопроводил эти слова пространным замечанием о мужских достоинствах Комфри, как если бы они имели какое-то отношения к медведеборству.

– Нечестно! – крикнул другой и тем выразил общую мысль проигравшихся.

Уинтроу про себя отметил, что никто из недовольных не выдвинул обоснованных доводов – почему, дескать, нечестно. У него самого зародились некие подозрения, но он решил не высказывать их вслух. Вместо болтовни он поспешил к Комфри, чтобы помочь ему подняться: Майлд и остальные были слишком заняты, соболезнуя один другому по поводу утраченных денег.

– Комфри, ослиная задница! – орал Торк с того края площади. – Мимо ручного медведя в кандалах и то проскочить не способен!

Последовали еще и другие подобные высказывания. Матросы с «Проказницы» были не единственными, кто проигрался.

Комфри, кашляя, кое-как встал… потом согнулся и выплюнул добрую пригоршню крови. И только тут заметил и узнал Уинтроу.

– Я почти… – прохрипел он. – Почти прошел… Совсем… Ох, проклятье! Все просадил, что только что выиграл. Ох, холера!.. Если бы мне двигаться чуть-чуть побыстрей… – Комфри снова закашлялся, потом рыгнул. В воздухе повис густой пивной выхлоп. – Я почти выиграл…

– Не думаю, – тихо заметил Уинтроу больше про себя, чем для ушей Комфри. Однако матрос расслышал.

– Да нет! Говорю тебе, я почти его сделал! Будь я всего чуток поменьше да побыстрей, все бы мы пошли на корабль с во-от такими кошелями!

И тыльной стороной кисти он вытер с лица кровь.

– Я все же не думаю, – повторил Уинтроу. И добавил, чтобы утешить матроса: – Я полагаю, все с самого начала было подстроено. Тот малый, что выиграл, скорее всего, в сговоре с дрессировщиком. Они и исполнили трюк, чтобы все думали: надо сделать так-то и так-то – и медведь сдастся. А медведь и не думал, он просто ученый и знает, как поступать. Потом ты выходишь попробовать и пытаешься повторить то, что только что видел, но медведь как раз этого и ждет – и перехватывает тебя как миленького. Так что не переживай, Комфри, твоей вины никакой нет в том, что ты проиграл. Все было подстроено. Ну, пошли на корабль.

И обхватил моряка за пояс, помогая идти. Но Комфри вырвался и, крутанувшись, устремился прочь.

– Эй, ты! Ты там, с медведем! Ты обманываешь! Ты надул меня и моих друзей! – Повисла потрясенная тишина, и Комфри во всеуслышание объявил: – Отдавай деньги немедленно!

Дрессировщик как раз собирал выигрыш, готовясь уходить. Он не стал отвечать, просто потянул медведя за цепь. Невзирая на выпады Комфри, он готовился спокойно уйти – но тут дорогу ему заступили сразу несколько матросов с другого корабля.

– Верно, что ли? – требовательно поинтересовались они. – Обманываешь добрых людей?

Укротитель оглядел свирепеющих зрителей. Потом фыркнул:

– Еще не хватало! Да как я мог обмануть? Вы сами видели и матроса, и Солнышко. Они были на площадке одни. Он заплатил за возможность потискаться с медведем и проиграл. Чего вам еще?

В некотором смысле он сказал чистую правду, и Уинтроу наполовину ждал, что моряки поворчат-поворчат – и нехотя согласятся. К сожалению, юный мыслитель не учел ни сколько пива они выхлебали, ни сколько денег просадили. Таких, если уж зашла речь об обмане, одними словами не угомонишь.

Один из них, более сообразительный, завертел головой:

– Погодите, а где тот пентюх, который выиграл? Он что, приятель твой? И медведю знакомец?

– А я почем знаю, где он? – огрызнулся укротитель. – Небось уже пропивает денежки, которые я ему отдал!

Однако по лицу его пробежала тень беспокойства, и он обвел глазами толпу, словно высматривая кого-то.

– Не, медведь точно дрессированный! Как раз на такое натаскан! – сердито закричали зрители.

«Какое очевидное предположение, – восхитился Уинтроу. – И какое противоречивое!»

– Состязание было нечестным! Деньги назад! – звучали все новые голоса.

Хозяин медведя снова завертел головой, но союзников не находилось.

– Эй, ты! Мы, кажется, ясно сказали: деньги назад! – Торк вразвалку подошел к укротителю и встал с ним нос к носу. – Комфри с моего корабля, и тут со мной еще другие ребята. Думаешь, мы будем просто так стоять и смотреть, как его колошматят, а потом еще у нас денежки, тяжким трудом заработанные, выманивают за здорово живешь? Ты нашего товарища хотел осрамить, и, клянусь волосатыми яйцами Всеотца Са, мы этого так не оставим!

Как все закоперщики драк, он отлично умел раскачать толпу и привлечь ее на свою сторону: требовалось лишь доходчиво объяснить людям, что в этом деле интерес у них общий. Торк оглядел смотревших на него моряков и вновь обратился к владельцу медведя, многозначительно осведомившись:

– А ты, значит, думаешь, что вот так и уйдешь с нашими денежками, коли тебе, вишь, неохота их возвернуть?

Толпа ответила гулом согласия.

Сила была не на стороне укротителя, и он это понял. Его мысль заметалась в поисках компромисса, Уинтроу почти физически это ощутил.