Скотт Линч - Республика воров

– Очень просто… – Сабета обворожительно улыбнулась. – Зовите меня Вереной.

От ее улыбки у Локка перехватило дыхание, будто от удара в грудь тяжелым сапогом.

– В таком случае, Верена… – начал барон, – прошу вас, зовите меня Дженнаро. Барон Булидаци звучит так напыщенно.

– С превеликим удовольствием, – ответила Сабета.

– Дженнаро, нам хотелось бы поговорить о человеке по имени Джасмер Монкрейн, – заявил Локк.

– Что?!

– Если уж говорить начистоту, то мы просим вас отозвать жалобу из суда, – пояснила Сабета.

– Вы хотите, чтобы я его простил?!

– Только для виду, – вкрадчиво заметила она.

– Этот ничтожный тип осмелился поднять на меня руку! – возмущенно воскликнул Булидаци. – При свидетелях! Он дал мне пощечину тыльной стороной ладони! Согласитесь, подобный дерзкий поступок повсеместно, а тем более в Каморре, сочтут тяжким оскорблением чести и достоинства.

– Если б не было чрезвычайно веских причин проявить малую толику милосердия, – добавил Локк, – я бы от этого наглеца мокрого места не оставил. И пошел бы с вами в суд исключительно ради удовольствия выслушать приговор. Увы, обстоятельства вынуждают нас…

– Видите ли, мы с Монкрейном знакомы, – сказала Сабета. – Мы навестили его в Плакучей Башне…

– Зачем?!

– Прошу вас, не перебивайте… – Сабета вздохнула. – Очевидно, что он совершеннейший глупец, но обсуждать примечательные черты его характера не имеет смысла – у Монкрейна их попросту нет. Мы взываем к вашему милосердию, но не из возвышенных, а из весьма приземленных побуждений. Позвольте предложить вам взаимовыгодную сделку.

– О какой выгоде может идти речь, если вы предлагаете мне покрыть себя неизгладимым позором на глазах всего города?

– Позвольте полюбопытствовать, вы действительно хотели стать покровителем труппы Монкрейна и выплатить его долги? – спросил Локк.

– Да, хотел, – ответил барон. – Еще как хотел… пока он на меня не набросился.

– А зачем вам труппа?

– Матушка театр обожала, особенно труппу Монкрейна. И я в детстве ни одного представления не пропускал. У Монкрейна всегда самые интересные постановки… были когда-то.

– И вы мечтали стать покровителем труппы?

– Понимаете, фамильное состояние в сокровищнице пылится, на капитал немалые проценты нарастают, хотелось бы деньги с пользой применить. К примеру, я помог бы Монкрейну с долгами расплатиться, все бы наладил… В общем, связал бы имя своего славного рода с прославленной труппой… – вздохнул Булидаци. – А вам-то зачем Монкрейн понадобился?

– Видите ли, я заручилась его приглашением, – пояснила Сабета. – Дело в том, что у меня есть некоторая склонность к… Ох, говорить о себе так неловко! Лукацо, будь так любезен…

– Да-да, конечно, – кивнул Локк. – Понимаете, Дженнаро, моя милая кузина, как и вы, обожает театр и в Каморре ни одного представления не пропускает. Дед для нее часто труппы приглашал. Но самая заветная мечта Верены – стать актрисой. Выступать на сцене. Разумеется, правила приличия этого не допускают.

– В Каморре наследники знатных родов вольны заниматься чем угодно – алхимией, садоводством, живописью, банковской деятельностью, – вздохнула Сабета. – Никто бы и глазом не моргнул, если бы я воевать отправилась. Но стать театральной актрисой мне никто не позволит…

– Мало того, объявят изгоем и наследства лишат, – добавил Локк. – Дед наш стар, после него мой дядюшка наследует, отец Верены, а уж затем и она…

– Графиня Черного Копья… – задумчиво сказал Булидаци.

– Ну, сохранится ли за нами право владения башней, зависит от герцога, ведь, строго говоря, Пять башен принадлежат ему, – пояснила Сабета. – А вот земельными угодьями целиком и полностью владеет наша семья, так что, даже если почетный титул отзовут, я останусь графиней, но жить буду в родовом поместье.

– Значит, вы приехали в Эспару, желая избежать скандала в Каморре? Чтобы стать актрисой?

– Совершенно верно, – улыбнулась Сабета. – Верена Галанте год-другой будет блистать на эспарских театральных подмостках, а в Каморр вернется Верена Боталлио. Во всяком случае, я так с родителями уговорилась. Разумеется, все приличия будут соблюдены: Лукацо отправили за мной присматривать, да и на верных слуг всегда можно положиться.

– А Монкрейн пообещал нас в труппу принять, – добавил Локк. – Вот мы сегодня и приехали. Вообразите, с каким изумлением мы узнали, что произошло!

– А вы можете представить себе мое изумление, когда Монкрейн руку на меня поднял? – вздохнул Булидаци. – Друзья мои, я оказался меж двух огней: по законам и обычаям Эспары я обязан защитить свою честь и достоинство, однако и вашу просьбу мне очень хотелось бы удовлетворить… Увы, исполнить и то и другое одновременно я не в состоянии.

– Если бы вы отозвали жалобу из страха или если бы вопросы чести вас попросту не задевали, то да, ваше поведение было бы недостойным, – заметила Сабета. – А вот если бы вы проявили милосердие из высших побуждений…

– Милосердие, – задумчиво протянул Локк, молитвенным жестом складывая ладони. – Милосердие, высокие устремления, любовь к искусству, здравый смысл, проницательность и элементарная выгода… Все это вместе…

– Монкрейн не желает со мной иметь дела, и я питаю к нему не меньшее презрение, – поморщился Булидаци. – Пусть себе гниет в темнице год и один день! Может, расставшись с рукой, он обретет хоть малую толику благоразумия.

– Увы, Дженнаро, год и один день я ждать не могу, – вздохнула Сабета.

– А почему бы вам не обратиться к Басанти? Его труппа пользуется огромным успехом, он даже собственный театр построил. Вас, Верена, он примет с удовольствием. Вы такая… гм…

– Прошу вас, продолжайте.

– Умоляю, простите мою прямоту… По-моему, зрительское восхищение вам обеспечено.

– Ах, ваша прямота не требует извинений! Но позвольте, почему вы сами предложили свое покровительство не Басанти, а Монкрейну?

– Видите ли, Басанти в деньгах не нуждается, да и труппа у него слаженная. Покровители ему не нужны, да и потом, мне претит присваивать чужую славу, хочется самому чего-то добиться.

– В том-то и дело, – кивнула Сабета. – Поэтому мы с Монкрейном и связались. Умоляю вас, простите его. Обещаю вам, он с благодарностью примет ваше покровительство.

– А если мне расхотелось становиться его покровителем?

– Ах, Дженнаро, в том, что Монкрейн глуп и упрям как осел, вашей вины нет, – проникновенно, но не без лукавства, сказала Сабета. – Ваш первоначальный замысел превосходен и заслуживает всяческих похвал.

– А если вы нас выручите, то Монкрейн будет вам обязан и окажется в вашей власти, – добавил Локк. – Так сказать, в неоплатном долгу – во всех смыслах, и буквально, и фигурально выражаясь. А мы вам поможем его приструнить.