Скотт Линч - Республика воров

– Ага, великолепное, – с глупой улыбкой согласился Локк.

По телу разливалось приятное тепло, голова стала легче пушинки, а руки и ноги не торопились повиноваться приказам рассудка. Локк хмелел с неумолимостью стрелы, выпущенной в цель.

– Ну что, дружок, – произнес Цеппи каким-то далеким, глухим голосом. – Нам с ребятами тут надо кое-что обсудить, а тебе пора баиньки.

Ощущение беззаботного счастья внезапно развеялось, сменившись острой обидой. Его отправляют спать, как маленького? Лишают удовольствия пребывать в обществе Сабеты? Локк боялся даже моргнуть, чтобы не выпустить из виду чарующий, хоть и несколько затуманенный образ.

– А? Чего? Я не… – забормотал он.

– Возражения не принимаются, дружок, – ласково сказал Цеппи. – Тебе надо хорошенько отдохнуть, завтра у тебя много дел.

– Завтра?

– Завтра, завтра… – Отец Цеппи осторожно разжал ослабевшие пальцы своего питомца, забрал пустой бокал.

Локк недоуменно взглянул на свою руку – он совсем забыл, что так и не поставил бокал на стол.

– Ступай, дружок, – вздохнул Цеппи.

Крошечной, незамутненной частью сознания, не раз спасавшей его на Сумеречном холме, Локк понимал, что его подпоили нарочно, чтобы он поскорее заснул, – и это огорчало еще больше. Он только начал привыкать к привольной жизни в храме Переландро, но внезапное появление Сабеты как будто снова превратило его в бесправного уличника, которого теперь отправляли в темный угол, пока старшие дети наслаждались какими-то запретными удовольствиями.

– Угу… – буркнул он, впервые отводя глаза от Сабеты. – Я… А… Я рад, что ты здесь…

Ему очень хотелось сказать что-то веское и остроумное, заставить ее повернуть прелестную голову и посмотреть на него с тем же изумлением, с которым он сам глядел на Сабету, однако даже во хмелю он понимал, что скорее обосрется драгоценными камнями, чем сможет придумать некие взрослые, проникновенные слова, способные поразить ее в самое сердце.

– Сабета… – пролепетал он.

– Спасибо, – небрежно бросила она, разглядывая столешницу.

– Ну… это… я знал, что… то есть… Сабета… ох, прости… Я рад, что ты не утопла…

Больше всего на свете ему хотелось, чтобы она назвала его по имени – не Ламорой, не безразличным «он», а Локком, – чтобы она хоть как-то признала его существование, их совместную принадлежность к питомцам отца Цеппи… О боги, он готов был каждую ночь укладываться спать раньше всех, если бы ее тонкие губы хоть раз произнесли «Локк».

– Спокойной ночи, – сказала она.

На следующий день Локк проснулся с ощущением, будто в ночи из черепа вынули мозг, хорошенько встряхнули и, перевернув, вложили обратно.

– Испей водицы, – предложил один из братьев Санца, сидевший с книгой на коленях у кровати, и протянул ему деревянную плошку.

Хмель из головы еще не выветрился, поэтому Локк так и не понял, Кало это или Галдо. Вода оказалась тепловатой, но чистой, а горло – донельзя пересохшим, поэтому Локк без особых церемоний выхлебал все до последней капли и прохрипел:

– А который час?

– Да уж за полдень перевалило.

– Ой, а как же…

– Сегодня отдыхаем, – объявил Санца, сладко потянулся и зевнул. – Никакой арифметики. Никакой «погони за герцогом». Никаких иноземных языков. И никаких танцев.

– Подаяния не просим, фехтованию не обучаемся, веревки в узлы не вяжем, стоимость монет не рассчитываем.

– Ни музыки, ни уроков этикета, ни истории, ни дурацкой геральдики, – продолжил Санца с книгой.

– А чем же тогда займемся?

– Мы с Кало должны тебя на ноги поставить и проследить, чтобы ты не упал, – объяснил Санца с книгой. – Ну, в случае чего гвоздиками к половицам приколотим.

– А после этого отправим посуду мыть.

– Ох… – Локк сполз с кровати на пол. – А Сабета… Она правда здесь живет? С нами?

– Правда, – ответил Санца с книгой. – Где ж ей еще жить?

– А она сейчас здесь?

– Не-а. Они с Цеппи слиняли ночное дело разведывать.

– Какое дело?

– Не знаю. Знаю только, что у нас сегодня весь день свободный, а тебе посуду мыть, – вот и все.

Кало и Галдо исполняли поручения Цеппи с головокружительной быстротой, но, предоставленные самим себе, были отъявленными лентяями. Их шутки, прибаутки и прочая «помощь другу» привели к тому, что на мытье посуды, с которым Локк обычно управлялся за полчаса, ушел целый день. Когда наконец хлопнула тяжелая потайная дверь, возвещая о возвращении отца Цеппи, пальцы Локка сморщились и побелели от алхимического состава для чистки серебра.

– Молодчина! – одобрительно сказал Цеппи. – Ну как, ты в себя пришел или нет еще?

– Ага, пришел, – кивнул Локк.

– Ночью идем на дело. Надо особняк обчистить, основная работа на твои хрупкие плечи ляжет. – Цеппи похлопал себя по внушительному животу. – Сам-то я в окно не пролезу…

– Как домушники? – восхищенно воскликнул Локк, моментально забыв о нудном мытье посуды. – Ой, здорово… Только как же… вы же говорили, что мы таким не занимаемся.

– Да, обычно мы этим не занимаемся, но тебя надо бы испытать… ради твоего же блага.

– Ладно, – сказал Локк, несколько поумерив восторг. – А меня еще долго будут испытывать?

– Пока не похоронят, мальчик мой, – вздохнул Цеппи, ласково потрепав Локка по голове. – Вот как твой хладный труп в землю зароют, так испытания и закончатся. Так что слушай внимательно и запоминай. Наш человек в банкирском доме Мераджо хорошую наводку дал… – Он взял со стола грифельную доску и начал что-то чертить на ней мелком. – Некий торговец оливками подыскал своему безмозглому сыну невесту знатного рода. А чтобы новая родня чернью не гнушалась, хочет свою мошну порастрясти, золотую пыль им в глаза пустить.

– Как это? – недоуменно спросил Локк.

– Ну, он собирается продать свои цацки драгоценные, чтобы звонкой монеты больше было, – пояснил Кало.

– Молодец, соображаешь, – улыбнулся Цеппи. – Так вот, час назад слуга торговца вынес из банкирского дома котомку ценного барахла и с двумя охранниками отправился в Рацону, где торговец особняк снимает. Кроме них троих, сегодня ночью в доме больше никого не будет, торговец с сыном и остальной прислугой завтра утром из имения приедет. Лучшего случая нам не представится.

– А почему именно нам? Вдруг на него еще кто позарится? – настороженно спросил Локк. – Раз охранников всего двое, то любая шайка в дом может забраться.

– Нет, Барсави этого не позволит, – с усмешкой объяснил Цеппи. – Рацона – квартал тихий, спокойный, там бандиты в особняки не вламываются. Для того Тайный уговор и существует. Кто его нарушит, тому яйца отрежут и вместо глаз вставят. Потому мы не грубой силой в дверь пройдем, а угрем в окно проскользнем.