Урсула Ле Гуин - Легенды Западного побережья (сборник)

– Отлично сказано, поэт! – Он сделал какое-то слабое движение рукой, точно пытаясь отдать честь, а потом прибавил: – Только я, к сожалению, не уполномочен заключать союз с Ансулом.

– А хорошо бы тебе получить такие полномочия, господин мой, – промолвила Тирио Актамо своим серебристым голоском.

Старый ганд поднял на нее глаза. Он явно впервые сумел как следует разглядеть, какими кровоподтеками и ссадинами покрыто ее лицо, как страшно заплыл поврежденный глаз и какое жуткое зрелище представляет собой ее голова – особенно в тех местах, где волосы у нее вырывали клоками. Это настолько его потрясло, что он сел, гневно сверкая глазами, и потрясенно прошептал, хотя, видимо, ему больше всего хотелось закричать:

– О, проклятый… проклятый предатель! Пусть Аттх покарает его смертью! Где он?

Офицеры молча переглянулись.

– Отыскать его! Немедленно! – прошипел Иораттх и закашлялся.

Тирио Актамо опустилась возле носилок на колени и, нежно сжимая руки ганда, прошептала:

– Иораттх, ты должен успокоиться. Лежи тихо.

Он засмеялся, не переставая кашлять, прижал к себе ее руку и, глядя на Оррека, сказал:

– Ну что, поженил нас, да?

Нам казалось, что Оррек слишком долго не возвращается с площади Совета, а на самом деле всего лишь чуть перевалило за полдень. Просто тот день, с самого утра чрезвычайно насыщенный событиями, тянулся, как год.

Лорд-Хранитель, вняв моим настойчивым уговорам, все же согласился немного поесть и передохнуть, а потом снова вернулся в большой зал, занимавший почти всю переднюю часть дома. На моей памяти этим залом вообще никогда не пользовались – там не было ни мебели, ни занавесок. Теперь же его двери, широченные парадные двери Галваманда, были распахнуты настежь, и Лорд-Хранитель обратился ко всем с просьбой раздобыть и принести туда любые сиденья – стулья или скамьи. Желающих сделать это нашлось немало; мебель принесли не только из соседних комнат, но и из соседних домов. И теперь Лорд-Хранитель почти не выходил оттуда, принимая всех, кто к нему обращался.

А приходили к нам десятки, сотни людей. Многим хотелось просто послушать, как поет струя воды в Фонтане Оракула, и поговорить с теми, кто собственными ушами слышал голос оракула, и узнать, что именно он сказал. Я, собственно, и сама только тогда узнала, что люди слышали далеко не одно и то же; да и в рассказах об этом слова, сказанные оракулом, постоянно менялись. Немало людей хотели также увидеть знаменитого Галву-Читателя, поздороваться с ним и посоветоваться. Это был в основном простой трудовой люд. Но приходили также и бывшие купцы, бывшие члены городского магистрата, бывшие префекты, бывшие члены Совета. Одеты все были бедно – все мы были тогда очень бедны, – и по одежде вряд ли кто-то отличил бы сапожника от купца или шкипера. Некоторые простые трудяги приходили только для того, чтобы благословить богов нашего дома, затем почтительно поздороваться с Читателем предсказаний и тут же снова уйти, а другие оставались и сидели рядом с мэрами и советниками, представителями знатных Домов, с достоинством беседуя о том, что происходит, и не стесняясь высказывать собственное мнение насчет того, что можно и нужно сделать. Так я впервые поняла, что значит быть гражданином Ансула и что значит быть Главным Хранителем Дорог.

Я постоянно оставалась рядом с Лордом-Хранителем, чтобы быть у него под рукой в случае необходимости, а также потому, что он сам попросил меня об этом. Но приходилось мне нелегко: люди смотрели на меня с почтением и каким-то благоговейным ужасом, а некоторые даже пытались мне поклониться. Я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, ровным счетом ничего умного сказать не могла и вообще не знала, что кому нужно говорить. Впрочем, для разговоров у них был Лорд-Хранитель. К тому же мне довольно часто приходилось бегать на кухню, чтобы хоть немного помочь Исте, которая совсем потеряла голову от волнения, но все же радовалась, что наш дом наконец-то вновь полон людей.

– Как в добрые старые времена! – все повторяла она и тут же сокрушалась: – Вот только еды у нас маловато – гостям предложить нечего. Да что там, я даже простой воды им предложить не могу – у меня чашек и стаканов на всех не хватает! – И слезы ярости и горькой обиды вскипали у нее на глазах.

– А ты займи, – предложила ей Боми.

– Нет, как это – займи! – возмутилась Иста, но я поддержала Боми:

– А почему бы и нет? – И Боми стрелой помчалась одалживать у соседей чашки и стаканы.

А я вернулась в зал приемов и поговорила с Эннуло Кам, женой Сулсема Кама, который приходил к нам прошлой ночью – а казалось, в прошлом году! – и теперь пришел снова вместе с женой и сыном. Пока Сулсем беседовал с Лордом-Хранителем, я быстренько объяснила его жене, чего нам не хватает, и несколько мальчишек из Камманда тут же притащили с полсотни тяжелых стеклянных кубков, передали их Исте и сказали, как им было велено: «Это дар нашего дома благословенному Дому Источника». На это Иста уж никак не могла обижаться, но все же нахмурилась. С этого момента она прямо-таки изводила Боми и Состу, заставляя их подавать каждому новому гостю свежей воды и без конца мыть бокалы. Ей, конечно, по-прежнему хотелось предложить и какое-нибудь более существенное угощение, но до такой степени попрошайничать мне не представлялось возможным, и я сказала ей, что люди приходят к нам поговорить, а не поесть. Иста опять нахмурилась, закусила губу и отвернулась. И до меня вдруг дошло, что я ведь, по сути дела, приказала ей и она этот приказ смиренно приняла.

Я подошла к ней и крепко ее обняла. Она-то давно уж меня не обнимала и не тискала, но она вообще к подобным нежностям склонности не имела.

– Ты моя вторая мать, – сказала я ей. – Не мучься понапрасну! Лучше радуйся вместе с духами и тенями нашего дома, что у нас так много гостей, которым и не нужно никакого другого угощения, кроме воды из Фонтана Оракула.

– Ах, Мемер! Я просто не знаю, что и думать! – Иста высвободилась из моих объятий и ласково потрепала меня по плечу.

В тот день никто из нас не знал, что и думать.

Когда же наконец домой вернулся Оррек, то он действительно напоминал комету, хвостом которой был людской поток, следовавший за ним с самой площади Совета. Оррек, безусловно, стал героем Ансула! Влетев во двор, он остановился у Фонтана Оракула и стал смотреть на неутомимо бьющую серебристую струю воды с таким же веселым изумлением, какое я уже видела на стольких лицах. Грай выбежала ему навстречу, заперев Шетар в Хозяйских Покоях (где львица, по словам Грай, «теперь сидит и на всех дуется», от негодования разрывая на кусочки старенький потрепанный ковер). Оррек и Грай долго стояли, обнявшись, прежде чем подняться на крыльцо дома и войти в зал приемов.