Джек Хорн - Пустота

– Малышка уже вне опасности? – спрашивает Айрис сестру.

Эллен дрожит, не может или не хочет говорить, но кивает.

– Ты сделала все, что могла. Отдай ее мне, милая, – говорит Айрис. – Я ее вымою. И сразу же тебе верну. Обещаю.

– Эмми хотела, чтобы ее назвали Мэйзи, – шепчет Эллен.

– Хорошо.

Айрис никогда не нравилось имя «Мэйзи». Что за неудачное сочетание букв! Будь у Айрис дочь, она назвала бы ее Аделиной, в честь ее собственной матери.

– Иди к тете Айрис, Мэйзи. Я о тебе позабочусь.

Она осторожно касается новорожденной.

– Ой! – восклицает она, изумляясь удару энергии, как от статического электричества.

Ладно, пусть Эрик и Эллен сами между собой разберутся.

Она забирает младенца из рук сестры.

Юноша замер у открытой двери. Он разрывается между отчаянием и яростью. Горячо спорит с темнокожей девушкой, красивой, гордой, слишком юной, чтобы понять, насколько опасно доводить до отчаяния несчастного влюбленного.

– Если думаешь, что Адам тебя действительно любит, докажи мне!

Оливер умолкает. Ему на язык просятся резкие, грубые слова. Тут не властна никакая магия. А девушке легко удалось довести его до физических мучений! Грейс родит ребенка Адаму. В любом случае у нее всегда будет власть над ним. Грейс стоит перед ним – такая злорадная. Она искушает его. Но ведь он может попробовать… Вдруг он выиграет этот раунд?

На плечо Оливера как будто ложится невидимая рука, а в глубины сердца проникает еле слышный шепот. Напоминание о том, что значит настоящая любовь. Его гнев начинает угасать.

– Вырасти этого ребенка, как надо, – говорит Оливер. Он краснеет, его тело сотрясается, как от озноба.

– Ты меня слышала? Один шаг в сторону от того, чтобы быть ему идеальной матерью, лучшей в мире, и я приду к тебе! Обязательно, ты уж поверь мне! А теперь убирайся отсюда к чертям, оставь меня в покое!

Оливер захлопывает дверь перед лицом Грейс.

Мужчина замахивается на жену. Айрис не понимает почему. Но на сей раз в ней словно щелкает переключатель.

– Не сейчас, – отчеканивает она, поднимая руку, и муж отлетает к соседней стене.

Сползает, широко открыв глаза от удивления. Пытается встать, но чувствует, что его пригвоздили.

Эмили умерла, и Айрис пришлось растить ее дочь. Айрис надеялась, что Коннор станет хорошим отчимом для Мэйзи. Бог знает, объявится ли когда-нибудь ее настоящий отец. Он даже не признался. Но нет, Айрис не станет воспитывать девочку под одной крышей с мужчиной, который замахивается на жену. Она не собирается рисковать душевным равновесием Мэйзи. А то, чего доброго, Мэйзи будет считать, что насилие в семье вообще в порядке вещей! Ради себя самой Айрис, может, и не нашла бы в себе силы, но теперь это касается не только ее. Коннор извивается, пытаясь освободиться, но, вопреки закону тяготения, вдруг начинает скользить вверх по стене. Его голова ударяется в потолок.

– Собирай вещи и убирайся вон! – говорит Айрис, и ее уже бывший муж шлепается на пол. – Пяти минут тебе хватит.

Дождь льет такой, что дорогу почти не видно. Грузовик выезжает на встречную полосу. Думать некогда, да и магия теперь не пригодится. Отец ребенка умирает в миг столкновения, но каким-то чудом ребенок остается в кресле, плотно прижатый к нему ремнями безопасности. Машина кувыркается, кажется, целую вечность.

Эллен мчится в больницу, едва сама не угодив в аварию. Увидев Пола, хватает его и начинает укачивать, притиснув к груди. Пол в шоке. Плачет и зовет Эллен, пока ему делают рентген и анализы, осматривают, поражаясь, что ребенок остался практически без единой царапины.

Молодая женщина лежит на кровати, перепачканной пятнами крови. Цвет ее волос почти такой же, как свет солнца, льющегося в окно. Эллен и Айрис переглядываются. Сестры молча дают друг другу обещание. Они никогда не скажут Мэйзи и ее рыжеволосому сыну-здоровяку, насколько близко все было к тому, чтобы они потеряли и Мэйзи, и мальчика.

Все началось совершенно неожиданно. Беременность Мэйзи проходила идеально, но кризис наступил мгновенно. Айрис припоминает, что иногда так случается. Глядя теперь на мать и ребенка, ни за что не угадаешь, что была хоть малейшая опасность.

– Давай! – обращается Айрис к Питеру, улыбаясь. – Звони родителям. Они наверняка хотят поглядеть на твоего рыжего парня.

Питер не двигается с места.

– Ты в порядке?

Он сжимает ладонь жены одной рукой, а второй мягко придерживает сына под спинку.

– Ага, – отвечает Мэйзи и впервые в жизни осознает, что говорит правду. – Просто отлично. Тетя Айрис права. Клер тебя поколотит, если догадается, что ты заставил ее ждать на секунду дольше, чем нужно.

– А мы пока приберемся, все в порядок приведем! – заявляет Айрис.

Эллен отходит от кровати и направляется к окну. Мэйзи мурлычет младенцу колыбельную – ту же самую, какую Айрис ей пела, про Килларни, городок, которого никто из них никогда не видел.

Айрис встает рядом с Эллен у окна.

– Понимаю, может, семья и из Ирландии, но нельзя…

Взгляд сестры заставляет ее замолчать. Эллен смотрит на горизонт, как зачарованная.

В ее глазах появляются слезы.

– Я не подведу ее теперь.

Айрис качает головой и обнимает Эллен.

– Нет, милая, ты никогда не подводила Мэйзи.

– Я говорю не о Мэйзи, – неуверенно произносит Эллен.

Айрис гладит Эллен по волосам.

– Ты про Эмили?

Эллен задумывается.

– Эмили? Нет.

Она высвобождается из объятий Айрис.

– Если честно, даже не представляю, кого я имела в виду. Но что-то не так.

– Ты измучилась. Вот и все, – говорит Айрис. – Отдохни, сестренка, а я все улажу.

Эллен обхватывает себя руками и нервно оглядывается на Мэйзи.

– Ты уверена?

– Да. Мэйзи в надежных руках.

Старушечья рука повисает над телефоном. Хило раз десять снимает трубку и кладет обратно на рычаг. Она совсем старая и знает, что ей немного осталось. Хило кривит рот. Нет времени на вежливые расшаркивания. Она годами хранила тайну сестры, направляя свою ненависть на Тейлоров. Но потом дуреха Джинни позволила убить себя, и почему-то лютая ненависть стала для Хило слишком тяжелой ношей.

Она долго следила за младшими Тейлорами. Разумеется, эти ребята задаваки, но, в конечном итоге, они оказались не столь плохими, как она предполагала. А теперь Хило всеми своими ноющими костями чувствует, что она почти доковыляла до финишной черты.

Хило тронута тем, что дети и внуки ее сестры пытаются узнать свои корни по отцовской линии. И не понимает, почему раньше она думала иначе. Может, они с Тейлорами друг друга полюбят, может, начнут ругаться, но это уже не ее дело.

Они заслужили шанс, каков бы ни был исход.

Хило смотрит на телефон – зеленый, как авокадо, с квадратными серыми кнопками. Находит в себе решимость и набирает номер, написанный ручкой на обороте старого конверта. Из трубки доносятся длинные гудки, и Хило едва не вешает ее, но внезапно на другом конце линии раздается голос: