Брайан Макклеллан - Кровавая осень

– И что же, позволь спросить, на самом деле происходит? – вмешался Рикард.

– Лорд Кларемонте – это сам Бруде, двуликий бог бруданцев.

На мгновение в комнате стало тихо, Тамас подпер рукой подбородок, обдумывая услышанное.

– Вы ведь это не всерьез? – произнесла леди Винсеслав.

– Мы уже сталкивались с двумя богами, – напомнил Тамас. – Почему в этой безумной драке их не может быть больше? Кларемонте уже давно тайно управляет событиями. Это вполне правдоподобно.

Фельдмаршал сам не хотел верить тому, что говорил. Еще один бог, здесь, в Адопесте, играющий смертными, словно фигурами на шахматной доске. При одной мысли об этом кровь Тамаса вскипала от ярости.

– У вас есть доказательства?

– Я предпочел бы обсудить это один на один с вами, фельдмаршал.

– Как же так? – вскочил с места Рикард. – Мы же все на одной стороне! Разве можно…

Стук в дверь прервал его на полуслове.

– Что там еще? – крикнул он.

В комнату заглянул Олем и обратился к Тамасу:

– Сэр, вас срочно хотят видеть.

– Кто? – рявкнул Тамас.

– Лорд Кларемонте, сэр.

Адамата охватило неудержимое желание спрятаться под диван. Он оглянулся на Тамаса, но фельдмаршал, к чести своей, сохранил каменное выражение лица.

– Что ему нужно?

– Он хочет поговорить с комитетом.

Тамас жестом подозвал к себе телохранителя и что-то прошептал ему на ухо. Олем кивнул и вышел из комнаты, положив руку на пистолет.

– Это плохая идея, – вслух подумал Адамат.

Он посмотрел на Ондрауса, который только вчера едва унес ноги от людей Кларемонте. Пожилой ревизор сидел в напряженной позе, вцепившись в подлокотники кресла и поглядывая на дверь, словно кролик на кружащего над ним ястреба. Адамат вспомнил подозрения Владетеля о том, что бруданцы схватили кого-то из его помощников. Если так, то опасность угрожает ему и в другой ипостаси. Кларемонте может на законных основаниях потребовать его казни.

Тамас не обратил внимания на реплику Адамата.

– Мы должны выслушать нашего гостя со всей возможной любезностью и терпением. Таниэль, ты все понял?

Адамат почти позабыл о сыне фельдмаршала и теперь, обернувшись к Таниэлю, поразился его виду. Капитан Два Выстрела сжал кулаки и подался всем телом вперед, словно рвущийся с привязи пес. В его глазах горели ярость и жажда борьбы. Инспектор перевел взгляд на Тамаса, чтобы убедиться, что тот сумеет удержать сына от необдуманных действий, но глаза фельдмаршала сверкали точно таким же огнем. Остальные члены комитета, похоже, ничего не заметили, но для Адамата все было ясно.

Он прикинул, сумеет ли поместиться под диваном, затем внимательно осмотрел стены, отыскивая признаки потайной двери. Или какого-нибудь другого укрытия – любого, лишь бы спрятаться.

Но было уже поздно. Дверь открылась, телохранитель Тамаса объявил:

– Лорд Кларемонте.

Мгновение спустя вошел и сам гость, передав Олему трость и шляпу.

– Дамы и господа, – начал Кларемонте с обворожительной улыбкой. – Спасибо, что согласились принять меня без предварительной договоренности. Очень рад…

Олем без церемоний бросил шляпу и трость Кларемонте на диван.

– …видеть всех вас. Ондраус, друг мой! Мы ведь обедаем с вами сегодня?

– Да, – хрипло подтвердил тот.

«Не смотри на него так виновато», – подумал Адамат, с отчаянием наблюдая за Ондраусом.

К счастью, пожилой ревизор поудобней устроился в кресле и повторил немного уверенней:

– Да.

– Превосходно! Леди Винсеслав, какая честь для меня! Теперь, когда эта ужасная война закончилась, нам нужно обсудить размещение ваших солдат в Гурле. Компания собирается активно использовать вашу армию. Рикард, мой уважаемый соперник!

Лорд Кларемонте поклонился с изяществом и без какой-либо видимой иронии. Мельком взглянул на Таниэля Два Выстрела, и Адамат уловил в его взгляде нерешительность. Затем Кларемонте подошел к столу и протянул руку Тамасу:

– Фельдмаршал, я большой ваш поклонник. Рад, что вы вернулись из этого ужасного похода по землям Кеза и покончили с войной раз и навсегда. Это большое облегчение для всех нас.

– Милорд Бруде, – ответил Тамас, коснувшись руки Кларемонте.

Улыбка Кларемонте растянулась еще шире, и Адамат готов был поклясться, что глаза его довольно сверкнули.

– Можете не продолжать, – сказал он. – Это наверняка выяснил Адамат. Я предупреждал лорда Ветаса, что наш добрый инспектор вдвое умнее, чем ему кажется. – Кларемонте обернулся к Адамату и снял перед ним воображаемую шляпу. – Вы отлично поработали, инспектор. Что же меня выдало? Нет, подождите. Не нужно ничего объяснять. Лучше сохранить эту тайну.

Адамат стиснул зубы, сомневаясь, что сможет спокойно ответить. Все волнения и страхи исчезли, на смену им пришел гнев. Стоило Кларемонте назвать имя Ветаса, как инспектор вспомнил о тех бедах и страданиях, которые принес этот человек его семье.

«Успокойся», – приказал он себе. Именно этого и добивался Кларемонте: вывести их всех из равновесия. И пока у него получалось. Леди Винсеслав растерялась, Таниэль Два Выстрела рвался растерзать его, на Ондрауса тошно было смотреть, а Рикард, похоже, никак не мог решить, что ему делать – бежать или сражаться.

Один Тамас казался невозмутимым, но только казался. Если глаза Кларемонте сверкали от удовольствия, то во взгляде фельдмаршала пылал мрачный огонь, словно он обдумывал самый долгий и мучительный способ убить своего врага.

– Итак… – Кларемонте громко хлопнул в ладоши, так что Рикард от неожиданности едва не выпрыгнул из туфель. – Перейдем к делу.

Кларемонте прошел через всю комнату, косо взглянул на Таниэля и сел в кресло напротив Тамаса.

– Я последний бог, оставшийся в Девятиземье. Кресимир скован заклятием, Адом мертв. Больше никто из моих братьев и сестер не ввяжется в драку, это я вам могу твердо пообещать. Вероятно, вы ждете от меня каких-то глупых угроз, но это несправедливо по отношению ко мне. В отличие от моего старшего брата, я современный бог. Я понимаю, что насилием ничего не добьешься. Я мог бы убить вас всех и поработить Девятиземье, но это не принесло бы мне удовлетворения. Вскоре поднялось бы восстание, и могущественные Избранные выступили бы против меня, а я, откровенно говоря, не склонен к таким вещам. Не люблю конфронтацию. Если бы Адом был здесь, он подтвердил бы мои слова.

– Как удобно, что его здесь нет, – заметил Тамас.

– Вы, наверное, хотели сказать «прискорбно», – строгим тоном поправил Кларемонте. – Я всегда с симпатией относился к Адому. Он был единственным, кто воспринимал меня всерьез. А за любое приготовленное им блюдо можно было с радостью умереть.

Он растянул последнее слово на несколько секунд и театрально покачал головой.