Брайан Макклеллан - Кровавая осень

Тамас вздрогнул. «Следи за своими словами, Таниэль, – подумал фельдмаршал. – Он нарочно старается тебя разозлить, чтобы ты выдал все наши тайны».

– Прекратите, майор, – сказал Тамас, с ненавистью глядя на самодовольно усмехающегося уголком рта Ипилла.

Фельдмаршал достал из кармана сложенный лист бумаги и развернул его:

– Мы готовы предложить свои, не менее великодушные условия мира: вы полностью выводите свою армию из Адро, отказываетесь от ваших глупых требований и признаете нашу республику перед всем Девятиземьем. Вы передаете нам десять тысяч акров земли на Янтарных равнинах и клянетесь, опять же перед всем Девятиземьем, не нарушать мира в последующие сто лет. Вы возвращаете нам всех пленных и оставляете заложников как гарантию того, что все условия будут выполнены.

– А что мы получим взамен?

– Взамен я обещаю, что не перебью вашу армию, как стадо бешеных коров.

Регалиш снова вскочил на ноги:

– Вы зашли слишком далеко!

– Сядь на место, змееныш. Я говорю с королем, а не с его шавками. В дополнение ко всем этому вы передаете нам Кресимира.

– Даже не пытайтесь поднять вопрос о выдаче Кресимира, – отрезал Ипилл.

– Я так и думал, что он лежит, – пробормотал Таниэль.

Тамас жестом приказал сыну замолчать.

– Таковы наши условия.

– Как великодушно, – проворчал Ипилл. – Своего первенца я вам тоже должен отдать?

– У меня уже есть Беон. Хотя, насколько я понимаю, он всего лишь третий ваш сын.

Кезанская Избранная хмыкнула, но проглотила смешок, как только король сверкнул на нее глазами.

– Тамас, а мою ногу вы не хотите? – продолжил Ипилл. – Может быть, вы желаете стать герцогом? Вы требуете слишком много.

– Таковы наши условия, – повторил фельдмаршал.

– Они окончательные?

– Посмотрим. Это же переговоры.

Кезанская делегация собралась в дальнем углу зала, а Тамас отвел своих спутников к входной двери.

– «Это же переговоры», – передразнила его леди Винсеслав. – Тамас, вы никудышный дипломат. С таким же успехом вы могли бы сказать, что готовы сдаться.

– К старости я растерял былое упрямство.

– Мы не обсуждали вопрос о Кресимире.

– Таниэль уже проговорился, что нам известно о его состоянии. – Тамас уничтожающим взглядом посмотрел на сына. – Кроме того, мы можем поставить Кезу любые условия, какие только захотим. Если Кресимир придет в себя, то уничтожит нас вне зависимости от того, о чем мы здесь договоримся.

– Зачем тогда было требовать, чтобы его передали нам?

– Так мы умрем намного быстрее, – предположил Олем.

Тамас впился взглядом в телохранителя.

– Возможно, мы найдем способ сдержать его. Или убить.

– Он не согласится отдать Кресимира, – к удивлению Тамаса, вступила в разговор Нила.

– Откуда у вас такой опыт в государственной политике, юная Избранная? – не сдержал недовольства фельдмаршал.

Снова заболела рана, и уверенность, которую он чувствовал с утра, начала испаряться. Возможно, политика и была более подходящей забавой для стариков, но она выматывала Тамаса сильнее, чем война. Он предпочел бы все решить в сражении, а не в словесных состязаниях с заплывшим жиром монархом и его советниками.

– Я согласен с ней, – сказал Таниэль.

«Кто бы сомневался».

– Правильно. А что скажете про их требования?

– Мы не заплатим им ни краны, – заявила Винсеслав.

– И не отдадим ни пяди нашей земли, – снова вмешалась Нила.

– Само собой, само собой.

Словесные баталии продолжались целый день. На предложения кезанцев Тамас отвечал встречными, которые точно так же отклонялись. Проведя в спорах несколько часов, делегации разошлись сначала на обед, а затем и на ужин, доставленный маркитантами из обоих лагерей.

Спустя два часа после наступления сумерек стороны согласились объявить перерыв и встретиться на том же месте через три дня.

– Мне необходимо время, чтобы проконсультироваться со своими советниками, – заявил Ипилл. – И учесть интересы моих подданных.

– Вы так трепетно заботитесь об их жизни и процветании, – съязвил Тамас.

– Королевская корона – это тяжкое бремя, – слабо улыбнулся в ответ Ипилл.

Вскоре Тамас и его спутники тронулись в обратный путь.

– Мы заночуем где-нибудь поблизости? – спросил Олем.

Фельдмаршал покачал головой:

– Я бы лучше вернулся в лагерь.

– До него целых восемь миль.

Тамас оглянулся сначала на леди Винсеслав, затем на Таниэля и Нилу:

– Как вы считаете?

– Если вы остановитесь по дороге, я поеду дальше один, – объявил Таниэль.

– Мне тоже не хотелось бы попасть в руки кезанским королевским гвардейцам, – согласилась леди Винсеслав.

Далеко за полночь они подъехали к адроанскому лагерю. Тамас еле держался в седле. Рана в груди продолжала болеть, а в голове словно перекатывались мельничные жернова. Переговоры отняли у него последние силы. Единственный их смысл заключался в том, чтобы не дать Ипиллу продолжить войну до появления деливской армии. Деливцы непременно захотят участвовать в переговорах, и тогда положение Кеза станет намного тяжелей.

Тамас удивился тому, как хорошо держится в седле Таниэль, спешивший вернуться к своей возлюбленной, а заодно и оказаться подальше от человека, виновного в смерти его матери. Сам Тамас целый день гнал от себя мысли об Эрике, чтобы не вцепиться в горло Ипиллу и завершить дело, начатое много лет назад. Справиться с собой было нелегко.

– Сэр, – ворвался в мысли фельдмаршала голос Олема. – Что-то не так.

Тамас помотал головой, чтобы прогнать дремоту.

– В чем дело?

Олем показал на север. Далеко на горизонте горели огни лагеря, а в освещенном луной безоблачном ночном небе клубился густой дым.

Слишком яркие огни и слишком много дыма для походных костров. И что это за звук донес порыв ветра? Похоже на чей-то крик.

– Стой, Таниэль! – окликнул сына Тамас, но тот уже галопом умчался в темноту.

Таниэль галопом промчался по адроанскому лагерю мимо мечущихся солдат и обслуги.

Холодный ночной воздух наполнился испуганными криками, стонами раненых и едким дымом. Таниэль заметил пожар еще издали: огонь перепрыгивал с одной палатки на другую, пожирая затоптанную траву и все, что встречалось на его пути. Несколько пожарных команд носили воду из соседнего ручья. Таниэль на полном скаку погрузился в густые клубы дыма, затянувшие стоянку Одиннадцатой бригады.

Рядом с которой стояла его палатка. Его и Ка-Поэль.

Он оставил лошадь какому-то солдату и бросился в самое пекло. Мимо пробегали люди с почерневшими от крови и пепла лицами. Таниэль схватил кого-то за руку:

– Что случилось?

– Они напали неожиданно, с запада! – прокричал солдат, на мгновение отнимая от лица носовой платок, которым прикрывался от дыма. – С десяток Избранных и с ними пять тысяч пехоты.