Джек Хорн - Грань

Джинни часто ворчала, что «это» следует развеять, дать ему успокоиться. Семья должна хранить грань, а не баловаться с ней, дергая, как струну гитары. Но после гибели Пола, сына Эллен, тетя замкнулась на Рене. Ни у кого, даже у Джинни, не хватало духу отнять у Эллен еще одного ребенка, несмотря на жесткий характер Джинни. Постепенно все пришли к негласному уговору насчет того, что Рен будет «жить». Я подозревала, что именно комбинация постоянного пьянства и желания держаться за иллюзию истощала магические силы Эллен. Рену надо было подпитываться, вряд ли бы он мог заимствовать энергию у Мэйзи, поскольку она в нем теперь не нуждалась, ну а у меня и брать-то было нечего.

– Мячик потерялся, – пожаловался Рен, обращаясь к Эллен. Смешно выпятил нижнюю губу, и Эллен счастливо рассмеялась.

Меня совсем не радовало то, что он делает с моей тетей, я понимала, что наличие Рена здесь, в нашем доме, неестественно, но у меня не было выбора. Я тоже приняла его всем сердцем и относилась к нему, как к настоящему ребенку.

– Не горюй, малыш, – промурлыкала Эллен. – Если не найдем, попрошу Коннора поискать, с маятником.

Она поглядела на меня:

– А вы, юная леди, не беспокойтесь по поводу Адама. Очень скоро он поймет, что не на то дерево гавкнул.

– Он думает, что это кто-то из нас сделал, из-за денег Джинни, – ответила я.

– У тети Джинни не было собственного состояния. Она получала пособие из трастового фонда, как и вся родня. От смерти бедной Джинни никто не выиграет в экономическом плане. Она могла отдать лишь знание, но не деньги.

Эллен дотронулась до моего плеча.

– Детектив не прав, сама понимаешь. Он – не родственник, ни из ближних, ни из дальних. Если ведьма или ведьмак пришли бы к Джинни с дурными намерениями, она бы за милю почувствовала враждебный настрой.

Эллен задумалась и медленно проговорила:

– Тот, кто рождается наделенный силой, имеет особые признаки, как подпись. Как некая вибрация. Когда рядом оказывается некто, подобный нам…

Она отвернулась, видимо, стыдясь, что в число избранных не вхожу я.

– …его вибрация либо в тон попадает с нашей, либо в диссонанс, как гвоздем по стеклу.

Она посмотрела на Рена.

– Если бы наполненная злобой ведьма направлялась прямо к ней, Джинни бы сразу все просекла.

– Но если она могла знать, что к ней идет ведьма, почему она не могла почувствовать кого-нибудь нормального? Мне кажется, что твоя теория уязвима, – возразила я и слегка покраснела. Зря я использовала слово «нормальный» для тех, кто не обладает колдовским даром.

– Такого человека следует называть «обычным», а не «нормальным», – поправила меня Эллен. Однако, судя по всему, мой термин ее не обрадовал. – Кто бы ни убил Джинни, преступник, возможно, был обычным, но уж точно не «нормальным». И я уверена, он наверняка был весьма неуравновешенным. Сама ведь знаешь, что психически неустойчивые люди в полнолуние ведут себя еще более неадекватно.

– Поэтому и говорят «лунатик», – ответила я.

– Именно. То же самое происходит, когда безумец, прости мое отсутствие политкорректности, приближается к грани. Вибрации выводят его из себя еще сильнее. А Джинни была точкой концентрации силы, якорем той части грани, за которую отвечает наша семья. Поэтому рядом с ней безумец свихнулся бы окончательно.

Эллен помолчала.

– Джинни не среагировала на угрозу, и я подозреваю, она думала, что сможет с ней справиться. Но она недооценила степень безумия нападавшего. В любом случае убийца не из нашей родни, – закончила она.

– Ага, понимаю, но я не смогла убедить в этом детектива Кука.

– Не беспокойся. Он немного подержится за свою идею, но у него открытый ум. Открытый еще и в том смысле, что я могу в нем покопаться.

Она положила руку Рену на голову.

– Ты что-то увидела? – спросила я.

Эллен начала ерошить светлые волосы Рена, и морщины у нее на лбу разгладились. Рен был ее утешением.

– Сосед заметил молодого парня во дворе у Джинни, в то утро, когда ее убили. Афроамериканца вроде бы. Не смогла вытащить детальное описание, но, судя по впечатлениям Адама, я его вряд ли знаю.

– Мячик! – нетерпеливо воскликнул Рен.

Эллен встала.

– Хорошо, малыш, – ласково произнесла она и улыбнулась. – Пойдем. Где ты последний раз с ним играл?

– Снаружи, – ответил Рен.

– Тогда начнем искать там, – заявила Эллен и вывела Рена из библиотеки.

Спустя считаные секунды на пороге появился Тиг Райан – еще один из наших родственников.

– Ты до сих пор здесь? – осведомился он утвердительно-командным тоном. Массивная нижняя челюсть и высокий лоб делали Тига похожим на нечто среднее между учеником выпускного класса и телеведущим. Но по заносчивости его можно было сравнить с избалованным шестилетним мальчишкой или с Людовиком XIV, французским «королем-солнцем».

– К вашим услугам, – язвительно ответила я.

Он встал в дверях, не давая мне выйти.

– Будь добр, – прорычала я, но он не пошевелился. Пригнувшись, я выскочила в коридор мимо него, но он схватил меня за руку. В первое мгновение я вздрогнула, но потом храбро стряхнула его здоровенную лапу.

– Вы, Тейлоры из Саванны, думаете, что всегда выкрутитесь, – бросил он мне с резким северным акцентом, отчего его слова прозвучали еще грубее. – А по-моему, вам не стоит даже мечтать о благоприятном исходе дела.

Он обошел вокруг меня, вновь преграждая мне путь.

– Вы слабы и изнеженны, а другие… скажем, тот же я, постоянно укрепляют дисциплину и набирают вес. На этот раз вы потеряли власть над гранью. Мы вечно плясали под дудку Тейлоров, но Джинни стала последним якорем из рода Тейлоров. Теперь вы не будете нами править. Пришла наша очередь владеть силой.

– Насколько я понимаю, вам все карты в руки, – буркнула я, отталкивая его и отчаянно пытаясь заблокировать психические щупальца, потянувшиеся к моему обнаженному сознанию.

Я была легкой мишенью для родственничков-телепатов, и они часто пользовались своим преимуществом. Поэтому я принялась мысленно повторять мантру «Не лезьте ко мне, придурки!», чтобы заглушить прочие мысли.

Поднявшись по лестнице, я побежала по длинному коридору к бельевой, где Мэйзи должна была ждать меня. Мы прятались там вместе с тех пор, как ходить научились. В это помещение с узким окошком можно было запросто втиснуть кровать. Наверное, раньше это была комната для слуг, и тогда в обществе подобные габариты считались нормой. За многие годы бельевая стала для нас привычным местом, где можно было посекретничать и не только: комнатушка стала нашим убежищем. Это была святая святых. А сейчас, когда в доме было полно родственников, она оказалась нашим спасением – лишь здесь у нас оставался шанс поговорить наедине.