Джек Хорн - Грань

Его огромные глаза наполнились слезами.

– Джинни тоже не хотела, – напомнила ему я.

– Я защищался. Она хотела сделать мне больно, – всхлипнул Рен, как обычный шестилетний мальчишка, оправдывающийся и объясняющий, почему он стукнул свою сестру.

Я едва не вцепилась в него, но сдержалась, ради Хило.

– Но я никогда тебе ничего плохого не сделала, а ты был готов меня прикончить, – проговорила я.

– У меня выбора не было. Коннор взял с меня обещание, – ответил Рен.

– Но теперь у тебя выбор есть. Хило не причиняла тебе вреда. У тебя нет причин убивать ее.

– Я пришел к ней за помощью, но она мне отказала, – затараторил Рен. – Я годами следил за вашей семьей – рассказывал ей про вас все-все! Но она не станет мне помогать после того, как она связалась с тобой! А ты еще прознала, что я сделал с Джинни!

– Значит, Хило тебя кормила?

– Ага, – пискнул мальчик.

Хило использовала Рена, чтобы шпионить за нами! Я лихорадочно обдумывала неутешительные новости. Стоило бы приструнить старуху, но за шпионаж не казнят.

– Отпусти Хило, и я отдам тебе заклинание, – произнесла я. – И ты сможешь его уничтожить.

– Поздно! Ты всем доложила про Джинни и меня! – крикнул Рен.

– Нет, – солгала я. – Я ни слова не скажу, и Хило тоже. Верно, Хило?

– Да, – тихо подтвердила Хило.

– Не бойся. Все будет по-старому. Эллен о тебе беспокоится. Спрашивала меня, не видела ли я тебя. Если отпустишь Хило, отдам тебе заклинание.

Я протянула ему бумагу.

– Согласен, Рен?

– Обещаешь? – скривился Рен, настороженно уставившись на меня.

– Обещаю, – кивнула я, подходя ближе и держа лист в вытянутой руке, но так, чтобы Рен не смог его у меня выхватить.

– Отдай нож и получишь заклинание.

Рен молча кивнул, и его глаза заблестели.

– Раз, – начала я отсчет. – Два.

Я выставила левую руку, чтобы забрать нож.

– Три, – я закончила, отдавая Рену лист.

Рукоять скользнула в мою ладонь, а Рен просиял от радости. Он застыл на месте, стиснув лист в своем крохотном кулаке.

Не раздумывая, я взмахнула ножом и глубоко резанула свою правую ладонь. Шагнула вперед, мигом вымазала Рену голову кровью и оттолкнула его.

Хило сориентировалась, вскочила со стула и открыла врата в мир живых голодных теней, лежащий где-то посередине между нашим особняком и больницей. Мы обе понимали, что страх Рена и человеческая кровь превратят его в легкую жертву. Рен споткнулся и, потеряв равновесие, рухнул спиной в бездну. Я мельком увидела его искаженное лицо, а затем тьма сомкнулась, подхватывая Рена и унося его вдаль. Мы услышали вопли и противный хруст. Хило захлопнула портал.

– Думала, Хило все ваши секреты узнала?

Я понимала, что агрессия была для Хило способом защититься. Она явно приготовилась к тому, что я брошусь на нее с ножом, но я лишь развела руками.

– С тобой я потом разберусь, – заявила я, безмерно счастливая от того, что и она, и я находились в безопасности. – А теперь открой дверь и пусти меня обратно.

Хило наклонилась вперед.

– Ты ведь видела, как Хило скормила малыша тьме! Ты еще веришь, что Хило отпустит тебя домой?

– Вообще-то, это я его скормила. И мне кажется, что ты действительно единственная, кому я могу доверять.

В нашем мире прошли часы, прежде чем я вернулась обратно. В доме царила суматоха, мои родные разносили его на части, физически и магически, пытаясь понять, что со мной случилось. Сначала я увидела Оливера. Он замер у двери бельевой с маркером в руке. Символы и фигуры, похожие на те, которые я заметила в тетради Мэйзи, испещряли стену коридора. Странно, но сперва я подумала, сколько же уйдет грунтовки, чтобы все это закрасить.

Выронив маркер, Оливер обнял меня.

– Боже мой, Мерси! Где ты пропадала?

– Долгая история, – ответила я. – А сейчас я хочу найти Айрис и Эллен!

Оливер и я отправились прямиком на кухню. Айрис, Эллен и Эммет – голем настоял на том, чтобы побыть вместе с нами, – сидели за столом. Я выложила им все, не упуская ниединой детали. Призналась в своих чувствах к Джексону. Упомянула про свой визит к Хило на перекрестке – когда я просила ее сотворить любовное заклинание для себя. Конечно, я не забыла сказать про любовный приворот, за который заплатил Питер, и про то, что это заклинание позже уничтожила сама Хило. Поведала про страдающие души в Кэндлере, про живую тьму, существующую поблизости от нашей реальности. Чтобы они лучше поняли, объяснила, как Коннор мной манипулировал и как я наделала глупостей. Рассказала, что Рен шпионил для Хило и какая судьба его постигла. Меня внимательно выслушали. Тише всех держался Эммет. Он явно не желал меня прерывать и обладал мудростью девятерых, чтобы не осуждать меня.

Было около шести утра, когда я встала и покинула их. Никто не возразил, и никто не спросил, куда я иду. Они были заняты, осмысливая мою исповедь.

Очутившись в саду, я добралась до гаража. Быстро вытащила за руль мой верный велосипед, прислоненный к стене. Воздух в Саванне изменился и посвежел, как будто прошел ливень. Я вскочила на велосипед и поехала по Аберкорн, обогнув площадь Лафайета. Собор Иоанна Крестителя упирался шпилями в небо и возвышался над городом. Я мысленно поблагодарила Бога за то, что мне позволили пережить эту ночь, и попросила сил для нового дня.

Я слезла с велосипеда и решила пройтись пешком через парк. Пересекла мощенную кирпичом улицу и заметила «Понтиак GTO», припаркованный возле собора. Джексон непринужденно привалился к капоту машины и пил кофе, купленный навынос. Он неотрывно глядел на запад, словно намеревался исполнить обещанное и не ждать следующего рассвета в Саванне. Я долго любовалась на него издалека, прекрасно осознавая, что, вполне возможно, мы уже больше никогда не встретимся. На востоке посветлел горизонт, золотые кудри Джексона тронули первые лучи солнца, но его лицо еще скрывала тень. Внезапно он повернулся в мою сторону, наверное, ощутив силу моего взгляда. У него под глазами были темные круги, похоже, он всю ночь спать не ложился. Может, дрался, и, разумеется, выпивал. Джексон поднял стаканчик в знак приветствия.

Я подошла ближе: на правой щеке Джексона был жуткий порез, у виска красовался громадный синяк.

– Прощальная ночь, – произнес Джексон и хмыкнул. – Я поделился своим мнением по поводу того, почему хочу убраться подальше из этого задрипанного городка, и местные ребята со мной не согласились.

– Я с тобой не еду, – сказала я, игнорируя его тираду. – По крайней мере сегодня. И ты тоже не можешь сегодня уехать.

– Нет, – ответил он, потирая пальцем синяк. А у меня ноги подкосились при виде его избитого лица. – Мне точно пора. Я собрал вещи, вчера уволился с доков. Меня здесь ничто не держит.