Джо Аберкромби - Полвойны

Колл бросил последний взгляд на счастливое лицо тысячелетней покойницы и заметил, как что-то блеснуло среди осколков стекла. Золотое запястье, совершенно такое же, как на картинке, и Колл просунул руку и положил его себе в карман.

Едва ли эльфийская женщина станет по нему тосковать.

– Там опасно, – угрюмо напомнила Скара.

Удачный момент Рэйту, чтоб задрать нос и отбахвалиться геройским присловьем. Не так давно его было бы не заткнуть. «На это я и рассчитываю», или «с опасности я обычно начинаю завтрак», или, лучше, «для врагов»! Но получилось только сдавленное:

– Айе. Но мы должны остановить подкоп, пока его не подведут под стены…

Добавить нечего. Они и так знали, что стоит на кону.

Все.

Рэйт обернулся к добровольцам – лица, кромки щитов, лезвия мечей в целях ночной скрытности обмазаны золой. Две дюжины самых проворных гетландцев, две дюжины самых пылких ванстерцев – и он.

Крушитель Мечей тянул против короля Атиля жребий за право возглавить их – и выиграл. Пока они ждали своего часа, великан стоял и улыбался, смакуя каждый вдох, словно ночь была пропитана цветочным ароматом. Не выказывал ни малейшего страха – как не выказывал никогда, Рэйт отдавал ему должное. Но то, что раньше казалось храбростью, теперь выглядело настоящим безумием.

– К тебе не станут относиться хуже, если ты не пойдешь, – проговорила Скара.

– Я стану хуже к себе относиться. – Если только такое возможно. Рэйт на мгновение встретился взглядом с братом, и Рэкки отвернулся, его темное от пепла лицо отвердело. Со всех сил доказывает, что готов быть тем из них, кто суровый боец, пускай оба знали: нет, не готов. – Надо присмотреть за спиною брата.

– Даже если он не желает, чтобы ты ему помогал?

– Раз так, то особенно.

Рэкки держал на плече один из здоровых глиняных кувшинов, в которых плескался южный огонь отца Ярви. Другой у Сориорна. Рэйт припомнил, с каким ослепительным жаром это вещество пожирало суда Верховного короля, как выбрасывались в воду горящие моряки. Затем представил, каково смазывать им лесовины в подземном проходе и подносить туда факел, – и его отвага получила весомую оплеуху. Интересно, сколько еще ударов она сможет выдержать? Не так давно его не страшило ничего. Или он себя так постоянно обманывал?

Боги, скорее бы выйти.

– Хуже нету долго ждать, – пробубнил он.

– Хуже, чем получить ножом, сгореть или остаться под завалом?

Рэйт сглотнул.

– Нет. Не хуже.

– За меня не бойтесь, о моя королева. – Горм шагнул к ним, сунув большие пальцы за неохватный пояс, – он все любил принимать на свой счет. Короли, что поделать. В их донебесном самомнении, как правило, причина как восшествия на престол, так и падения. – Матерь Война дохнула на меня в колыбели, – затянул он свою воистину припевку. – Предсказано, что ни один муж не в силах лишить меня жизни.

Скара вопросительно сдвинула бровь:

– А как быть, если на вашу голову рухнет гора земли?

– Э, Отче Твердь тоже меня обожает и не станет давить в Йиллинговой яме. Я буду охранять вход, пока другие отправятся надрываться с лопатами. Но советую вам научиться чихать на смертельную угрозу.

Судя по бледности, Скара скорее на нее наблюет.

– Почему?

– Не будь Смерти, заниматься войной глупо и скучно. – Горм стянул через голову великую цепь и передал ей. – Окажите честь, сохраните сие в целости до окончания дела. Некрасиво, если она загремит прямо у прикорнувшей Смерти над ухом.

Как только владелец цепи грузно отошел, Скара растерянно уставилась на ниспадавшие с ладоней навершия мечей. Серебро, золото и прелестные камни сияли в факельном свете.

– Так вот оно: каждый из них – мертвец, – с придыханием прошелестела она, бледная, словно глядела им в лица. – Десятки, дюжины.

– Не считая тех, кто был без меча. Или совсем безоружны. Когда он их убивал.

Не так давно при виде этой цепи Рэйт раздувался от гордости – состоять при таком достославном воителе! Не так давно он мечтал выковать свою. А теперь задумался, на какую длину уже б протянулась его цепь, и от этой мысли испытал мерзкое недомогание, не слабее, чем было на лице у Скары, когда та подняла взгляд:

– Этого я не хотела.

Боги, она красавица. Точно внутри нее свет, и чем темнее вокруг, тем ярче суждено ей сиять. Он задумался, и не впервые: что бы случилось, будь они другими людьми, встреться они в другом месте, в другое время? Она – не королева, и он – не убийца. Но ничего не поделать, ты тот – кто ты есть.

– И никто бы не хотел, – хрипло каркнул он.

– Пора. – Горм аккуратно куснул последний каравай, передал хлеб дальше и скрючился, помещая огромное тело в узкий проход.

Каждый, следуя за ним, отхватил по куску, каждый, без дураков, гадал – не последний ли он в его жизни. Рэйт шел в конце, сжевал, что влезло в рот, а остаток раскрошил в кулаке и бросил за спину – дар детям Войны-Матери, воронам. Он хоть не шибко верил в удачу, но понимал – сейчас нельзя пренебрегать ничем.

Вниз по спуску, сквозь эльфийские стены, под общий гул дыхания в каменной галерее. Той самой, по которой Рэйт ломился на штурм без страха и сомнений, в упоении боевой горячкой – каких-то несколько недель назад. У двери, толщиной с ладонь, стоял Синий Дженнер, готовый запереть ее на три засова за ними. Он хлопал по спине каждого вылезавшего из тьмы воина.

– Вернись живым, – шикнул старик-налетчик. – Остальное побоку. – И втолкнул Рэйта под арку и далее, в прохладную ночь.

Покров тумана стелился с Матери Моря, и Рэйт прошептал ей спасибо. Он воспринял туман как дар, утраивающий его шанс пережить эту ночь. Слева во мраке мерцали сумеречными мазками костры солдат Яркого Йиллинга. Справа темнели утесы стен Мыса Бейла.

Чтобы бежалось быстрее, они не надели кольчуг, черные, как уголь, согнулись вдвое, призраки во мгле, стремительные и неслышные. Точило опасности заострило все Рэйтовы чувства, любой вздох и поступь шагов казались ударами в барабан, в носу стояли ночная сырость и гарь далеких костров.

Один за другим они проскальзывали в канаву рва, пробирались по ее заболоченному дну. Сапог Рэйта стукнулся о нечто твердое. Труп. Трупы повсюду – несобранные, несожженные, непогребенные, вперемешку с обломками лестниц, камнями-снарядами, щитами погибших.

Вот тьме он увидел Гормову улыбку. Король наклонился к Сориорну и прошептал:

– Здесь Матерь Война поработала на славу.

От последнего каравая во рту кислило, и Рэйт сплюнул – они уже выкарабкивались из канавы, мужчины молча протягивали руки, помогая друг другу подняться. Шипели проклятия, оскальзываясь, оступаясь. Сапоги месили почву в липкую грязь.

Они скользили вперед, по траве, истыканной стрелами – урожаем неудачных атак Йиллинга Яркого – густо, как стелющейся по ветру осокой с верховых болот Ванстерланда. Когда крепость осталась позади, Рэйт услышал отдаленные крики, лязг стали. Король Атиль отправился на вылазку, надеясь отвлечь внимание Яркого Йиллинга от раскопа.