Джо Аберкромби - Полвойны

– Хера себе, – прошептал он. – В смысле… государыня…

– Не зови меня так. Не сейчас. – Ее рука скользнула к его затылку, зацепила крепко, кончик носа притерся к его носу – вверх, потом с другой стороны – вниз. Она снова поцеловала его, и в голове стало легко, как у пьяного.

– Идем со мной, – протянула она, обжигая дыханием щеки, и повлекла его к двери, едва не волоком – ноги до сих пор опутаны одеялом.

Рэкки то и дело твердил, что любовник из него никакой. Рэйт представил, что сказал бы брат, услыхав про эту ночь.

Но Рэкки погиб.

Он резко остановился.

– Мне нужно рассказать одну вещь… – Что еще слезы не высохли, как он плакал в чужой постели? Что она помолвлена с Гром-гиль-Гормом? Что недавним вечером он ее чуть не убил и до сих пор прячет в кармане яд? – На самом деле, не одну.

– Позже.

– Позже может быть слишком поздно.

Она скрутила в горсти его рубаху и подтащила к себе. В ее руках он был беспомощней тряпичной куклы. Он и не думал, что у нее столько сил. А может, сам оказался куда слабее, чем возомнил.

– Хватит с меня разговоров, – зашипела она. – Хватит с меня пристойных поступков. Возможно, завтра все мы умрем. Идем же.

Возможно, завтра все они умрут. Если Рэкки преподал ему хоть один урок, то наверняка об этом. Ладно. Люди редко выигрывают схватки, в которых хотят проиграть. И он погрузил пальцы в колыхливое облако ее волос, поцеловал, укусил ее губки, почувствовал язычок у себя во рту, а неудержимый гнет всего остального куда-то схлынул. Он и она сейчас здесь, в темноте. Мать Скейр, Крушитель Мечей, Рин и даже Рэкки далеко-далеко отсюда. Там, где рассвет.

Она ногой пихнула к стене одеяло, втолкнула Рэйта в дверь и клацнула задвижкой.

– Вот оно, то самое место, – произнесла Скифр.

Оно представляло собой просторный чертог с вознесенными ввысь ярусами – усыпанный обломками кресел, тусклый от грязевой корки на окнах. Входящих встречал закругленный стол, над ним висела некая штука наподобие огромной монеты, по краю отчеканены эльфийские письмена. За ним целая стена из стекла, но оно побито – хрустнуло под башмаками Колла, стоило ему ступить под свод арки. Одна дверная створка выломана, вторая висит на гнутых петлях. Вскоре зал канул в тень, в темноте журчала вода.

– Неплохо бы посветить, – тихо попросил он.

– Конечно. – Послышался щелчок, и в одно мгновение весь чертог затопило белое сияние. Послышался шорох – это отец Ярви вырвал из ножен свой кривой ятаган, а Колл вжался в стену, нашаривая кинжал.

Одна Скифр весело ржала:

– Здесь не с кем драться. Разве только с самим собой в бесконечной схватке – ну, тогда и клинки не нужны.

– Откуда поступает свет? – буркнул Колл. Трубы на потолке горели чересчур ярко, не выдерживал глаз, словно по склянкам рассовали кусочки Матери Солнца.

Скифр пожала плечами и прошествовала в зал:

– Колдовство.

Потолок оказался обрушен, другие трубы висели на спутанных шнурах, свет мигал и искрился, озаряя вытянутые лица служителей, с опаской кравшихся за Скифр. Везде раскидана бумага. Нарезанная стопками, высотой по щиколотку. Влажные, но не гнилые листы теснились от слов поверх слов.

– Эльфы думали, что написанным захомутают весь мир, – пояснила Скифр. – Что есть мера знаний, которая поставит их выше Бога.

– Вот они, плоды их самонадеянного невежества, – пробормотала мать Скейр.

Они пересекли гулкий зал, полный верстаков, на каждом по странному коробу из стекла и металла, вырваны выдвижные ящики, опрокинуты ларцы – их чрева изрыгали новые кучи бумаг.

– Здесь до нас побывали воры, – заметил Колл.

– Другие воры, – поправила Скифр.

– Влекомая наживой отвага преодолеет любые опасности.

– Молод ты еще умничать, – молвила Скифр. – Сдается, все, что эти молодчики отсюда унесли – свою смерть. Сюда.

Вниз ниспадали ступени, залитые красным светом. Далеко внизу что-то мычало. Прохладное дуновение коснулось лица, и Колл перегнулся через поручень и увидал, как квадратная заверть лестницы уходит в бесконечную глубину. Он выпрямился, от головокружения стало нехорошо. Просипел:

– Донизу долго переть.

– Тогда пораньше начнем, – бросил отец Ярви, беря две ступеньки за раз. Сухая рука шуршала о перила.

Они молчали. Внутри каждого толклось слишком много собственных опасений, чтобы нашлось местечко чужим. Чем ниже они опускались, тем громче звенели шаги, тем громче странный гул изнутри стен, изнутри самой земли – у Колла от него уже стучали, отдавая в голову, зубы. Все ниже сходили они, ниже и ниже, в самые недра Строкома – и вдоль стен на глади эльфийского камня, красными эльфийскими рунами были выведены грозные предостережения. Колл не мог их прочесть, но об их смысле догадывался.

Назад! Бросьте это безумство! Еще не поздно!

Не ясно, как долго спускались они, но лестница кончилась, как все в этом мире. На дне протянулся новый коридор, сумрачный, холодный и голый, но с красной стрелой-указателем на полу. Стрела привела их к закрытой двери. Узкой двери матового металла. Рядом с ней на стене торчала выпуклая плитка с заклепками.

– Что тут за помещение? – придыхнула мать Скейр.

Что-то в жуткой основательности этой двери навеяло Коллу вход в казначейскую палату королевы Лайтлин, где, гласит молва, она держала свое безграничное богатство.

– Хранилище, – шепотом ответил он.

– Оружейная. – И Скифр затянула напев. Вначале мягко и обволакивающе, на языке эльфов, затем быстрее и звонче, совсем как в степи, в верховьях Запретной, когла народ коневодов явился за их кровью. Голодно сверкали глаза Отца Ярви. Мать Скейр покачала головой и с омерзением сплюнула. Затем Скифр левой рукой сотворила знак над придверной плиткой, а правой начала давить на заклепки, сплетая узор, за которым не мог уследить даже Коллов зоркий глаз.

Зеленый самоцвет над притвором внезапно ярко вспыхнул. Раздался лязг освобожденных задвижек. Колл попятился и едва не столкнулся с матерью Скейр, когда дверь распечаталась с дуновением спертого воздуха – наподобие откупоренной старой бутылки.

Скалясь в усмешке через плечо, Скифр широко раздвинула створки.

За ними раскинулась палата, размеченная рядами стоек. Они напомнили Коллу подставки для копий, которые он мастерил в Торлбю. На стойках, лоснясь при блеклом освещении темными боками, возлежали эльфийские талисманы. Дюжины их. Сотни. Сотни за сотнями, ряды уходили дальше и дальше, по мере того как над ними поочередно вспыхивали все новые огни.

– Оружие эльфов, – объявила Скифр. – Все, как я обещала.

– Его хватит снарядить на войну целое войско, – выдохнул отец Ярви.

– О да. Его ковали для войны против Бога.