Джо Аберкромби - Полвойны

– Баллад о падениях столиц, о погибели королей! – произнес Рэйт. Он преклонил колено и протянул своему господину золотую чашу. В точности, как всегда по окончании поединка либо сражения. После всякой победы. После каждой сожженной усадьбы. После любой завалящей смертишки.

– Пьем за нового Верховного короля! – провозгласил он. – Из принадлежавшей старому чаши!

– Соскучился я без тебя, Рэйт. – Горм потянулся к чаше с радостной улыбкой, совсем как у Скары, когда кольчуга пришлась ей впору. Однако сегодня руки у Рэйта не дрожали. – Я проявил мелочную неблагодарность, а сам видишь, что бывает с неблагодарными государями. Ты вернешься ко мне и снова встанешь с моим мечом, за моей чашей. – И Горм поднес напиток к губам.

Рэйт основательно перевел дух и со вздохом выдавил:

– Это все, о чем я в жизни мечтал.

– Бве. – Крушитель Мечей наморщил нос. – Мерзковатый привкус у этого вина.

– Здесь у всего мерзковатый привкус.

– Воистину. – Горм сделал новый глоток и сузил глаза на Рэйта над краем чаши. – Ты очень заметно изменился. Время, проведенное с моей королевой, научило тебя проницательности и терпению.

– Королева Скара помогла мне на многое взглянуть с другой стороны, государь. Мне сейчас следует отправиться к ней и доложить об уходе на прежнее место службы. Так полагается поступить.

– Ты решил поступить как полагается? У тебя в самом деле зашел ум за разум! – Горм осушил чашу, со звоном бросил ее на алтарь и вытер с бороды пару капель. – Ну что ж, ступай к королеве. Она, должно быть, уже на берегу. В конце концов, завтра утром наша свадьба. Полагаю, ей будет грустно потерять ее любимого пса! – Крушитель Мечей потянулся и скубнул Рэйта за волосы. – Зато я буду рад вернуть назад своего.

Рэйт согнулся в поклоне.

– Ваш пес обрадован гораздо сильнее, государь. – На этом он повернулся и сошел с помоста – вразвалку, почти как встарь. Кивнул Сориорну – тот как раз входил сюда с навершием, отколупанным от меча Верховного короля.

– Велите сжечь это сооружение, государь? – услышал Рэйт вопрос знаменосца.

– Зачем сжигать то, что можно использовать? – ответил Горм. – Пара ударов резцом переделают эти убогие изваяния в статуи Матери Войны, и мы одним махом соорудим здесь ее великий храм! Наш справедливый ответ той, что подарила своему возлюбленному сыну целое море Осколков…

Рэйт с улыбкой вышел в ночь. На этот раз он не сожалел ни о чем.

Скара смотрела на себя в зеркале.

Вспомнилось, как точно так же она стояла у зеркала в Торлбю после бегства из горящих развалин дедушкиного дворца. Кажется, прошло сто лет. Тогда она с трудом узнавала хрупкую девчушку за стеклом. Теперешняя остролицая женщина тоже ей едва ли знакома. У этой женщины гордый и независимый взгляд, непреклонно сжатые губы, и видно, что ей не терпится пустить в ход кинжал, что висит на поясе с дорогими каменьями.

Скара повернула обручье, которое некогда надевал Бейл Строитель. Алый рубин подмигнул ей. Это – дедов. Она представила, как бы дед сейчас ею гордился, нарисовала перед собой его улыбку. А затем вздрогнула от воспоминания о том, как его тело ткнулось в очаг, и опять сглотнула знакомую тошноту, закрыла глаза и попыталась утихомирить глухую колотьбу сердца.

Раньше она внушала себе: когда Яркий Йиллинг умрет, ты станешь свободна.

Невольница осторожно надевала ей на шею цепь из яблок клинков. Скоро на ней закачается и ключ Верховной королевы. На плечи легла холодная тяжесть звеньев. Груз совершенных поступков, груз сделанного выбора.

Вместо того чтобы изгнать призраков матери Кире и короля Финна, она подселила к ним призрак Яркого Йиллинга с его сподвижниками вместе. Вместо свободы от касания его хладных пальцев там, в затененном чертоге Леса, она приковала к себе его предсмертную хватку на поле у стен Мыса Бейла.

Права была мать Ауд. Чем быстрее вы убегаете от прошлого, тем скорее оно вас настигнет. Остается одно – повернуться к нему лицом. Объять его. С его помощью мудрее подготовиться к будущему.

В дверь увесисто стукнули. Скара отрывисто перевела дух и открыла глаза.

– Входите.

Синему Дженнеру на церемонии выпало место отца невесты. По-честному – нынче он для нее ближайший к тому, что может считаться семьей. Новый рвотный позыв посетил ее при взгляде на священную ткань на плече у налетчика. Этим мотком ее руку припутают к руке Горма – на всю жизнь привяжут их друг к другу.

Старый разбойник встал рядом с ней. Его изрытое, потрепанное лицо в зеркале казалось вдвое потрепанней – он покачал головой:

– Смотритесь вы настоящей Верховной королевой. А как себя чувствуете?

– Как будто сейчас проблююсь.

– Говорят, девушкам в день свадьбы именно так и положено себя ощущать.

– Все ли готово?

Если она уповала на то, что великий потоп смоет гостей далеко в море, то ожидания не оправдались.

– Невиданно и бесподобно! Королева Лайтлин привезла мили белого полотна на драпировку, всю Палату Шепота разукрасили гирляндами осенних цветов и устлали осенней листвой. Истукана Единого бога обезглавили, а скоро и тела лишат. Теперь, как и положено, здесь заправляют Высокие боги. О праотце Ярви говорите что хотите, но он раз берется за дело – доведет до конца.

Скара с изумлением пшикнула:

– Праотец Ярви, ничего себе!

– Да, в последнее время полно народу забралось наверх.

– Забралось на холм из трупов. – Она поправила цепь наверший. Прямо на груди вспыхивал алмаз Яркого Йиллинга. – И выше всех залезла я.

Дженнер не вслушивался.

– Со всего моря Осколков люд понаехал. Из Гетланда, Тровенладна, с Ванстерских земель. С Инглефолда, Нижеземья, с Островов. Шенды, и баньи, и боги, а вовсе не я, знают, с каких земель кто еще. Даже с Каталии прибыли посланцы на встречу с Верховным королем – и надо же: пока плыли, он уже поменялся.

– Как у людей настроение?

– Многие раны не зажили, и всегда найдутся те, кто не прочь затеять бучу. Однако в основном люди счастливы, что Война-Матерь сложила крылья, и на лице Отче Мира опять улыбка. Много кто презирает Горма, еще больше, кто не доверяет Ярви, но любовь к вам перевесит и тех и этих.

– Ко мне?

– Вширь и вдаль разошлась ваша слава! Королева-воительница в одиночку встала на защиту страны! Женщина, что повергла в бою самого Йиллинга Яркого, но утешила и поддержала его перед кончиной. Слыхал я, вы есть сочетание величия и милосердия. Ашенлир возрождается.

Скара обалдело уставилась в зеркало. Не помнила она утешений между собой и Йиллингом. Только мошну с бумагами. Она отрыгнула кислым воздухом, положила ладонь на живот. Изводили ли желудок Ашенлир ее страхи?

– Песни и настоящая правда редко садятся за один стол, согласны? – тихо шепнула она.