Джо Аберкромби - Полвойны

Отец Ярви скомкал бумажку в трясущемся кулаке, но Скара лишь улыбнулась шире.

– От души прошу, оставьте ее себе, – разрешила она. – Йиллинг надавал мне их полный кошель. Есть семеро моих доверенных людей в разных концах Тровенланда – и у каждого по листочку. Вы никогда не узнаете, кто. Вы никогда не узнаете, где. Но если вдруг меня постигнет несчастный случай – пошла гулять ночью, поскользнулась и выпала в Последнюю дверь, прямо как мой жених, – полетят послания, и по всем закоулкам моря Осколков молва разнесет весть о том… – Она наклонилась к нему и промурлыкала: – что отец Ярви был предателем нашего союза.

– В это никто не поверит, – ответил он, однако лицо сбледнело куда как сильно.

– Новость дойдет до мастера Хуннана и гетландской дружины. Им скажут, что это вы предали их любимого короля Атиля.

– Хуннана я не боюсь, – ответил он, однако рука дрожала на посохе.

– Новость дойдет до вашей матери, Золотой Королевы земли Гетландской. Ей скажут, что родной сын продал врагам ее город.

– Мать ни за что не выступит против меня, – ответил он, однако в глазах его блестел страх.

– Новость дойдет до Колючки Бату, чей муж Бранд был убит в ходе набега, который устроили вы. – Холоден стал голос Скары, неспешен и неумолим, как прилив. – Но, может быть, внутри она кротка и отходчива, не то что с виду. Вы-то всяко лучше моего ее знаете.

Словно палка, которая гнулась, гнулась и разом треснула, праотец Ярви сдавленно охнул, и в ногах его вмиг не осталось никакой силы. Он пошатнулся, напнулся на каменную скамью и грузно на нее повалился. Эльфийский посох заклацал, выпав из здоровой руки – служитель уцепился за камень, ища опору. Сел, неотрывно глядя пылающими глазами на Скару. Глядя сквозь нее, точно взор его блазнили призраки за гранью этого света.

– Я считал… что смогу управлять Ярким Йиллингом, – зашептал он. – Подумал, скормлю ему наживку из мелких секретов и подсеку крюком одного большого обмана. Но в проливах подсек меня именно он. – Из влажного глаза просочилась слеза и поползла по дряблой щеке. – Наш союз все топтался на месте, ни шатко, ни валко. Решимость короля Атиля шла на убыль. Мать больше выгод усматривала от примирения. Горму и Скейр доверять я не мог. – Он сложил в кулак-крючок левую руку. – Но я принес клятву. Я поклялся луною и солнцем отмстить убийцам моего отца. Я не мог смириться с миром. – Он глупо замигал, по бледному лицу покатились слезы, и Скара осознала, пожалуй, впервые, насколько он молод. Всего-то на считаные годы старше ее самой.

– И я велел Яркому Йиллингу напасть на Торлбю, – шептал он. – Учинить разгром, пробудить гнев, после которого обратной дороги не будет. Я объяснил ему, когда и как. Я не желал Бранду смерти. Ведают боги, не готовил ее, но… – Он подавил спазм, дыхание порывисто скрежетало в горле. Сгорбились плечи, голова повисла, будто тяжесть всего содеянного навалилась, давила его. – Я принял сотню решений, и всякий раз ради наименьшего зла и наибольшего блага. Отмерил тысячу шагов, и каждый шаг влекла необходимость. – Он уставился на эльфийский посох на земле, и губы скривились от отвращения. – Так как же они завели меня сюда?

Скара больше не испытывала к нему ненависти, одну только жалость. Она по горло засыпана собственными горькими сожалениями и понимала, что не накажет его ничем страшнее той муки, на какую он обрек себя сам. И вообще ничем его не накажет. Слишком отчаянно она в нем нуждалась.

Скара опустилась рядом с ним на колени, цепь яблок мечей постукивала ее по груди. Ладонями обхватила его лицо в подтеках слез. Теперь пора показать свое сострадание. Свое великодушие. Милосердие.

– Послушай. – И она встряхнула ему голову, чтобы пересечься с его остекленелым взором. – Ничего еще не потеряно. Ничего еще не разбито. Я все понимаю. Мне ведом гнет власти, и я не осуждаю тебя. Но мы с тобой должны быть вместе.

– Как раб на цепи у хозяйки? – буркнул он.

– Как верные союзники, связанные общими узами. – Она смахнула слезы с его щек кончиками пальцев. А вот сейчас приспело время проявить хитроумие и заключить сделку, которой гордилась бы и Золотая Королева. – Я стану королевой Тровенланда не только по имени, но и на деле. Я никому не буду присягать и кланяться и получу полную поддержку Общины Служителей. Вершить дела моего народа я стану единолично. Своего мужа я выберу сама и когда сочту нужным. Проливы принадлежат Тровенланду на равных правах с Ютмарком. Половина податей, взимаемых там твоей матерью, будет отправляться в мою казну.

– Мать никогда…

Скара снова встряхнула его лицо, тверже.

– Знаешь сам, одно верное слово рассечет моток любых «никогда». Тровенланд перенес самое худшее на твоей войне. Мне необходимо золото, чтобы отстроить, что пожег Яркий Йиллинг. Серебро – платить моим воинам, покупать моих союзников. И тогда ты останешься праотцом Общины, и твои тайны в моих руках будут храниться столь же надежно, как в твоих собственных. – Она наклонилась, подняла с дорожки посох и вручила ему. – Ты служитель, однако шел дорогой Матери Войны. Мы все сыты кровью. Кто-то должен встать на сторону Отче Мира.

Он обвил пальцами эльфийский металл, насмешливо изогнув губы:

– И мы с тобой под ручку потанцуем вперед, к твоему чудесному будущему, и между собой будем держать в равновесии все море Осколков.

– Вместо этого мы можем уничтожить друг друга – вот только ради чего? Если праматерь Вексен и научила меня одному уроку, так это тому, что ты – лютый враг. Нет, уж лучше мне с тобой подружиться. – Скара встала и поглядела на него сверху. – Может статься, тебе не помешает друг. Мне-то точно понадобится.

Бледные глаза первого из служителей снова сухие.

– Навряд ли у меня есть какой-либо выбор?

– Не могу выразить словами, какое наслаждение беседовать без обиняков с тем, кто зрит в корень вопроса. – Она отряхнула несколько листьев, приставших к платью. Дедушка сейчас бы очень ею гордился. – Остался один голос, праотец Ярви, и он – мой.

Рэйт услышал смех. Скарин, разудалый и разухабистый смех и тут же безотчетно заулыбался.

Он выглянул с крыльца под дождевые капли и увидел ее, идущую по улице. Развевался красивый плащ, капюшон закрывал от мороси. Рядом мать Ауд, вокруг невольники и охрана, подобающее королеве сопровождение. Он подождал, пока свита пройдет мимо, и, заглаживая назад волосы, выскочил на улицу.

– Государыня. – Хотелось непринужденно ее окликнуть, а вышло – проскулил, будто просил подаяния.

Она резко обернулась, и дух его занялся, как в тот миг, когда он увидел ее впервые – только горло перехватило много сильнее, и к встряске быстро подмешалась толика горечи. На лице ее не отразилось ни восторга от негаданной встречи, ни даже подавленного чувства неотвязной вины. Оно лишь болезненно скривилось. Точно он напомнил о чем-то, что ей хотелось забыть.