Стивен Кинг - Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли

Тут он обнаружил, что добрался уже до угла Второй и Сорок шестой, и наконец остановился, буквально затормозил, проехав на каблуках. Он стоял посреди тротуара, дыша тяжело и со свистом, стиснув руки в кулаки. Волосы снова упали ему на лоб влажными от испарины прядями.

– Нет. – Он едва не расплакался. – Нет! – Но это неистовое, полубезумное отрицание не изменило того, что он видел. Вернее, того, что не видел. Смотреть, собственно, и не на что было. Деревянный забор, а за забором – пустырь, замусоренный и заросший сорняками.

Дом, который когда-то стоял здесь, давно снесли.

Минуты две Джейк стоял неподвижно перед дощатым забором, тупо глядя на захламленный пустырь за ним. Губы его скривились. Он буквально физически ощущал, как тает надежда, как испаряется его непоколебимая уверенность, сменяясь отчаянием, горше которого он еще в жизни не знал.

Очередная ложная тревога, подумал Джейк, когда прошло первое потрясение и он снова обрел способность думать. Очередная ложная тревога. Очередной тупик. Давно засохший колодец. Теперь опять появятся голоса, и как только это произойдет, я, наверное, закричу. И это нормально. О'кей. Потому что мне уже надоело. Яне выдержу больше. Мне надоело сходить с ума. Если так вот и сходят с ума, то пусть это случится быстрее, сейчас, пусть меня заберут в дурдом и что-нибудь вколют такое, чтобы я отрубился совсем. Я сдаюсь. Это конец всему. Бобик сдох.

Но голоса не вернулись… пока еще нет. И теперь, когда Джейк снова обрел способность размышлять над увиденным, он наконец осознал, что пустырь за забором не так уж и пуст, как ему показалось сначала. Посреди этой мертвой свалки, заросшей сорной травой, стоял большой щит с надписью:

Скоро здесь будет? Вполне вероятно… но были у Джейка свои сомнения на этот счет. Буквы на рекламном щите повыцвели, а сам щит немного прогнулся. Поверх слов «Роскошный кондоминиум „Бухта Большой Черепахи“ какой-то мастер настенной росписи по имени БАНГО СКАНК оставил долгую о себе память посредством баллончика-распылителя с синей краской. Интересно, подумал Джейк, проект просто отсрочили или он тихо сдох сам собой? Он почему-то вдруг вспомнил, как недели, наверное, две назад папа беседовал по телефону со своим консультантом по капиталовложениям. Орал на него благим матом, чтобы тот даже не думал ни о каком дальнейшем инвестировании.

– Мне наплевать, какая у вас там заманчивая информация о налогах и предполагаемых сделках! Да хоть растакая! – едва не вопил отец (как Джейк уже понял, это был в общем-то папин нормальный тон, когда он обсуждал деловые вопросы, – обстоятельство это объяснялось, быть может, отчасти наличием у папы в столе «кокаиновых залежей»). – Каждый раз, когда они там предлагают что-то действительно сногсшибательное, обязательно жди подвоха!

Забор, огораживающий пустырь, доходил Джейку до подбородка. Все доски были увешаны объявлениями и афишами: Оливия Ньютон-Джон на «Радио-Сити», рок-группа «G.Gordon Liddy» вместе с «Пещерами» выступают в каком-то там клубе в Ист-Виллидже, фильм «Война зомби», который уже прошел ранней весной. Через определенные промежутки к доскам забора были прибиты непременные таблички ПРОХОД ВОСПРЕЩЕН, но большинство из них было заклеено сверху вычурными афишами. Чуть подальше имелось еще одно произведение в стиле граффити – краска, как видно, когда-то была ярко-красной, но теперь она выцвела и приобрела пепельно-розовый оттенок, какой бывает у роз, расцветающих в конце лета. Какой-то детский стишок. Джейк смотрел на него как зачарованный, широко распахнув глаза. Он даже прочел его шепотом вслух:

Источник этого странного поэтического произведения (если не его смысл) был для Джейка вполне ясен. В конце концов этот район восточной оконечности Манхэттена называется Бухтой Большой Черепахи. Но это не объясняло ни того непонятного обстоятельства, что по спине Джейка вдруг побежали мурашки, ни этого явственного ощущения, неожиданно его охватившего, что он нашел еще один указатель на каком-то волшебном, потаенном пути.

Расстегнув рубашку, Джейк сунул две книги, которые только что приобрел, за пазуху. Потом огляделся, убедился, что никто на него не смотрит, и, опершись двумя руками о забор, подтянулся, перекинул одну ногу, другую и спрыгнул по ту сторону. При этом левой ногой он угодил прямо на груду беспорядочно сваленных кирпичей. Они, естественно, заскользили под ним. Лодыжка его подвернулась, и всю ногу пронзила боль. Джейк с грохотом упал прямо на кирпичи и вскрикнул одновременно от боли и неожиданности, когда они врезались ему в ребра, точно грубые крепкие кулаки.

Сначала он даже и не пытался встать, а просто лежал, дожидаясь, когда восстановится сбитое от удара дыхание. Вряд ли он как-то серьезно ушибся, но ногу он подвернул – это точно. Теперь лодыжка скорее всего распухнет. Домой он вернется хромая. Придется, однако, сжать зубы и потерпеть: денег на тачку нет.

Ты что, в самом деле собрался вернуться домой? Да тебя там живьем съедят.

Может быть. А быть может, и нет. Впрочем, насколько ему кажется, особого выбора у него нет. Но у него еще будет время об этом подумать. Сейчас он намерен исследовать этот пустырь, что притянул его, как магнит стальную стружку. Джейк вдруг понял, что ощущение силы, разлитой вокруг, не пропало. Наоборот, оно стало еще сильнее. И вряд ли она исходила только от этого пустыря. Что-то здесь происходило. Что-то особенное. Очень важное. Даже в самом воздухе чувствовалась вибрация, как будто по нему растекались волны энергии, источаемые самой громадной электростанцией в мире.

Только поднявшись на ноги, Джейк увидел, как он удачно упал. Упади он чуть в сторону, он бы попал прямо на кучу битого стекла и скорее всего очень сильно порезался.

Это, наверное, от витрины, подумал Джейк. Когда здесь еще был магазинчик деликатесов, в ней выставлялись сыры и колбасы. Стоишь на улице и смотришь. Их еще подвешивали на веревках. – Джейк не знал, откуда он это знает. Он просто доподлинно знал.