Кэтрин Ласки - Волки из страны Далеко-Далеко. Одиночка. Тень. Страж

Войдя внутрь, она ничего не сказала, а только дважды обернулась вокруг себя и улеглась на шкуру карибу. Глаза ее были полузакрыты. Брангвен видел только две зеленые щелки, не такие яркие, как прежде, как будто их покрывала пленка. Он улегся на соседнюю шкуру.

В это время года солнечный свет падал прямо в пещеру до самого заката. Тени медленно перемещались по полу. Брангвен подумал, что его супруга заснула, но она и не собиралась спать. Мораг размышляла, как ей быть с тенью, которая поглощает ее изнутри, и стоит ли говорить об этом Брангвену.

Это началось задолго до того злополучного бирргиса. Это началось, когда щенята еще жили в логове, в котором родились, и когда она отправилась на поиски нового. Она зашла гораздо дальше, чем намеревалась, и не сразу заметила, что покинула территорию МакДонегалов и пересекла большую реку. Было так приятно погулять одной и немного отдохнуть от надоедливых малышей.

На другом берегу реки она нашла череп медведицы-гризли, к запаху которой примешивался какой-то другой запах, показавшийся ей знакомым. Это был запах ее серебряного щенка со звездной пылью в густом мехе.

Тогда-то в ней и начала расти черная пустота. Брангвену о своей жизни в клане МакДунканов она никогда не рассказывала. Не то чтобы ей не хотелось врать – просто поначалу казалось, что Мораг действительно почти обо всем позабыла. Встретив своего нынешнего супруга, она редко вспоминала серебристого волчонка и остальных щенков того выводка. Только потом, узнав запах, она стала думать, как бы поделиться своими мыслями с Брангвеном. Мораг много раз репетировала, но решилась начать только сейчас.

– Брангвен, – обратилась она к нему тихим голосом. Он встрепенулся от неожиданности, потому что думал, что супруга спит. – Забвение прекратилось.

– Что? Ты о чем? Какое еще забвение?

Следовало учесть, что самцы, даже отцы малькадов, почти ничего не знают о том, что приходится пережить самкам. Мораг крепко зажмурилась. Теперь ей иногда казалось, что с закрытыми глазами она видит лучше, чем с открытыми.

– Знай, Брангвен, что я никогда не была лгуньей. Я никогда не обманывала тебя.

– Конечно нет. Как тебе вообще могло такое прийти в голову, Мораг?

Она собралась с духом и рассказала, что произошло в ее жизни до того, как они встретились, о том, что она была матерью малькада.

– Малькада, – повторил он, словно не веря своим ушам. – А наши щенки здоровые…

– Потому что у нас вместе рождаются здоровые щенки, – сказала Мораг тихо.

– Это правда. – Он подошел к ней и нежно лизнул в морду. На его языке остался соленый след от слез.

– Я бы тебе и раньше рассказала, но тогда я об этом слабо помнила. Понимаешь, так действует забвение. Оно продолжалось, пока я…

– Пока ты не учуяла запах своего сына, того щенка с серебристым мехом.

Мораг широко раскрыла глаза и посмотрела на Брангвена в удивлении. Он не назвал его малькадом.

– О Брангвен, ты назвал его моим сыном.

– Конечно. Пусть я и не самка, пусть я никогда не рожал и не знаю, как это бывает, когда твоих детей уносит обея, но я не такой уж черствый. Я умею чувствовать.

Он сделал паузу и продолжил:

– А еще я знаю, что тот серебристый щенок, о котором ты никогда не говорила, горит внутри тебя как яркая звездочка.

– Как ты все это чувствуешь? – спросила она дрожащим голосом.

– У нас же единые лапы, верно?

– Да, единые и неразлучные! – громко отозвалась Мораг.

– Мы же поклялись соединить наши лапы две осени назад – в луну Карибу.

– Нет, это была луна Красного Листа, насколько я помню, – тут она снова перешла на шепот. – Я слишком много всего помню.

– Нам нужно поговорить, – сказал Брангвен, лизнув ее за ухом и уткнувшись ей носом в шею. – Ты должна рассказать мне о своих глазах. Что происходит?

– Их покрыла темная пустота, обитающая в моем чреве, там, где раньше находился серебристый щенок.

– И ты видишь только темноту вокруг себя? Для тебя теперь всегда ночь?

– Нет, скорее, все окутано мутной дымкой. Но быстро темнеет.

Она помолчала и добавила:

– Я много об этом думала. Мне нужно отправиться к Сарк-из‑Топи.

Мораг почуяла, как на загривке ее супруга дыбом встала шерсть. Самцы всегда боялись Сарк-из‑Топи сильнее самок. Им было не по себе от ее способностей. После потери щенка Мораг не приходила к Сарк. Возможно, думала она, следовало бы тогда посетить отшельницу. Сарк дала бы ей какое-нибудь зелье, залечила бы внутренние раны и подготовила к воспитанию нового выводка. Теперь же ей нужно идти к Сарк, чтобы избавиться от дымки перед глазами.

– Я пойду с тобой, – решительно заявил Брангвен.

– Но ты же боишься Сарк.

– Еще больше я боюсь, что ты споткнешься или потеряешься.

– Но сейчас я острее чую запахи.

– Ты не сможешь различить яму по запаху и не найдешь носом дорогу к Сарк, – заметил Брангвен.

– Пожалуй, ты прав. А как же дети? Кто позаботится о них?

– Тетя Дарагх, конечно же.

– Она так строга.

Брангвен хотел сказать, что не так уж строга, как была сама Мораг, но промолчал.

Итак, решение было принято. На заре они пойдут в Топь и найдут пристанище Сарк.

НА рассвете, в тот же час, когда Мораг со своим супругом отправились в Топь, со скалистого выступа в Кольце Священных Вулканов взлетела Гвиннет. Поиски углей прошли удачно, и за месяц она собрала прекрасную коллекцию.

Только все это время у нее из головы не выходила та страшная сцена, невольной свидетельницей которой она стала у каменистой гряды. Отчаянный предсмертный крик малькада и звук раздираемой плоти преследовали ее по ночам.

Если бы Священной стражей командовал прежний фенго, Гвиннет обязательно поговорила бы с ним о том случае, но сейчас новым фенго стал волк по имени Финбар, а с ним она была не настолько близко знакома.

«Пожалуй, стоит посетить Сарк-из‑Топи, – подумала Гвиннет. – Я ведь сова-кузнец, у меня теперь немало бонков, а Сарк любит горящие угли». Отец Гвиннет и отец ее отца, насколько она помнила, всегда обменивались с Сарк угольками.

Многие говорили даже, что Сарк гораздо охотнее общается с совами, чем со своими сородичами – клановыми волками.

Сарк только что достала из гончарной печи горшки, как перед ней приземлилась Гвиннет.

– У меня есть несколько превосходных бонков, мадам.

Обращаясь к Сарк, совы обычно называли ее «мадам». Ей это определенно нравилось. Если бы не нравилось, она бы не преминула об этом сказать.

– И второсортные есть?

– Да. Только зачем они вам?

Сарк повернулась и внимательно посмотрела на Гвиннет.

– Совы-кузнецы и совы-угленосы считают, что чем горячее, тем лучше. И это понятно. Ты же, Гвиннет, сова, которая имеет дело с металлами, а я имею дело с глиной и глазурью. Изготовляю я их из молотых костей, песка и минералов, которые нахожу в реке и превращаю в пыль. Настоящий мой секрет – это не состав смеси, а температура, при которой ее следует готовить. Отгадай, что мне требуется для нужной температуры?