Кэтрин Ласки - Волки из страны Далеко-Далеко. Одиночка. Тень. Страж

– Что?

– Погадки. То, что вы называете отходами.

– Вы имеете в виду эти белые липкие комки?

Гвиннет была изумлена. Совы чрезвычайно гордились своим особым пищеварением, и некоторые даже называли этот процесс благородным.

– Иногда да. Но за этими белыми липкими комками – особенно за теми, что оставляют чайки, – мне ходить далеко.

Сарк наклонилась и толкнула лапой сухую лосиную лепешку.

– Фу!

– Не фукай! Прости, но совам не дано учуять по запаху ценный навоз.

Волчица принялась разламывать лосиную лепешку на кусочки.

– Этот лосиный навоз горит медленно и равномерно. С его помощью я сделаю красивую глазурь, какую ты в жизни никогда не видела.

Сарк замолчала и снова обратила свой взор на Гвиннет. Бегающий глаз волчицы скакал по сторонам, словно живя своей жизнью, но другой внимательно рассматривал сову.

– Эй, да с тобой что-то не то. Что случилось?

– В каком смысле?

– Ты выглядишь взволнованной. Даже больной, как будто тебя вот-вот вырвет. И вовсе не потому, что я тебе прочитала целую лекцию о навозе. Судя по твоему виду, ты словно… Как это называется, когда из вас вместо сухих выходят влажные погадки?

И, не дожидаясь ответа, Сарк снова принялась внимательно изучать свою посетительницу.

«Великий Глаукс, – подумала сова. – Как она догадалась?» Вот уж действительно мудрая волчица, не похожая на других. Не то чтобы другие волки были такими уж глупыми, но Сарк по своей догадливости вполне могла бы сравниться с целительницами Великого Древа, к которым совы прилетали, когда серьезно заболевали. От нее ничего не скроешь, сколько ни старайся.

Вспоминая о том, свидетельницей чему она стала у каменистой гряды, Гвиннет чувствовала, как к горлу подступает комок. Теперь же она не сдержалась и срыгнула.

– Ой, извините, мадам! Я не хотела!

– Не смеши меня! – отозвалась Сарк. Она подобрала комок, положила его сверху лосиной лепешки и слегка придавила. – Ты же не против?

– Не против чего?

– Того, что я использую твою погадку. У меня в печи получается такое интересное сочетание… Как бы выразиться… Весьма подвижное и необычное. Ты даже не представляешь, как долго я пыталась получить матовую бирюзовую глазурь.

Гвиннет не имела ни малейшего представления, о чем говорит Сарк. Но у них было кое-что общее – пристрастие к красоте и любовь к искусству.

– Да, конечно, – сказала она.

Положив навоз и погадку в печь для обжига, волчица снова повернулась к сове.

– Теперь, когда ты выглядишь немного лучше, пора поведать, что же тебя так заботит.

Гвиннет вздохнула поглубже.

– Я здесь по поводу малькада.

– Только не говори, что… – Сарк было подтянула шкуру для Гвиннет поближе к огню, но резко остановилась. Замер даже ее блуждающий глаз. – Зачем сове интересоваться малькадом, кроме, разумеется, очевидного?

Гвиннет в негодовании встопорщила перья.

– Потому что тем малькадом раньше всяких сов, лис, кугуаров или лосей заинтересовался волк.

Теперь уже на загривке у Сарк шерсть встала дыбом.

– Ты хочешь сказать, что за малькадом вернулась мать?

– Нет, не мать. И щенок не стал добычей других животных.

– Ты хочешь сказать… – от изумления Сарк даже потеряла дар речи.

– Да. Малькада зверски убили.

Непослушный глаз Сарк бешено завращался, ноги задрожали и едва не подкосились.

– Неудачная шутка, – заметила она, в глубине души понимая, что сова говорит правду. Никому бы в голову не пришло шутить на такие темы. Опустившись на шкуру и переведя дыхание, она добавила: – Ничего подобного не слышала! Ну ладно, расскажи, что ты знаешь.

Волчица была в курсе, что ушные щели для масковой сипухи – самый важный орган чувств.

И Гвиннет рассказала.

Когда Сарк наконец-то поднялась, чтобы добавить в костер хворосту, огонь в пещере уже почти потух.

– Вам точно не нужен бонк? – поинтересовалась сова, просто для того чтобы прервать неловкое молчание, с которым Сарк встретила ее рассказ.

– Нет, – пробурчала Сарк. – Зачем тратить бонк на очаг? У меня же мех, не забывай. Мне не нужен такой горячий огонь.

Проследив за костром, волчица вновь улеглась на шкуре.

– Все это очень, очень плохо. И у тебя нет догадок, кто бы это мог быть?

– Нет. Поэтому я и прилетела сюда. Я думала, вдруг вы знаете.

– Единственный, кто мне приходит в голову, – это волк с пенной пастью. Ты почуяла похожий запах? Ах да, я же забыла, что у тебя нет нюха.

– Верно. Но это мог быть еще и чужак из Крайней Дали.

– Клановые волки прознали бы про него. Они наблюдают за границами.

Сарк прикрыла морду лапами. «Почему? Как волк мог пойти на такое?» Несколько минут она молчала. Наконец открыла морду и сказала:

– Значит, ты единственная, кто знает об этом ужасном происшествии?

– Вероятно, да. Ну, то есть я улетела оттуда. Потом кто-нибудь мог прийти на это место и найти… – Гвиннет запнулась, – останки. Но он мог и не узнать, что малькада убил волк. Как я уже сказала, я пролетала мимо и услышала далеко внизу тяжелое дыхание волка и лязг его зубов.

– Ты хочешь сказать, что можешь по звуку зубов определить животное?

– Да, такой вот у нас слух. У сов, как вы знаете, зубов нет, мы используем когти и клюв. Зубы лисы меньше волчьих, и они сильнее скрежещут. Зубы кугуара больше, они громче клацают.

– А волчьи?

– Характерные звуки издают ваши задние зубы. Они довольно острые и разделяют пищу на куски. Они звучат не так громко, и это похоже на то, как сталкиваются друг с другом два ножа.

Сарк открыла пасть и обнажила ряд острых зубов.

– Да, впечатляет, – сказала Гвиннет и быстро отвела глаза.

Отшельница захлопнула пасть.

– Выходит, можно считать, что никто из волков не знает об этом неслыханном преступлении.

Гвиннет кивнула.

– Думаю, нам не стоит подвергать его огласке. Я пока поразмышляю об этом. Опиши мне место. Может быть, я схожу туда и учую какой-нибудь запах.

Гвиннет показала место на карте, выцарапанной на полу пещеры. Сарк подумала, что можно попытаться унюхать запах Фаолана, ведь именно там он видел малькада, мать которого приходила к ней в пещеру.

– На этой гряде был Фаолан, – заметила Сарк как бы между прочим.

– Вы же не хотите сказать, что это сделал Фаолан?! – в изумлении воскликнула Гвиннет.

– Нет, конечно, но он видел щенка. По меньшей мере за день и за ночь до того, как ты там пролетала по пути к Священному Кольцу. Он пришел сюда и был крайне взволнован. Можешь представить, каково малькаду увидеть другого малькада на тумфро? Он вспомнил, как его самого бросили, как он боролся за жизнь.

– Да, конечно, – вздохнула сова. – Представляете, как было бы здорово, если бы я умела чуять запахи, а вы умели бы летать!

Сарк несколько раз моргнула, пока ее блуждающий глаз не застыл на месте.