Array Антология - Смертельно опасны

Пока она собиралась, телефон снова начал трезвонить. Номер выглядел знакомо, и она, укладывая в сумку любимое платье и ночнушку Адезины, ответила.

После долгой паузы в трубке послышалось:

– Привет, Мишель, это я.

Джулиет. Желудок у Мишель ухнул вниз. Они почти не разговаривали со времени отъезда Джулиет из АНР – Мишель, переспав с Джои, разрушила их отношения. Некоторые ошибки, как ни убеждай себя в обратном, простить нельзя.

– Посмотрела в онлайне съемки с парада…

У Мишель тряслись руки. Черт, черт, черт. Не лучшее время для эмоций.

– М‑да, есть на что поглядеть.

– Это правда работа Джои?

Мишель пошла в ванную собрать туалетные принадлежности.

– Она говорит, что нет, и я верю. Это не ее стиль. Говорит, что у нее украли силу, а сразу после атаки вернули.

Еще одна долгая пауза.

– Так ты с ней виделась после приезда сюда?

Черт. Мишель пустила в ванну стайку резиновых пузырей. Пара выскочила на пол. Она поддала их ногой, они срикошетили от стенки, и один долбанул ее по бедру.

– Виделась, – подтвердила Мишель, потирая ногу. Дурацкие пузыри. – Как же я могла с ней не встретиться после атаки зомби? – Она посмотрелась в зеркало. И сама-то ты дура. – Между нами ничего нет, если ты об этом. Только один раз и было, тогда. Притом ты со мной порвала, и я вправе видеться, с кем хочу. Хотя очень сожалею, конечно.

– Все у тебя? – спросила Джулиет.

– Ну да…

– Я рада, что вы с ней виделись. Что для ее пиара, что для твоего – это настоящая катастрофа.

– Я совсем не это… – растерялась Мишель.

– Выслушай меня. Дело не в нас с тобой и не в Джои, а в Адезине. Партнер из тебя поганый, но мать получилась хорошая. И мне противно, что чьи-то политические игры могут порушить девочке жизнь.

Мишель села на пол, на холодную плитку.

– Не пойму что-то. При чем тут она?

Джулиет испустила тяжкий, прямо-таки адезиновский вздох.

– Эх ты, святая наивность. Ты чертовски сильна и чертовски популярна. Силу твою они не могут отнять, но популярность – другое дело. Сделать из тебя злодейку проще простого.

Мишель пустила пузырек из левой ладони.

– Кто это «они»? И зачем им впутывать Джои?

– Мало ли кто. НБА для начала, ЦРУ, АНР. И Комитет тоже, хотя это менее вероятно. Или какая-то новая организация с собственной программой. Напрямую тебя не так легко подкосить – будут действовать через тех, кого ты любишь.

– Джои к ним не относится, – заявила Мишель. «Моя настоящая любовь – это ты. Вернись, пожалуйста», – подразумевалось под этим. – Я почти на год пропала со всех радаров, – добавила она вслух. – Кому я нужна?

– Но вернулась ведь и тут же двинула на парад – напомнить всем, что Новый Орлеан спасла именно ты. Да еще Адезину удочерила, чуть ли не самую симпатичную из всех джокеров.

– Да, она просто конфетка, правда? – улыбнулась Мишель.

Смех Джулиет чуть не разбил ей сердце.

– Я тебе пришлю кое-что по е‑мейлу. Тебе надо знать, каковы ставки и насколько далеко они пойдут, чтобы тебя очернить.

Неужели этому не будет конца? Она всего лишь пытается наладить себе нормальную жизнь.

– Спасибо за помощь, Джулиет… и прости меня. Знаю, этого недостаточно, но мне правда жаль. Очень-очень.

– Знаю, что жаль, – сказала после новой паузы Джулиет и повесила трубку. Здорово, подумала Мишель, вытирая слезы. Просто отлично. Ты никогда не сможешь ей ничего объяснить, не стоит и пытаться. Тебе повезло, что она вообще позвонила.

И сделала она это не ради тебя – не обманывайся. Мишель намочила холодной водой полотенце, приложила к лицу. Иначе Адезина заметит, что она плакала.

Сила вернулась, но Джои все-таки была благодарна, что Мишель остается на ночь. Дети, конечно, при ней, но страшно – вдруг силу снова отнимут?

Адезина опять играла в своих оцелотов – что это за звери вообще?

– Тебе правда нравится? – спросила Джои, садясь рядом. Сама она не была фанатом видеоигр, но иногда пробовала.

– Ага. Оцелоты симпатяшки, а Органза у них круче всех. Она борется с Вишневой Ведьмой, которая хочет отобрать у оцелотов землю и дичь…

Джои перестала слушать и переключилась на своих детей – мертвых собак, кошек, людей, насекомых. Она входила в них, смотрела их мертвыми глазами. С ними она в безопасности. От мертвых никому не уйти, они всюду. Никто больше не тронет ее.

Лишиться силы было ужасно. Джои отгоняла от себя это воспоминание, но за ним всплывало другое, еще страшнее. Желчь подступила к горлу, спина вспотела. Нет, прочь. Она Худу-Мама и давно прикончила эту сволочь. Больше он не тронет ее.

– Тетя Джои! Тетя Джои!

Джои открыла глаза. Адезина сидела у нее на коленях, водила передними лапками по лицу и заливалась слезами.

– Тетя Джои, пожалуйста, перестань!

– Какого хрена? Чего ты, Тыковка?

– Ты застряла. – Адезина лапками, словно богомол, утерла глаза и нос.

– Я тебе клинекс дам. – Джои схватила с комода в ванной коробку с платочками, Мишель влетела в гостиную с другой стороны.

– Что тут у вас? Мне наверху слышно, как ты ревешь.

«Мать твою, – подумала Джои. – Неужто я в самом деле поддалась, дура гребаная?»

Она неловко сунула коробку Мишель. Та, испепелив ее взглядом, стала приводить Адезину в божеский вид.

– Может, скажешь мне, что случилось?

Адезина, молча свернувшись на коленях у матери, закрыла глаза.

Мишель снова взглянула на Джои, и та невольно сделала шаг назад. «Что?» – одними губами спросила Мишель. Джои пожала плечами. Ее разбирала злость: Пузырь должна знать, что она нипочем бы не обидела Адезину.

– Адезина, – тихо сказала Мишель, – посмотри на меня.

Девочка медленно открыла глаза. Мишель смотрела сурово – что это с ней, кроха и так расстроена.

– Ты лазила в мысли тети Джои без ее разрешения?

– О чем это ты, Пузырь? – Недоставало еще, чтобы кто-то, особенно Тыковка, знал, что у нее на уме.

– Адезина может проникать в мысли тех, кто заражен вирусом. В твоих, я знаю, она и раньше бывала. Я, кажется, говорила, что этого делать нельзя?

По щеке Адезины снова скатилась слеза.

– Прости, мама.

– У взрослых бывает такое, что тебе видеть совсем не нужно. Кроме того, ты совершаешь вторжение в чью-то частную жизнь. Я же к тебе в комнату не вваливаюсь без спросу?

Адезина опять расплакалась, и Мишель прижала ее к себе.

– Ничего-ничего, котик, ты только следи за собой. Уложу-ка я ее спать, Джои, длинный был день.

– Длинней некуда.

Уложив дочку, Мишель снова спустилась вниз. Джои на кухне доставала пиво из холодильника.

– Хрена ли ты раньше-то молчала, что Адезина может лазить в мои мозги?

Мишель отвинтила крышку с поданной Джои бутылки, выкинула в мусор, хлебнула.

– Она знает, что это не разрешается. К тебе она влезла один-единственный раз и так расстроилась, что поклялась мне больше этого не делать. – На самом деле девочка после этого заболела. Мерзость, которая развелась у Джои в голове, токсична не только для Адезины, но и для нее самой, однако говорить ей об этом – напрасная трата времени.