Джеймс Херберт - Проклятие замка Комрек

Почувствовав перемену в его настроении, она с опаской всмотрелась в его лицо.

– Ты хочешь вернуться, Дэвид? – спросила она, ошибочно приняв его мрачность за беспокойство.

– Боже, нет. – Он был уверен, что при необходимости она продолжит поиски в одиночку. О возвращении в замок без нее не могло быть и речи.

– Давайте попробуем сойти с этой главной тропы, – сказал он, оглядываясь по сторонам. – Здесь много тропок поменьше, и там нам может повезти.

Дельфине не хотелось оставлять изначальную тропу и забираться в лес еще глубже, но она понимала, что он прав. Сама она никогда раньше не забредала в лес так далеко – он был слишком дремуч, и в нем легко можно было заблудиться. Что бы Петра и Питер ни замышляли, догадывалась она, им требовалось полное уединение.

Эш с Дельфиной свернули, когда тропа в очередной раз раздвоилась, выбрав более узкое ответвление справа, продвигаясь осторожно и внимательно, стараясь производить как можно меньше шума. Небо, видимое сквозь кроны, приобрело теперь более темный оттенок, словно облачный полог содержал в себе множество дождевых капель, которыми еще не хотел поделиться с миром. Жутко было в таком тихом лесу, без каких-либо шевелений – ни птица внезапно не вспорхнет, ни подлесок не хрустнет, выдавая испуганное животное.

У Эша начинали уставать ноги – в это утро он уже здорово поупражнялся, – но он продолжал брести вперед, ведя Дельфину за руку. Потом она остановилась как вкопанная, и он посмотрел на нее с удивлением.

– Ты это слышал, Дэвид? – шепнула она, крепко держась за его руку.

Он прислушался.

– Не думаю… – начал было он, но тут какой-то звук заставил его прислушаться более внимательно.

Это звучало как… как… хихиканье. Беспечное девичье хихиканье.

Эш почувствовал, что Дельфина собирается снова крикнуть, и приложил палец к губам.

– Подожди. – На этот раз он сам заговорил шепотом. – Давай посмотрим, услышим ли мы это снова.

Они услышали. Определенно раскованный девичий смех, хихиканье школьницы, сменившееся протяжным вздохом.

– Давай подойдем ближе, – тихо пробормотал Эш. – Не стоит привлекать внимание диких кошек, что могут быть неподалеку.

– Если это Петра, – прошептала в ответ Дельфина, – тогда все равно. Она, так или иначе, произведет достаточно шума, чтобы их привлечь.

Эш понял, что психолог была права, когда откуда-то спереди донесся долгий глубокий стон. За ним последовал мужской крик, и на мгновение исследователю подумалось, что близнецам что-то угрожает. Но нет, рассудил он. В мужском голосе прозвучал не страх, но восторг.

– Пойдем, – поспешно сказал Эш Дельфине, больше не стараясь оставаться неслышным. – Это близнецы. Лучше добраться до них, пока нас не опередит что-нибудь гадкое.

Проталкиваясь через подлесок и нижние ветви, они прошли совсем немного, прежде чем увидели всплеск яркого цвета, который определенно не был растительным. Ускорив шаг и уже не заботясь о шуме, который производят, они наконец добрались до небольшой поляны на которой расположились Петра и Питер.

Короткая, покрытая блестками юбка девушки была задрана руками брата – тот стискивал их вокруг ягодиц сестры, открывая ее бледные, стройные бедра. Темные сапожки на ней подчеркивали белизну ее кожи, а колени у нее были слегка согнуты, чтобы направлять толчки Питера, прижимавшего ее спиной к стволу дерева. Ее крошечные белые трусики скрутились вокруг одной лодыжки, волочась в грязи и мертвых золотых листьях, устилавших лесную подстилку. Куртка у нее была расстегнута, как и блузка под ней.

Что касается Питера, то Эш и ошеломленная Дельфина видели только его сгорбленную спину, джинсы в обтяжку, спущенные к его согнутым коленям, и голову, уткнувшуюся в левое плечо сестры. Лицо Петры было ясно видно – рот, открытый в восторге блаженства, и полузакрытые глаза, блестевшие между веками.

Когда она заметила исследователя и психолога, стоявших на краю поляны, глаза у нее от неожиданности открылись полностью, но она не смутилась и не вскрикнула. И уж тем более не прервала любовный акт. Вместо этого она продолжала толчки навстречу своему любовнику, чтобы тот погружался в нее еще глубже, подводя ее утонченное наслаждение к естественному оргазматическому завершению. И все это время, до окончательного, опустошительного содрогания, она не закрывала глаз и не сводила их с Дельфины.

Уже чувствуя себя вуайеристом, Эш повернулся к женщине-психологу, которая явно испытывала неприязнь к наглому представлению. Эш не издал ни звука, но Дельфина крикнула совокупляющимся близнецам:

– Петра!

Только тогда девушка предупредила брата. Она снова хихикнула.

Ее брат-близнец замер и, по крайней мере, имел достоинство разъединиться и выпрямиться, быстро застегнув молнию джинсов и пряжку ремня, прежде чем чуть ли не с испугом посмотреть на психолога и ее спутника. Он, казалось, не вполне понимал, что делать дальше, и только смущенно улыбался (но не стыдливо, отметил Эш).

Пока девушка нарочито медленно натягивала трусики, явно разыгрывая представление, Эш отвернулся, заинтересовавшись поляной, на которой они оказались. Надувшись из-за очевидного отсутствия интереса у Эша, Петра застегнула блузку и куртку, меж тем как Дельфина широкими шагами подошла к близнецам, не трудясь скрыть свое презрение, забыв одно из первых правил своей профессии: никогда не позволять пациенту знать об отвращении психолога, насколько бы мерзкими ни были признания клиента. Краем глаза Эш видел Дельфину и улыбался про себя ее строгому и назидательному выговору.

– Петра, прежде чем я привезла тебя сюда, у нас было соглашение, – говорила она. – Ты обещала мне, что вы с Питером больше не будете так делать.

Желая посмотреть, что будет дальше, Эш повернулся пронаблюдать за трио. Дельфина подошла близко к близнецам, Петра от нее отвернулась. У Питера хватило благовоспитанности покраснеть и уставиться себе под ноги.

– А я думала, что вы привезли меня сюда, чтобы не дать мне покончить с собой, – злобно ответила Петра, по-прежнему избегая стального взгляда психолога. На лице у молодой девушки застыла мрачная гримаса.

– Нам предстоит поговорить об этом позже, – сказала Дельфина им обоим. – Питер, в тебе я особенно разочарована.

– Может, вам следовало бы разочароваться в наших родителях, – сердито отозвался привлекательный, но раздражительный юноша. Он застегнул куртку. – Пойдем, Петра. Она не имеет права так с нами разговаривать.

– Но, Питер, – воскликнула Дельфина, – я же только пытаюсь вам помочь. Вам обоим.

– Если наслаждаться преступно, значит, надо изменить закон, – угрюмо вставила Петра, хмуро глядя на Дельфину.

– Дело не просто в том, что вы совершаете инцест, – попыталась объяснить женщина-психолог. – Последствия могут быть ужасными.