Джеймс Херберт - Проклятие замка Комрек

– Звучит зловеще.

– Ну, они облекли это в такие выражения, которые кажутся вполне разумными. Но не думаю, что у меня будут проблемы через два или три года, после того как я докажу свою лояльность.

Я бы на это не рассчитывал, подумал Эш. Все, с чем он до сих пор сталкивался в Комреке, по мере того как узнавал о нем больше, – об охранниках и электрифицированных ограждениях, чтобы никого не впускать, а также не выпускать, – говорило ему о том, что власть ВД и здешние ограничения по-настоящему огромны. И, наверное, не подлежат обсуждению. Внезапно он почувствовал непреодолимый страх за нее – и за себя. Казалось, его предостерегали его латентные экстрасенсорные способности.

Удивив даже самого себя, он подался вперед и поцеловал ее во влажную щеку. На мгновение она напряглась, и Эш вспомнил теорию Лукана о сексуальности Дельфины. Но в глубине души Эш знал, что она чувствовует то же самое, что и он. Он никогда ни в чем не был настолько уверен раньше, несмотря на свою склонность к скептицизму.

А потом она стала мягче и прильнула губами к его губам. Поцелуй был не страстным, но нежным, однако он послужил передаче между ними таких чувств, что Эша едва не захлестнули сбивающие с толку эмоции. Учитывая, что они познакомились только этим утром, пусть даже сообща столкнулись с угрозой смерти – вероятно, одним из самых интимных переживаний, которое возможно испытать вдвоем, – их внезапная взаимность была почти мистической. Эш слегка отодвинулся, вспомнив о своем страхе оказаться слишком близко к другой женщине, но решения теперь принимал уже не он. Его рука скользнула ей на плечи, и он не мог противостоять ее объятиям.

Они снова поцеловались, и на этот раз страсть практически захлестнула их. Он отведал ее сладость, и если человек может потеряться перед привлекательностью другого, то сейчас именно это и случилось. Уже стемнело, солнце исчезло с горизонта, и он вспомнил об одном неудобстве – о приближающейся встрече с сэром Виктором Хельстремом. Осторожно подняв руку, он взглянул на часы.

– Дельфина… – начал он приглушенным голосом.

Она чуть отодвинулась, и во взгляде, которым она на него смотрела, смешивались радость и ожидание.

– У меня встреча с Хельстремом, – сказал он, слегка задыхаясь. – Мне очень жаль, в самом деле, мне очень жаль, но я уже опаздываю.

Она опустила глаза.

– Все в порядке, – сказала она. – Понимаю, тебе надо заниматься своей работой.

Она снова всмотрелась в его лицо, ища… чего? – спросил он себя. Потом понял: ободрения . Она была одна на свете. И теперь работала в этом странном месте, в замке, который служил и тюрьмой, и убежищем. Были ли у нее хотя бы близкие друзья в этом огромном заведении? Ее пациенты не могли считаться таковыми, но как насчет Кранц? Он запретил себе думать в этом направлении. Что такой человек, как Лукан, мог знать об отношениях, человек, убивший няню своих детей в припадке похотливой ярости? Пациент, вымаравший длинные отрезки своей жизни, так что теперь даже не знает, сколько лет пронеслось с тех пор, как его сюда поместили? Запертый здесь все эти годы, как мог он вот так просто судить о чужой жизни?

– Мне надо было быть у Хельстрема десять минут назад. Надеюсь, он не строг по части пунктуальности. – Эш вспомнил, какую выволочку устроил Хельстрем Дерриману за утреннее опоздание.

– Боюсь, так и есть. – Дельфина положила руку на плечо Эшу, но не затем, чтобы удержать его на месте. – Тебе лучше поторопиться.

Он улыбнулся ее беспокойству.

– Как я понимаю, он довольно задирист.

– Бывает. С другой стороны, он может быть и обаятельным. Все зависит от его настроения. И от того, кто перед ним.

Эша разобрало любопытство.

– Он говорит с легким акцентом, который я не вполне могу разобрать.

– Он – уроженец Южной Африки. Уехал оттуда много лет назад.

– Ну, конечно, – сказал Эш, словно все понял. Предки Хельстрема, скорее всего, приехали из Голландии, и, когда в 1994 году Южная Африка присоединилась к Содружеству, он, очевидно, получил право на дворянское звание. Правда, за что? – подумал он. – Он может быть довольно неприятным, – заметил Эш.

– Вот такой он. Но ты иди, Дэвид, я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности.

Эш коротко рассмеялся.

– Думаю, что смогу справиться с сэром Виктором. Хотя мне нужно получить доступ в одно место. Бэббидж и Дерриман высказались категорически против.

Теперь была ее очередь посмотреть на него с любопытством.

– Мне надо попасть на самый нижний этаж. В частности, мне нужно осмотреть комнату или коридор прямо под люксом, который занимал Дуглас Хойл, прежде чем его убили.

Она забеспокоилась.

– Это действительно запретная территория, даже для меня.

Он нахмурился.

– Ты не знаешь, что там внизу?

– Знаю, – сказала она, потом покачала головой, и ее распущенные черные волосы рассыпались по одной щеке. – Но даже меня не допускают на этот этаж. Пациентов доставляют ко мне по необходимости.

Эш на мгновение задумался.

– Я почувствовал, что в палату Хойла поднимается какая-то враждебная сила. Она была настолько мощной, что выбросила меня из двери.

– Дэвид!

– Все в порядке, такое иногда случается из-за накопления психической энергии. Я думаю, что там под землей может быть своего рода экстрасенсорный эпицентр.

– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

– Наверное, это можно объяснить, только сказав, что это встреча сильных психических энергий, притянутых в одну область, где пересекаются или соединяются лей-линии [34], и сила становится настолько велика, что прорывается через естественные барьеры. Иногда это называют теллурическим энергетическим полем – земной энергией, если угодно, – конвергенцией лей-линий, которые могут расходиться от своего центра. Полагаю, что такой центр находится в нижних областях самого замка или в скале под ним.

– Хельстрем не пустит тебя туда. Раньше там были темницы, и, насколько я знаю, дверь на лестницу всегда заперта. Доступ туда разрешается лишь немногим.

– Звучит все более интригующе.

– У меня есть другая идея, которая могла бы тебе помочь. С берега под скалы уходят пещеры, и в конце одной из них имеется проход, который, по-моему, использовали для доступа в подвалы Комрека. Мне говорили, что много веков назад контрабандисты доставляли через него свои товары, но я не знаю, правда ли это. Если хочешь, я договорюсь с каким-нибудь лесничим, чтобы завтра он провел тебя вдоль береговой линии и, возможно, в одну или две пещеры. Самую большую явно надо исследовать. При отливе ее легко видно, и там есть грубая деревянная лестница, которая зигзагами, в несколько этапов, спускается к берегу. Трудное путешествие, особенно обратно, но однажды я его проделала. И сэр Виктор предупредил меня никогда не пытаться его повторить. Приливы коварны, сказал он мне, и море входит прямо в пещеры.