Джеймс Херберт - Проклятие замка Комрек

Она опустила на мгновение взгляд.

– И вот теперь эта история становится особенно интересной, Кейт.

– Еще больше? – Кейт думала, что ее ничто уже не сможет удивить. Но у нее возникло подозрение, поднимавшееся из подсознания, как смутно запомнившийся сон. Они начали этот разговор с Рудольфа Гесса, заместителя Гитлера.

Тихий голос Глории прорвался сквозь мысли Кейт.

– В те дни пресса не была столь навязчива, как сегодня, хотя предположения, что Юнити может быть беременна, кое-кем озвучивались. Но она вернулась в Англию упакованной в огромное одеяло, так что ничего сказать точно было невозможно. Ее доставили в о-очень закрытый роддом в Оксфордшире, который называется Хилл-Вью-Коттедж. Именно там она родила.

Кейт сделала глоток вина, зачарованная, но все больше озадаченная.

– Когда Гитлер узнал, что Юнити родила сына, он, естественно, был в восторге. Он…

– Гло, это все имеет какое-нибудь отношение к Гессу и его полету в Шотландию?

– Потерпи, я именно к этому все и подвожу, – продолжала Глория. – Как я уже говорила, Гитлер торжествовал, что ему удалось обрюхатить женщину, пусть даже англичанку. И он думал, что ребенок действительно сможет объединить две страны. И что за мальчик это будет. Сын фюрера, не меньше. Потомок Адольфа Гитлера. Истинный ариец, урожденный нацист. Кроме того, мать ребенка была голубых кровей, настоящая британская аристократка.

Рассказ Глории был настолько полон воодушевления, что Кейт едва ли не видела безумный восторг в глазах фюрера.

– Итак, – сказала Глория, слегка улыбаясь, – мы возвращаемся к его верному заместителю. Гитлер решил, что в Шотландию полетит именно Гесс, чтобы раскрыть правду и сделать безумное предложение об альянсе, если все так и есть. Подпольные сторонники фюрера среди английской иерархии сообщили ему, что Юнити Митфорд была тайно вывезена из роддома в секретное место в Шотландии.

– О парашютировании Гесса в Шотландию возникло много мифов, и только одному можно как-то доверять. Видишь ли, случилось так, что лорд Редесдейл, отец Юнити Митфорд, оставил свою жену и переехал со своей горничной – понимай как хочешь – на крошечный остров у побережья Малл во Внутренних Гебридах, где и пробыл до конца жизни. Поэтому кое-кто ошибочно предположил, что это и было очевидной причиной для полета Гесса в Шотландию. На самом деле у истины было гораздо больше граней.

Кейт уже догадалась.

– Комрек?

– Комрек. В деле участвовал Внутренний двор. Нет, – сказала она, поднимая руку, чтобы предупредить следующий вопрос Кейт. – ВД никогда не был на стороне нацистов. На самом деле, все наоборот. Они были патриотами, но лишь постольку, поскольку это легализовало их и укрепляло их позиции.

Кейт сделала большой глоток вина, а Глория продолжила говорить.

– В замке Комрек согласились принять Юнити и ее ребенка. И, собственно, именно благодаря интригам Внутреннего двора до Гитлера дошла весть, что его с Юнити ребенок тайно содержится на попечении в замке.

– Интригам? Почему ты так говоришь? – спросила Кейт.

– Потому что кто-то, возможно, сам Черчилль, разработал простой, но хитрый план положить конец немецкой враждебности, сообщив Гитлеру, что его ребенок находится на британской земле. Тем не менее, он никогда бы не сработал, если бы Гитлер узнал всю правду. На самом деле, наоборот, – повторилась она.

Кейт была смущена.

– Что ты имеешь в виду под «всей правдой»? – сказала она. – Я не понимаю.

Глория мрачно улыбнулась.

– Потому что ребенок Юнити был не сыном, как сообщили Гитлеру, но дочерью. И даже в таком раннем возрасте по чрезмерно большой голове девочки и другим физическим атрибутам было очевидно, что дочь Юнити и Гитлера была и всегда будет слабоумной.

Пока сумасшедшие шли к нему шаркающей походкой с бесполезно болтающимися по бокам руками, Эш озирался в поисках спасения. Позади него, в конце коридора, была большая, крепкая на вид деревянная дверь, а напротив лифта была дверь камеры, открытая настежь огромной волной давления, порожденной ускоренным прибытием древнего «катафалка».

Все еще плохо держась на ногах и с трудом дыша, он, шатаясь, пошел по коридору к деревянной двери. Стал возиться с большой ржавой дверной ручкой над пустой замочной скважиной и наконец сумел ее повернуть. Эш с силой толкнул дверь, но та не шолохнулась. Молясь, чтобы ее просто заклинило от вековой грязи, он ударил по ней плечом. Она не поддавалась его усилиям. Когда вой и плач у него за спиной стали ближе, он нагнулся и посмотрел в замочную скважину, нет ли ключа с другой стороны.

Скважина была пуста. Однако через нее дул сквозняк с намеком на море. Он в отчаянии толкал дверь и колотил по ней, но не сдвинул ее даже на йоту.

Отказавшись от дальнейших усилий, он повернулся лицом к приближающейся орде.

В длинном коридоре толпились более пятидесяти пациентов, и пылевое облако по-прежнему, как сценический туман, клубилось вокруг их ног. Он видел их безумные лица. Они выглядели как ходячие мертвецы.

Один из толпы вышел вперед, подняв руки к Эшу. Затем последовал другой, сходным образом простерев руки с пальцами, изогнутыми наподобие хватающих когтей. Странный мяукающий звук сорвался с пыльно-белых, растрескавшихся губ первого человека, с которых капала слюна.

Эш решил – единственным для него вариантом остается бравада.

Выпрямившись во весь рост, он сказал командным голосом:

– Стойте, где стоите. Я хочу, чтобы вы вернулись в свои комнаты, пока я вызываю экстренную помощь. – Он намеренно не употребил слово «камеры» на случай, если оно распалит их неприкрытое возмущение еще сильнее.

Один или двое остановились и стали озираться, сбитые с толку, но остальные продолжали шаркать ногами в его направлении. Ближайшие трое подходили к нему в свободном треугольном строю, занимая всю ширину коридора.

Эш сделал единственное, что мог: направился прямо к этой троице, строго предупредив их.

– Отойдите в сторону, дайте пройти, сию секунду!

Его логика состояла в том, что такие пациенты скорее просто сделают, как им сказано, а не наоборот, и на мгновение казалось, что уловка сработала. Первый остановился, опустив руки и озираясь, как будто сбитый с толку. Второй человек сделал то же самое, хотя тяжело дышал, захватывая огромные порции запыленного воздуха, так что его объемистый живот постоянно пульсировал, то втягиваясь, то выпирая.

Но третий, по-видимому, был даже агрессивнее двоих своих безумных соратников. Он стал прямо на пути у Эша и с глубоким горловым рычанием замахнулся сжатым кулаком и направил удар на чужака.

Эш блокировал предплечьем кулак человека с дикими глазами, а затем сильно оттолкнул его обеими руками. Тот тяжело упал на грязную, влажную кирпичную стену, и Эш воспользовался этим, бросившись в толпу, стиснутую в коридоре. Но он пробежал всего лишь три ярда, прежде чем они начали его одолевать.