Джеймс Херберт - Проклятие замка Комрек

Она подтащилась ближе: крошечная мутантка, размер которой не имел никакого отношения к тому страху, который пробирал его до нутра. Эш вжался спиной в дверь, бессознательно поворачивая голову, чтобы видеть ее только краем глаза, и оторвал пятки от земли, упираясь в голый пол носками ног. Рассуждая логически, одним взмахом руки он заставил бы это существо полететь мимо койки обратно в свой угол, но доводы разума мало чем могут помочь перед лицом такого отвратительного ужаса. Интуиция стала бесполезной из-за непреодолимого страха.

Согнувшись еще сильнее, мерзость протянула руку и коснулась его незащищенной щеки. И пока ее дрожащая рука с оборванными ногтями ощупывала его, вызывая неконтролируемую дрожь во всем его теле, последовал сильнейший удар в дверь, к которой он прижимался. Он сотряс металлические петли, и дверь сдвинулась, въехав внутрь и едва не толкнув его на маленькую тощую старуху и ужасный купол ее головы с редкими волосами, но он как раз вовремя успел броситься в сторону.

Все-таки сумасшедшие в коридоре о нем не забыли.

В комнату ворвалось больше света и тел. Женщина, угрожавшая Эшу, сделала шаг назад, но, почувствовал Эш, не потому что боялась.

Первый вошедший, здоровяк с бородой и волосами, практически скрывавшими его лицо, качнулся было вперед, но быстро одумался, даже когда другие фигуры в халатах стали на него натыкаться.

Эш, полуприсев за широко распахнутой дверью, видел, что ведьма выпрямилась, приподняв свою увесистую голову, чтобы встретить врагов. Орда сразу же замолчала и стала пятиться из камеры. Эш присоединился к ним, делая по шагу за раз, как будто любое резкое движение могло вызвать ярость в этой маленькой женщине-звере, которая не выказала страха перед ними.

Даже в своей постоянно контролируемой панике Эш понимал, что его реакция была смехотворной. Но, возможно, дело было во все еще плавающих орбах – на этот раз вокруг нее, либо чтобы ее защитить, либо для придания ей неведомых сил, – которые толпа сумасшедших теперь почувствовала. В любом случае, он предпочел попытать счастья с ними, а не оставаться в этой комнате вместе с ней.

Эш заметил, что мутантка глядит прямо на него, и остававшееся мужество сжалось у него внутри.

Он смутно осознал, что с другого конца коридора доносятся выстрелы, а затем крики, но не от боли, а от испуга. Люди Бэббиджа? Конечно, они бы не стали просто палить без разбора.

Теперь оттуда доносились вопли, более высокие крики и множественные стоны. Он догадался, что там происходит: в более истерических случаях охранники применяли «Тайзеры» [44], загоняя безумцев обратно в камеры.

Он воспользовался своим шансом. Здоровяк заполнял собой дверной проем, все еще пятясь. Эш толкнул его так сильно, что того унесло к противоположной стене. Он протиснулся мимо, испытывая извращенную радость снова стать частью хаоса снаружи.

– Боже мой, Эш, – с искренней озабоченностью сказал Хельстрем. – Вы что, были в лифте, когда он рухнул в подвал?

– Я не был единственным пассажиром, – нетвердым голосом ответил Эш. – Вы найдете труп одного из ваших гостей в нижней части шахты лифта. Серба, по-моему.

– Боже мой! Генерала Луковича?

Вообще-то он не представился должным образом, кисло подумал Эш, проводя сухим языком вокруг рта и осматривая свою одежду. Меловая пыль все еще покрывала его губы. Больше всего мне сейчас нужно хлебнуть чего покрепче, сказал он себе. А потом принять ванну или душ.

Охранники и санитары узнали Эша по одежде (хотя она была грязной и рваной). Они грубо потащили его к идущей вверх лестнице в противоположном конце темного кирпичного коридора. Наверху была другая металлическая дверь, открытая, через которую прибывало все больше охранников и медиков, чтобы успокоить – или, по крайней мере, утихомирить – пациентов внизу.

Эш все еще трясся от усталости после битвы, и Хельстрем, руководивший всеми действиями из роскошного и современного медицинского блока, быстро подошел к исследователю, на ходу осторожно наблюдая за его состоянием.

Одно Эш знал наверняка – он хочет отсюда убраться. Он достаточно испытал и слишком многое увидел. Если бы он только смог поговорить с Кейт Маккаррик, она, он был уверен, нашла бы способ вернуть его домой. Но, может, и нет…

– Полагаю, вы не отказались бы выпить после всего, через что прошли, – заботливо сказал Хельстрем, словно читая мысли парапсихолога.

Эш криво улыбнулся бы, если бы у него не так сильно болели разбитые губы. На этот раз здоровяк не пытался заставить его напиться. Его искренняя забота явно просвечивала и в глазках-буравчиках, и в выражении, которое появилось на сжатых чертах лица.

– Что же такое Лукович там делал? – растерянно спросил Хельстрем как бы у самого себя.

– Ждал меня.

– Зачем бы… – начал было Хельстрем, потом остановился. – Давайте об этом не будем, а приведем вас в порядок – сначала капелька крепкого бренди, а потом поможем вам в лазарете.

Плотный пиджак генерального директора был расстегнут, галстук приспущен, ворот рубашки открыт, словно под напором его шеи. Этим вечером в Комреке должно произойти многое, понял Эш, вспоминая слабые, жуткие крики, что доносились из обеденного зала замка перед тем, как он бросился туда выяснить, что происходит.

Так что же там случилось? – спросил он себя, вспомнив мерзкий эпизод с завернутым в фольгу сэндвичем.

– Нет, я в порядке. Всего несколько царапин и синяков, вот и все.

– Я бы все же хотел бы, чтобы вас осмотрели, – настаивал Хельстрем. – Я имею в виду, вы не могли не пораниться при одном только обрушении лифта.

Да, подумал Эш, не говоря уже о том, что меня чуть не задушили.

– На самом деле, – сказал он, сглотнув, чтобы избавиться от сухости в горле, – именно Лукович и спас меня в конце концов. Но об этом я расскажу позже. А прямо сейчас мне нужно принять душ, может быть, переодеться и выпить чего-нибудь покрепче, чтобы успокоить нервы. Не обязательно в таком порядке – думаю, начать можно с выпивки.

К чему притворяться, что бросил пить: никто не обвинит его после всего, что случилось с ним в этот вечер. Черт, нет – он пережил и то, что могло стать фатальной авиакатастрофой еще до того, как попал в Комрек. Одно это может побудить человека напиться!

Хельстрем наблюдал за ним с тем выражением, которое у него означало беспокойство.

– Если не хотите, чтобы вас осмотрел кто-нибудь из нашей медицинской бригады, – не преминул заботливо напомнить Хельстрем Эшу, – то мы непременно начнем с бренди. Сегодня вечером в замке разразился ад кромешный, и я полагаю, что мне и самому нужно выпить чего покрепче. Наряду с необъяснимой аварией лифта – возможно, из-за возраста, износа, кто знает? – а потом нападения на вас в зоне сдерживания, что ж, и у нас тоже произошел ужасный инцидент в обеденном зале. Наши сотрудники восстановили относительный порядок, большинству гостей дали седативные препараты и развели по комнатам. К сожалению, некоторые гости умерли. Главным образом, от сердечных приступов, но кого-то задавили в панике.