Бентли Литтл - Призыв

– Я помогу вам.

Кори через окно увидела улыбающегося ей пастора Уиллера. Ее сердце сильно забилось, когда она открыла дверцу и вышла из машины.

– Я справлюсь с ней, – сказала Кори. – Это моя дочь.

Она обошла машину спереди, открыла дверь со стороны пассажира, схватила Анну за руку и сильно дернула. Послышался приглушенный треск, как будто сломали прутик, и теперь Анна уже не просто плакала, а кричала и выла так громко, как будто в утренней тишине включили сирену воздушной тревоги.

Кори поняла, что сломала дочери руку, но, по-прежнему испытывая гнев, не отпустила девочку и тянула ее все сильнее, пока не выволокла из машины.

Уиллер взял девочку за другую руку и зажал ей рот рукой, а потом они вдвоем потащили Анну в церковь.

Церковь.

Она изменилась со вторника, когда Кори в последний раз была здесь. Пустые оболочки жертв, принесенных Спасителю, теперь были расставлены по периметру церкви и представляли сцены из Священного Писания. Это было прекрасно: воскрешение Лазаря, смерть Иоанна Предтечи, бой Давида с Голиафом… Телам придали удивительно жизненные позы; они были превращены в произведения искусства руками Иисуса.

Кори выпустила Анну, отдав ее в руки пастора, и теперь медленно обходила ямы в полу, идя вдоль стены церкви. Она завороженно глядела на скульптуры, испытывая священный восторг перед божественным вдохновением, создавшими такие чудеса из самого банального материала. Слезы радости текли по ее лицу, когда она узнала нескольких людей, отвергнувших мирскую суету и отдавших свои жизни во славу Христа, и подумала, что сие есть воистину достойный способ избавления от бремени мирской жизни.

Кори добралась до алтарной стены церкви и остановилась там на миг, глядя вверх. На высоком помосте стоял огромный трон, сделанный из людских костей и голов шакалов.

Трон Господа.

Она чувствовала одновременно страх и восторг, глядя на этот величественный трон.

– Иисус ждет, – напомнил ей проповедник.

Звук его голоса отвлек Кори от раздумий, и она повернулась к Уиллеру. Пастор стоял на противоположной от нее стороне первой ямы и обеими руками держал Анну.

Кори кивнула и пошла к нему вокруг провала. Здесь должен был витать ужасный запах, подумала она, проходя мимо бренных останков тех, кто вознесся на небеса; но Иисус каким-то образом преобразовал зловоние мертвых тел в аромат, более приятный, чем запах самого прекрасного цветочного букета, и она, пока шла, глубоко вдыхала этот чудесный аромат. Дойдя до другой стороны провала, Кори протянула руки к дочери, но Уиллер не дал ей прикоснуться к девочке.

– Он пришел, – сказал пастор.

Кори ощутила холод, могильный холод. Так продолжалось всего долю секунды, но этого было достаточно, чтобы она усомнилась во всем, что пережила и увидела здесь. Женщина вдруг подумала, что ей следует немедленно отвезти Анну в больницу, чтобы ей вылечили руку.

А потом эти мысли пропали.

Иисус вознесся из провала в земле в луче света. Его сияние осветило всю церковь, даже ее самые темные уголки. Кори упала на колени, ее сердце бешено колотилось, ускоренный пульс отдавался толчками в голове, в груди, в желудке, она почувствовала возбуждение между ног.

– Я привел их, – сказал проповедник.

– Да. – Голос Спасителя прозвенел, как золотой колокольчик в ясном весеннем воздухе.

Я люблю тебя, хотелось сказать Кори, но ее губы не двинулись, и ни слова не прозвучало.

Иисус улыбнулся ей.

– Я знаю.

Он нежно прикоснулся к ее голове, чуть наклонил ее – и впился зубами в шею женщины.

Умирая, Кори визжала и билась в агонии; все жизненные соки покидали ее съеживающееся тело, высосанное жадным ртом Иисуса Христа.

Стоявший в полутора метрах Уиллер, дрожа от ужаса, наблюдал за этим.

В какой-то момент он отвернулся, не в силах вынести последнюю минуту агонии, но теперь снова глядел, не отрывая взгляда. Он облизывал губы сухим языком – и чувствовал, как в нем растет жажда.

Жажда крови.

Иисус повернулся, все еще держа в руках сморщенную голову Кори, и посмотрел на пастора красными глазами. Потом взгляд Спасителя переместился на Анну. Он кивнул.

Дрожащими пальцами Уиллер вытолкнул девочку вперед. Она всхлипывала, плотно сжав губы, и звуки получались тихие, еле слышные. Девочка не двигалась, очевидно, испытав шок; ее глаза замерли, и она никак не отреагировала, когда Иисус прикоснулся к ее плечу, а потом потянул к себе.

Господь наклонил голову девочки, убрал волосы и оголил шейку. Он укусил ее, но лишь слегка. Темная струйка крови потекла по белой шейке на розовое платье девочки.

– Это ее кровь, – сказал Иисус. – Пей.

Уиллер поспешил вперед и прижал свой рот к ранке. Ему даже не пришлось сосать. Жидкость сама лилась ему в рот; это была горячая, кисловато-горькая субстанция, густая и вязкая, в которой время от времени попадались комки.

И это было хорошо.

В пустыне радио принимало только некоторые станции, передававшие хиты исключительно 60-х и начала 70-х годов. Глен Кэмпбелл. «Карпентерс». «Фифт Дименшн». Мелани. Джо Саут.

Эти песни вызывали у Роберта легкую печаль. Ностальгия, подумал он. Первый признак приближения старости. Роберт не знал, то ли его жизнь была тогда не такой сложной, то ли мир был проще, но те времена были счастливыми и невинными. И он, и мир с тех пор изрядно изменились.

Он побывал в Финиксе и провел утро в федеральном административном здании с Росситером, и того, что ему показали, было достаточно, чтобы голова у него пошла кругом. После того как агент в течение месяца вел себя как примадонна, было странно видеть его таким открытым и готовым к сотрудничеству, предлагающим помощь и информацию. Роберт испытал шок, узнав, что у Росситера имелся файл о вампирах, содержавший длинный список людей, из которых за последние десятилетия высосали кровь. Ни он, ни агент не знали, было ли это работой нескольких вампиров или их вампир просто путешествовал с места на место, но Росситер хотел, чтобы Рич расспросил об этом Сью и ее бабушку.

Роберту нравилось, что он наконец заслужил доверие агента и тот начал обращаться с ним как с равным, но он понимал, что это происходит только потому, что, по мнению Росситера, Роберт может помочь ему сделать карьеру. Агент больше не относился к шерифу грубо и пренебрежительно, но продолжал относиться так к своим собственным подчиненным. Он нагрубил своему коллеге-агенту, вел себя мерзко по отношению к своему помощнику, и Роберт понял, что подобное эгоистичное высокомерие было фундаментальной чертой характера Росситера. Возможно, это делало его успешным офицером и агентом. Возможно, благодаря этому, будучи ровесником Картера, он достиг гораздо больших успехов; но, если именно такие качества необходимы, чтобы пробиться наверх, думал Роберт, он этого не хочет. На самом деле Рио-Верди – совсем не плохое место.