Гай Гэвриел Кей - Звездная река

Чэнь ответил ему такой же ироничной улыбкой.

– Я слишком стар, чтобы снова сняться с места, брат. Пусть это будет моим ответом.

– Ты не старый, – возразил Чао.

– «Мои волосы так поредели, что шпильки не держатся», – процитировал старший.

В коридоре послышались шаги. В дверях стоял Ма.

– Мой сын, – произнес Чэнь. – Присоединяйся к нам. Мы говорим о том, какими молодыми мы себя чувствуем. Я собираюсь заняться физическими упражнениями. Давай будем разбойниками и нападем на храм в горах, чтобы завладеть спрятанным там золотом.

Ма покачал головой.

– Вам лучше выйти, – сказал он.

Приближающийся отряд был небольшим, но достаточно многочисленным, чтобы захватить поместье «Восточный склон» и убить их всех. Здесь не было спрятанного золота, но была еда, были животные и достаточно ценных вещей, чтобы притянуть опасность в это время хаоса. Люди повсюду перемещались, обездоленные, голодные, они устремлялись в основном на юг, так как на севере были варвары.

Лу Ма и управляющий уже собрали работников фермы и домашних слуг. Каждый держал тяжелую палку или оружие. Они расположились возле ворот. Силы, как подумал поэт, примерно равны. Но приближающиеся люди ехали верхом и имели настоящее оружие.

Он оглянулся на дверь главного дома, где стояла его жена, вторая жена. Женщина, которой он восхищался больше, чем любил. Она была таким человеком. Он считал, что она ничего не имеет против. Другой вид отношений, в более поздний период жизни. Он восхищался ею сейчас, видя, что она в боевой готовности, внимательна, и на ее лице нет признаков страха.

Глядя внутрь себя, он находил там печаль, но не страх. Ему все еще хотелось кое-что испытать в жизни, в дни, прожитые под небесами, но он уже давно ожидал смерти. Все, что происходило после Линчжоу, воспринималось как дар.

Он думал о более молодых, чьи дары должны были ждать их впереди, но этого могло и не случиться. Если это нападение, у них нет шансов.

– Я знаю предводителя, – внезапно сказал Чао. Чэнь повернулся к нему, широко раскрыв глаза. – И также, по-моему…

Его голос смолк. Чэнь смотрел на брата.

– Что? – спросил он, возможно, слишком резко.

– Третий человек, на сером коне.

Чэнь посмотрел – этот молодой человек был ему незнаком. Вооруженные всадники подъехали к их воротам.

Предводитель спешился. Поклонился. И произнес:

– Полагаю, мы видим перед собой братьев Лу в поместье «Восточный склон». Могу ли я засвидетельствовать свое глубокое почтение?

Это не нападение. Не смерть, пришедшая по дороге.

Чэнь, старший брат, поклонился в ответ.

– Мы польщены вашим приветствием. Меня смущает, что я вас не знаю. Позвольте нам пригласить вас в наше поместье. Могу ли я узнать, кто вы такие?

Сначала радушное приветствие, потом вопрос.

– Разумеется, – ответил этот человек. – Почтенный Лу Чао меня не помнит, но я имел честь видеть его при дворе, когда он вернулся из степей.

– Но я вас помню, – возразил Чао. – Вы – командир Жэнь Дайянь, и именно вас следовало послать на захват Южной столицы.

Чэнь заморгал, потом пристальнее всмотрелся в этого гостя. Вооружен до зубов: меч, кинжал, лук, стрелы в колчане. Выглядит молодо, хотя его нельзя назвать юным. У него худое лицо и жесткие глаза, глаза солдата, хотя они изменились после слов Чао, стали ироничными, умными. Совсем не жесткими, если вдуматься.

– Солдаты служат там, куда их посылают, – мягко сказал он. – Я не имею значения. Но мы сопровождаем того, кто имеет большое значение, – он показал на человека на сером коне.

Чао среагировал первым.

– Мой господин принц! – воскликнул он. – Я подумал, что я… О, слава небесам!

Он опустился на колени и прижался ладонями и лбом к холодной земле двора. Чэнь, услышав слово «принц», сделал то же самое, а за их спинами другие последовали их примеру. Но он понятия не имел…

Еще один солдат легко соскочил со своего коня и помог спешиться тому, кого Чао назвал принцем.

– Принц Чжицзэн, – произнес Дайянь, помогая прояснить ситуацию, – по-видимому, остался единственным членом императорской семьи, который избежал плена во время падения Ханьцзиня.

– Значит, Ханцзинь пал?

Призрак сообщил об этом. Этот человек был первым из живых людей, который произнес эти слова.

– В канун нового года. Мы спаслись бегством в ту ночь.

Лу Чэнь медленно поднялся на ноги. Чжицзэн? Поэт шарил в своей памяти. Какой по счету сын? Двенадцатый? Девятый? Кто следит за этим, если ты не при дворе, где эти вещи важны не меньше, чем еда и яд? Однако он сын, сын императора. И он жив.

– Мой господин принц! – воскликнул он, как раньше его брат. – Мы не находим слов, чтобы выразить свое благоговение. Как вы оказались среди нас?

– Благодаря заступничеству богов, – благочестиво ответил принц Чжицзэн.

«Люди в этом должны были тоже участвовать», – догадался Чэнь. Наверное, вот эти люди. Он взглянул на Жэнь Дайяня.

– Что мы можем вам предложить? Здесь вы найдете кров и верные Катаю сердца.

– Хорошо, – ответил ему принц. – Мы будем благодарны за все это.

Чэнь бросил взгляд на Ма, который теперь встал и пошел открывать ворота. Он не оглядывался, но знал, что его жена, и жена брата, все женщины в доме, словно в бой, со всех ног бросились готовить «Восточный склон», насколько это возможно сделать, к приему неожиданных гостей.

Жэнь Дайянь слегка улыбался. Улыбка изменила его лицо. Чэнь улыбнулся в ответ. Он за прожитые годы обнаружил, что люди отзываются на улыбку.

– Как вы нас нашли? – спросил он.

Командир ответил:

– Нам указывал дорогу один из членов нашего отряда, который, по-видимому, полагался на описание, присланное вами в письме.

– Я прислал? В письме?

Он опять почувствовал себя сбитым с толку. Когда жизнь время от времени удивляет тебя, это неплохо. Он вдруг подумал о теме для стихотворения: как плохо, если человек чувствует, что его существование не преподнесет ему больше сюрпризов.

– Я запомнила, – раздался голос еще одного из всадников, подъехавшего ближе, – что вы мне рассказывали: «Восточный склон» находится чуть восточнее речки Май-линь, совсем близко от Великой реки и недалеко от реального местонахождения Красного утеса – и от ложного места, которое вы описали в поэме, которую мы обсуждали в саду Мастера Си Вэньгао в сезон пионов.

Он уставился на нее. Затем от восторга захлопал в ладоши. И подумал: «Как мог человек быть настолько глупым, чтобы вообразить, будто жизнь будет преподносить ему только ожидаемые события? Эта мысль не годится для поэмы, это легковесная мысль, на нее не стоит даже тратить тушь».

– Мы рады принять вас у себя, госпожа Линь, вас и нашего принца, и командира, каждого из вас. Прошу вас, входите, почтите нас своим присутствием. У нас есть вино и еда, и доступные нам удобства. Мы выслушаем ваш рассказ, как только вы захотите нам все поведать.