Гай Гэвриел Кей - Звездная река

Ну, это не совсем так, не только убийца его услышал. По верованиям степей, Повелитель Неба знает все и Повелитель Смерти знает, когда кто-то идет к нему. Возможно также, что кто-нибудь, позже, сплетая рассказ об этой старой трагедии, о гибели юноши, прибавил эту деталь о звуке, чтобы у слушателей еще больше защемило сердце. Рассказчики так часто делают.

Шаман племени был одаренным, закаленным путешественником по царству духов. Его предсказание не было ложным. О-Янь из племени цзэни обладал величием, широтой души, рождающейся мудростью, еще в юности.

Но мальчика убили в безлунной летней темноте под звездами и клочьями облаков, и будущее для него закончилось, и одновременно другое будущее открылось, благодаря его смерти.

Такое происходит постоянно. Вот почему люди молятся своим богам.

Алтаи напали предательски, без предупреждения, налетели на конях (они всегда на конях) из темноты. Они заранее переправились через реку и ждали в течение дня.

Когда ставишь в караул мальчишек, беда в том, что они пугаются звуков, издаваемых их собственными животными, но могут не обратить внимания на менее заметные сигналы реальной опасности (часто их подают те же животные).

Всех юных караульных, стоящих вокруг лагеря, убили лучники, высланные вперед алтайскими всадниками. В степи лучники редко промахивались даже при свете звезд, и хотя сами алтаи жили в другой местности, возле леса или среди леса, их считали – и уже давно – самыми закаленными воинами и лучшими наездниками среди народов, которые сами умели хорошо ездить верхом.

Их было немного – суровые земли возле Корейнского полуострова не могли прокормить многочисленное племя. Это всегда служило спасительным и утешительным фактором для окружающих их племен. Алтаи были низкорослыми, кривоногими, злобными, угрожающе заносчивыми, но они не были многочисленными, и это снижало присущую им агрессивность.

Агрессивность не подразумевает жестокость. Караульные цзэни не были изувечены. Мальчишек просто убили. Иногда во время войны одно племя может поступать жестоко с мужчинами и женщинами другого племени, и в прошлом так обычно и было с захваченными катайскими городами. Это делалось намеренно, это была тактика, орудие войны, чтобы подавить сопротивление.

Сегодня они ничего не собирались доказывать. Алтаи не питали ненависти к цзэни, хоть их вожди не слишком уважали О-Пана после того вызывающего неловкость, умиротворяющего танца перед императором сяолюй. Цзэни были всего лишь необходимым первым шагом, началом.

Ночная атака, если посмотреть с одной стороны, ознаменовала нарушение клятвы, данной после ночи танцев, а алтаи всегда гордились тем, что держали клятву и мстили клятвопреступникам.

С другой стороны, как объяснял умный брат военачальника, если они отрицали, что сяолюй выше них, что их вечно пьяный, надутый император – повелитель алтаев, эта клятва не имела никакой силы.

Они долго мирились с гораздо более многочисленными сяолюй. С сегодняшней ночи с этим покончено. Все их племя перешло реку, покинуло их собственную землю. Все они пустились в путь – женщины, дети, старики и их стада. Они не остановятся до тех пор, пока это не закончится так или иначе. Было решено, что будет так, они дали клятву при свете костра.

Этому мятежу положил начало танец вокруг другого костра. Оно пронеслось, подобно копью, от той ночи к этой, когда все начало меняться под небесами. Не только здесь, в лагере цзэни у Черной реки, но во всем мире, и рябь разошлась широкими кругами на очень большое расстояние.

Дайянь и разбойники не задержались в деревне после того, как Туань Лун спас девушку от вселившегося в нее демона.

Утром, трогаясь в обратный путь на восток, Лун увидел, что его окружили люди, которые хватали его за руки и целовали их, и умоляли остаться и вылечить самые разные болезни. Такое часто случалось.

Он извинился, сославшись на непонятные, но срочные и важные дела. Жэнь Дайянь и его люди, выполняя данное Дайянем обещание, охраняли его. Их никто не потревожил на обратном пути в Дицзэн.

Дайянь ехал рядом с ним в тот жаркий, навевающий дремоту день поздней осени, ближе к вечеру.

– Те кости, которые мы зарыли и выкопали?

– Да?

– Зачем?

Лун бросил на него взгляд. Они ехали неторопливым шагом. Невозможно торопить ослов. Поля возле них были бурыми. Им необходим дождь, иначе люди начнут страдать. Он это знал. Это довело его до такой жизни. Некоторые священники тайного пути совершали обряды по вызову дождя за плату. Иногда они срабатывали.

– Людям нужна не только помощь, но и объяснение, чтобы понять, почему они заболели, почему исцелились.

– Вы изгнали духа из ее тела?

– Я ее вылечил.

– А мальчик? Тот, который произносит странные слова и падает без чувств, когда вы совершаете свой обряд?

– Ты подслушивал?

Дайянь ничего не ответил.

Лун пожал плечами.

– Я тебе уже сказал, людям нужно помочь понять.

– Она заболела, когда назначили ее свадьбу?

– Да, – подтвердил Лун, – по-видимому.

Он посмотрел на Дайяня и позволил себе улыбнуться.

– Какая помощь тебе еще нужна?

Через мгновение молодой человек улыбнулся в ответ.

– Этого достаточно, учитель Туань.

– Я творю добро на этом пути, – сказал Туань. – Мы не всегда можем понять, как это происходит.

Они добрались до Дичжэна ближе к вечеру. Когда большая деревня показалась вдали, Дайянь остановил осла и поднял руку, давая сигнал едущим сзади сделать то же самое.

Он опять повернулся к Луну.

– Вы едете в Цзинсянь? Мы не можем сопровождать вас туда. Я поручу Цзыцзи найти честных людей, которые будут охранять вас и деньги по дороге на восток. И почту за честь сам заплатить им. Надеюсь, вы мне это позволите. Вы сделали то, о чем я вас просил, и я вам благодарен.

Его учтивость была образцовой.

– А как же ты? Вернешься за реку? На болота?

Дайянь улыбнулся.

– Вы знали, что я пришел оттуда?

– Это предположение кажется разумным, если задуматься.

– Многое кажется разумным, если задуматься. Но – нет, я не собираюсь возвращаться.

– Вот как?

Дайянь посмотрел вперед, туда, где сельская дорога превращалась в пыльную деревенскую улицу.

– Я встречаюсь здесь с судьей.

– С Ван Фуинем? Ты сказал, что разговаривал с ним.

– Об этом деле, о вас. Теперь… о себе. И об остальных.

Туань Лун изумленно уставился на него. Открыл рот. Однако ничего не сказал. Через мгновение она двинулись дальше и въехали в деревню.

На следующее утро, когда он отправился на восток вместе с обещанными телохранителями, выехав рано утром, до наступления жары, ему пришло в голову, что он мог бы сказать Жэнь Дайяню прямо там, на дороге: «Возьми меня с собой».