Даррен Шэн - Горизонты ада

– А у тебя как?

Эллен нервно улыбнулась:

– Вообще-то, мне кажется, что я готова влюбиться, Ал. – Она явно ждала моей реакции.

Я смотрел вдаль, на реку. Это оказался сюрприз: в личной жизни Эллен после нашего расставания ничего серьезного не происходило. Еще месяц назад такая новость заставила бы меня бегом рвануться к бутылке, но после всего случившегося за последние несколько недель ее сообщение не вызвало потрясения, что непременно произошло бы раньше.

– Я его знаю? – спросил я.

– Да.

– Назовешь имя или предлагаешь угадать?

Помолчав в нерешительности, она ответила:

– Пока нет. Еще не знаю, к чему это приведет. Я пока не готова говорить об этом прямо.

– Тогда зачем вообще было упоминать?

– На случай появления сплетен. Чтобы ты не думал, что я делаю что-то за твоей спиной.

– Мы ведь разведены, – заметил я. – Ты можешь делать все что вздумается.

– Знаю. И все же, если бы дело касалось тебя, а ты бы мне ничего не сказал, я бы взбесилась.

Я понимал, что Эллен имеет в виду. Как бы далеко мы ни разбежались, между нами всегда будет существовать особая связь.

– Ну? – спросила она, не дождавшись от меня ответа на ее замечание. – Что ты думаешь?

– Это важно?

– Ты же знаешь, что да, – тихо сказала она.

– Я не знаю, о каком парне речь, – возразил я. – Как я могу высказать мнение?

– Кто сказал, что это парень? – ехидно произнесла Эллен.

– Не поверю, что нет, – засмеялся я.

– Может, я тебя удивлю. Но если серьезно, что ты думаешь? Ты ревнуешь?

– Нет, – ответил я искренне. – Рад за тебя. Это замечательно. Желаю тебе всего наилучшего. Один только вопрос: могу я на свадьбе передать тебя жениху?

– Свадьбы не будет. Одной вполне достаточно. Кроме того, о свадьбе тут вряд ли пойдет речь.

– Почему?

– Сам увидишь. – Она усмехнулась и больше на эту тему не говорила.

Когда я уходил, она поцеловала меня в обе щеки и потерлась носом о мой нос. В былые времена за этим следовал поцелуй. Теперь это превратилось просто в милый ритуал прощания двух близких друзей.

– Позвони, если то, что я узнала от Зиглера, куда-нибудь тебя приведет, – попросила она.

– Пошлю тебе самый красивый букет цветов, если имена окажутся полезными.

– И будь осторожен. Я совсем не хочу, чтобы киллер порезал тебя, как ту бедную девушку.

– Буду следить за своей спиной.

– Увидимся.

Я ушел и весь день думал о том, что у Эллен появился новый поклонник. Кто бы он ни был, пусть относится к ней хорошо – лучше, чем я, – иначе я его достану. Не имеет значения, насколько далеко зайдут мои отношения с Присциллой, – Эллен всегда останется главной любовью моей жизни. Никто не посмеет ее обидеть, пока я не перебрался на тот свет.

Имена двух медиумов ничего мне дали. Никаких видимых связей с кем-либо из подозреваемых, хотя одного из чревовещателей навещала Присцилла. Она сказала, что он мрачнее Зиглера, но такой же мошенник. Ник к нему никогда не ходила. Кроме этих двух имен, в отчете Эллен не оказалось ничего полезного. Я ничего особого и не ждал – ведь нельзя было рассчитывать, что Зиглер открыто заговорит о человеческих жертвоприношениях, – но все равно огорчился. Я согласился с Вами, что если в ближайшие несколько дней ничего не произойдет с Ником, то мы должны вплотную заняться Зиглером. А поскольку Эллен ничего существенного не раскопала, это снова подразумевало слежку и бесконечные часы ожидания.

Когда во вторник катил на велике домой, я пребывал в крайне мрачном настроении, поэтому сразу же по приезде отправился на боковую. На этот раз спал крепко – слишком устал, чтобы видеть сны. Поэтому, когда внезапно проснулся среди ночи, подумал: что-то не так. Несколько секунд я не слышал ничего, кроме гулкого биения собственного сердца. Потом сообразил, что разбудило меня всего лишь жужжание мобильного телефона. Я взглянул на часы – три часа, черт бы побрал все, – застонал и вслепую потянулся за телефоном.

– Пусть это будет, мать твою, вопросом жизни и смерти, – прорычал я, ожидая услышать насмешливый голос своего папаши. Но ошибся.

– Телефон-автомат у библиотеки. Будь там через десять минут.

– Кто… – начал я, но связь прервалась.

Сидя на краю кровати, я силился узнать голос. Не смог, поэтому поднялся и быстро оделся. Возможно, я попаду прямиком в беду, но я так устал, что меня это уже не заботило. Я хотел было позвонить Вами, но передумал: он все равно не успел бы подъехать.

Когда двинулся к двери, мои глаза задержались на каминной полке, и я остановился. Черный шарик с золотыми загогулинами, который я обнаружил в глотке пойманной форели, исчез. На мгновение я решил, что его кто-то украл. Но это было сущее безумие. Скорее всего, шарик скатился на пол. У меня не было времени его искать, да и большого значения это не имело. Так что я вышел из квартиры и захлопнул дверь.

Я прибыл к будке телефона-автомата за две минуты до назначенного времени. Зашел внутрь, желая спрятаться от холодного ночного ветра, дувшего со стороны реки. Мимо проехала патрульная машина, двое сидевших в ней полицейских подозрительно оглядели меня. Я лениво махнул им рукой, и они не стали останавливаться. Затем зазвонил телефон. Я снял трубку и без предисловий резко сказал:

– Если это такая шутка, я надеру…

– У почты на Марлин-стрит есть телефон автомат. Знаешь, где это?

– Да, – неуверенно ответил я.

– Сколько тебе понадобится времени, чтобы добраться туда?

– Пятнадцать – двадцать минут.

– Позвоню через двадцать пять. Если за тобой увяжется хвост, проезжай мимо, я свяжусь с тобой в другой раз.

– Кто это? – потребовал ответа я. – Какого черта!..

Но незнакомец снова отключился.

Повесив трубку, я задумался: что делать дальше? Это могла оказаться ловушка, но напасть на меня дома или у библиотеки было так же легко, как и на другом конце города. Вдобавок, располагая временем, я мог позвать на помощь. Кроме того, мне показалось, что звонивший сильно напуган.

Поскольку на дорогах машин практически не было и я не обращал внимания на красные сигналы светофора, я добрался до Марлин-стрит в течение семнадцати минут. Насколько мог судить, хвоста за мной не было, хотя по собственному опыту слежки за Ником я знал, что осторожный охотник легко выследит свою дичь незаметно.

Я хорошенько подумал насчет голоса и на этот раз, когда телефон зазвонил, произнес:

– Джерри?

Последовала напряженная пауза, затем я услышал:

– Никаких имен. В конце улицы есть закусочная, работает круг лосуточно, буду ждать там.

Вешая трубку, я не сомневался, что это Джерри Фальстаф, товарищ по работе. С той поры как Кардинал освободил меня от обычных обязанностей, я его практически не видел. Что он задумал? Был только один способ это выяснить…