Линкольн Чайлд - Третьи врата

Логан держался сзади вместе со Стоуном и следил за происходящим. Несмотря на сопричастность к остальной группе, он страшился этого момента, опасаясь, что зло и угроза, которые он уловил раньше, обретут здесь дополнительную силу и наделают бед. Однако ничего не происходило. Нет, не совсем так: здесь чувствовалось чье-то присутствие — но оно ощущалось почти так, как если бы сама гробница следила за ними, выжидая, прячась до более удобного момента, чтобы… Чтобы что? Логан не находил ответа на этот вопрос.

Марч провел рукой по стене черепахового цвета. Эта трубка лавы могла образовать экструзивную вулканическую породу, очень грубую и острую. Но поверхность была гладкая, как стекло. Сколько человеко-часов понадобилось для ее полировки грубыми, примитивными инструментами того времени?

Тина остановилась перед длинным рядом высоких кувшинов из красноватой глины великолепной формы, с темными гранями.

— Такие кувшины с темным верхом были очень распространены во времена объединения, — заметила она. — Они станут полезны при определении возраста.

— Во время нашего следующего спуска я возьму образцы для тестов на термолюминесценцию, — сказал Марч.

Некоторое время стояла тишина. Все пытались осознать всю значимость находки.

— Однако саркофаг отсутствует, — заметил Логан, оглядываясь вокруг.

— Внешняя камера обычно использовалась для хранения предметов домашнего обихода, — пояснил Стоун. — Словом, для хранения вещей и предметов, которые могли понадобиться фараону в потусторонней жизни. Саркофаг, должно быть, находится глубже — скорее всего, в последней камере за третьими вратами. Его сохранность беспокоила фараона больше всего, так как обеспечивала неприкосновенность его останков.

Тина наклонилась над большим сундуком из крашеного дерева с золотистой кромкой. Медленными осторожными движениями она смахнула пыль сверху, освободила крышку и мягко ее приподняла. В свете ее фонаря высветились десятки папирусов, туго скатанных и в прекрасном неиспорченном состоянии. Рядом стояли две аккуратные стопки табличек с вырезанными на них письменами.

— Боже! — выдохнула Тина. — Вы только подумайте, какие исторические сведения они хранят…

Стоун подошел к позолоченной кровати с балдахином. Она мерцала неземным светом в лучах их фонариков. Ее искусно сработанные элементы скреплялись большими болтами из цельного золота.

— Обратите внимание на балдахин, — сказал он. — Этот позолоченный кусок дерева, должно быть, весит тысячу фунтов. И все прекрасно сохранилось, как будто изготовлено вчера.

— Странно, — заметил Марч. Он вглядывался в изображение, нарисованное на одной из стенок.

Два действительно необычных объекта. Один представлял собой коробку, по верху которой проходил какой-то стержень, окруженный гребнем или знаменем цвета меди. Второй — артефакт в виде чаши с длинными пучками золотой проволоки, свисавшей по краям. Их окружала метель иероглифов.

— Что вы об этом думаете? — спросил Портер.

Тина пожала плечами.

— Уникально. Никогда не видела ничего подобного. Или даже отдаленно напоминающего это. Они похожи на какие-то инструменты или приспособления. Но я не могу даже предположить, для чего они использовались.

— А что насчет иероглифов?

Наступила минутная пауза, во время которой Тина внимательно рассматривала знаки в свете фонарика.

— Похоже, это какие-то предостережения. Проклятия. — И добавила после паузы: — Мне необходимо изучить их более тщательно в лаборатории. — Она сделала шаг назад и направила на них камеру.

— Они могут быть уникальными, — сказал Логан, — но они здесь не единственные.

Он указал на соседнюю стену. На ней была изображена сидящая мужская фигура в профиль, с вытянутой вперед левой ногой, что, впрочем, типично для древнеегипетского искусства. Мужчина одет в прекрасные одежды — явно представитель высокого сословия. И, как ни странно, те же самые два объекта были установлены на его голове — чашеобразный предмет внизу, коробка со стержнем вверху. Его окружал сонм высокопоставленных жрецов.

— Будь я проклят, — пробормотал Марч.

— Как вы думаете, что это? — спросил Стоун. — Эти предметы не могут быть коронами — они совершенно другие.

— Возможно, здесь изображено какое-то наказание, — предположил Логан.

— Да, но взгляните на это, — Тина указала на выпуклую деталь под рельефом. — Это, несомненно, серех. Значит, изображенная в центре фигура — это фараон.

— Так это серех Нармера? — спросил босс.

— Да. Но он несколько изменен, каким-то образом обезличен.

Медленно вся группа начала стягиваться к задней стене. Их фонари принялись скользить по ее поверхности: еще одно лицо на полированном граните, плитки, посаженные на известковый раствор. И вновь печать некрополя и королевская печать — обе целые, нетронутые. В отличие от первой двери, эта была окантована чистым золотом.

— Вторые врата, — прошептал Марч почти благоговейно.

Они смотрели на нее и молчали, пока Стоун не нарушил тишину.

— Вернемся на станцию и проанализируем наши находки. Необходимо, чтобы инженерная команда спустилась сюда и осмотрела эту камеру, дабы убедиться в ее конструкционной устойчивости. А затем, — он выдержал паузу, и его голос слегка дрогнул, — мы продолжим.

Место действия оставалось тем же самым: та же тускло освещенная лаборатория с односпальной кроватью и набором медицинской аппаратуры и инструментов. В палате стоял тот же смешанный запах сандала и мирры; те же подсветки от следящих устройств. То же большое, тщательно отполированное зеркало отражало крошечные мигающие огоньки. Дженнифер лежала на кровати, неглубоко дыша, опять под воздействием пропофола.

«Единственная разница, — подумал Логан, — заключается в том, что утром мы вскрыли гробницу фараона Нармера».

Он наблюдал, как Раш приладил контакты к вискам жены, дал ей версид и ввел в состояние гипноза. Джереми ощущал большое напряжение, глубокое нежелание повторять эксперимент и наносить пациентке такую же травму, как и при первом переходе. На этот раз зловещее воздействие, которое он испытал во время прошлого сеанса, все еще присутствовало, однако казалось далеким, даже слабым.

Открылась дверь на бесшумных петлях, и вошла Ромеро. Она кивнула Рашу, улыбнулась Логану.

Итан подождал, пока жена пошевелилась и ее дыхание стало затрудненным. Затем щелкнул кнопкой диктофона.

— С кем я говорю? — спросил он.

На этот раз ответ был незамедлительным.

— Рупор Гора.

— Как тебя зовут?

— Тот… Кого Нельзя Называть.

Тина наклонилась к Джереми и прошептала на ухо:

— Некоторые ученые утверждают, что, став божественным фараоном, Нармер не позволял произносить вслух свое имя под страхом смертной казни.