Джо Аберкромби - Лучше подавать холодным

– У меня есть мысль. – На лице Дэй неожиданно расцвела улыбка.

Девушка ткнула пальцем вверх, Монца, щурясь от солнца, посмотрела на крышу. И увидела притулившуюся на краю маленькую фигурку – черную на фоне светлого неба.

– С чудесным утром всех! – Вот уж не думала она, что будет когда-нибудь так рада услышать нытье Кастора Морвира. – Я надеялся увидеть знаменитую коллекцию герцога Виссерина, но, кажется, основательно заблудился. Может, кто-нибудь из вас, добрые люди, подскажет, где ее искать? Говорят, у герцога имеется величайшее творение Бонатине!

Монца указала окровавленным пальцем на мраморные обломки.

– Кое-что от него еще осталось!

Рядом с отравителем появилась Витари и проворно принялась спускать веревку.

– Мы спасены, – сказал Балагур таким тоном, каким обычно говорят: «Мы погибли».

Радоваться у Монцы уже не было сил. И уверенности в том, что она и впрямь рада, тоже не было.

– Дэй, Трясучка, идите первыми.

– Конечно. – Дэй, бросив арбалет, кинулась к веревке.

Северянин еще мгновение хмуро смотрел на Монцу, потом последовал за ней.

Балагур уставился на Коску.

– А с ним что?

Старый наемник, казалось, задремал.

– Будем поднимать. Берись.

Бывший арестант обхватил его рукой за спину, приподнял. Коска тут же очнулся и поморщился.

– Ох… нет, нет, нет, нет, нет.

Балагур осторожно опустил его, и Коска, тяжело дыша, покачал головой.

– Не стану я мучиться с веревкой лишь для того, чтобы помереть на крыше. Здесь место не хуже всякого другого, да и время пришло… Я много лет обещал это сделать. И на сей раз, наконец, сдержу слово.

Монца присела рядом с ним на корточки.

– Уж лучше я опять назову тебя вруном, и давай, прикрывай мне спину дальше.

– Я прикрывал ее только потому… что мне нравилось смотреть на твою задницу. – Он ухмыльнулся, сморщился и глухо зарычал.

Грохот у выхода усилился.

Балагур протянул Коске его меч.

– Когда придут… не хотите?

– Зачем? Он уже сделал свое дело, довел меня до этого плачевного состояния. – Коска попытался подвинуться, снова сморщился. Лицо его приобрело тот восковой оттенок, какой бывает у мертвецов.

Витари и Морвир втянули на крышу Трясучку. Монца кивнула Балагуру.

– Ваш черед.

Тот постоял еще мгновение над Коской неподвижно, потом заглянул ему в глаза.

– Хотите, я останусь?

Старый наемник взял его могучую руку в свои, сжал ее и улыбнулся.

– Тронут бесконечно вашим предложением. Но – нет, мой друг. То, что мне предстоит, лучше встретить в одиночестве. Киньте за меня разок кости.

– Кину.

Балагур выпрямился и зашагал, не оглядываясь, к веревке.

Монца смотрела ему вслед. Руки, плечо, бедро горели огнем. Измученное тело ломило. Взгляд ее скользнул по трупам, валявшимся в саду. Сладкая победа. Сладкая месть. Люди превратились в мясо.

– Окажи мне одну любезность. – Коска улыбнулся так печально, словно догадывался о ее мыслях.

– Ты пришел мне на помощь. Так и быть, одну окажу.

– Прости меня.

Монца издала странный звук – то ли крякнула, то ли подавилась.

– Мне казалось, это я тебя предала?

– Какое это теперь имеет значение? Предают все. Прощают единицы. Я хочу уйти без всяких долгов. Кроме тех, конечно, что остались у меня в Осприи. И в Адуе. И в Дагоске. – Коска слабо отмахнулся окровавленной рукой. – Скажем так – без долгов перед тобой, и довольно.

– Это я могу сделать. Мы квиты.

– Хорошо. Жил я дерьмово. Приятно сознавать, что хоть умру как надо. Ступай.

Частью своей души она хотела остаться с ним, быть рядом, когда солдаты Орсо ворвутся в галереи, сделать все, чтобы долгов и впрямь не осталось. Но эта часть занимала не слишком большое место в ее душе. К сантиментам у Монцы никогда не было склонности. Орсо должен умереть. И кто убьет его, если она здесь погибнет? Выдернув Кальвец из земли, она сунула его в ножны и отвернулась. Ничего больше не сказав, ибо толку от слов в такие моменты никакого. Прихрамывая, доковыляла до веревки, обвязала ее как можно туже вкруг бедер, намотала на запястье.

– Тяните!

С крыши была видна широкая панорама города. Большая дуга Виссера с изящными мостами. Множество башен, нацеленных в небо, казавшихся маленькими по сравнению со столбами дыма, которые еще вздымались там и тут над пожарищами. Дэй уже раздобыла где-то грушу и со счастливым видом ее поедала. Подбородок у девушки блестел от сока, желтые кудряшки развевал ветер.

Морвир, глядя на следы побоища в саду, поднял бровь.

– Я чувствую облегчение при виде того, насколько вы преуспели в мое отсутствие в воздержании от массовых убийств.

– Некоторые не меняются, – огрызнулась она.

– А что Коска? – спросила Витари.

– Остался.

Морвир гаденько ухмыльнулся.

– Не сумел на этот раз спасти свою шкуру? Значит, даже пьяница может измениться.

Будь у нее здорова хотя бы одна рука, она бы его сейчас прирезала. Пусть он и выступил в роли спасителя. Судя по тому, как взглянула на него Витари, ей хотелось того же. Но она только кивнула вихрастой головой в сторону реки.

– Завершим наше трогательное воссоединение в лодке. В городе полно солдат Орсо. Самое время отправляться в море.

Монца в последний раз посмотрела в сад. Там все еще царило спокойствие. Сальер, соскользнув с пьедестала упавшей статуи, лежал на спине с раскинутыми руками, словно бы приветствуя дорогого гостя. Ганмарк стоял на коленях в луже крови, свесив голову на грудь, пригвожденный к месту бронзовым клинком «Воителя». Коска сидел, закрыв глаза, положив руки на колени и откинув голову. На губах его застыла легкая улыбка. С вишневого деревца облетали лепестки, осыпая на нем мундир чужой армии.

– Коска, Коска, – прошептала она. – Что я без тебя буду делать?

Тысяча Мечей разделилась, и две половины ее изображали сражения между собой в течение двух лет. Коска, пока не напивался так, что не мог уже говорить, хвастливо утверждал, будто никогда за всю историю наемники не зарабатывали столь много, делая столь мало. Казну Никанте и Аффойи они высосали начисто, затем, когда внезапно наступил мир, отправились на север в поисках новых войн, на которых можно было бы нажиться, или честолюбивых нанимателей, желающих их развязать.

Честолюбивей всех прочих был Орсо, новый великий герцог Талина, дорвавшийся до власти, когда старшего брата его лягнул любимый конь. Он просто жаждал подписать договор о найме с Монцкарро Меркатто, знаменитым командиром наемников. Тем более что враги его в Итрии успели уже нанять и поставить во главе своих войск бесчестного Никомо Коску.