Марси Кейт Коннолли - Сад похищенных душ

– Ты можешь укрыть нас тенями?

Я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться от души. Вчера вечером я со страхом думала, что он скажет, если узнает, что я шпионю за его родителями, а сейчас он сам предлагает то же самое. Из-за этого я чувствую себя не такой виноватой.

– Конечно, могу. Сегодня достаточно пасмурный день, и никто не обратит внимания на лишнюю тень, направляющуюся по своим делам. Идём. – Я направляюсь к пустому прилавку, и мы прячемся за ним.

Я призываю тени полосок, растяжек и людей в толпе и леплю из них дымчатое покрывало. Под ним нас никто не увидит – по крайней мере, большинство людей точно. Я вздрагиваю, вспомнив Симону. Бедная девочка! Она умеет читать мысли, леди Эшлинг похитила её и превратила в пустышку. Сознание Симоны всё ещё где-то здесь, но бо́льшую часть времени её контролирует леди Эшлинг. Симона может видеть сквозь мои тени, потому что чувствует меня за этой пеленой.

Не успеваем мы выйти из-за прилавка, как две женщины останавливаются перед ним, преградив нам путь. У нас нет выбора, кроме как выждать ещё несколько минут. Мы можем не успеть нагнать Альфреда и Миранду, если задержимся надолго. Но разговор этих женщин быстро привлекает моё внимание.

– Зачем, по-твоему, они пришли сюда, Марселла? – спрашивает та, что помладше. Они говорят шёпотом.

Старшая женщина берёт девушку под руку:

– Даже представить себе не могу. Леди знает, что её людям лучше не появляться в Аббачо. Но Джон клянётся, что прошлой ночью видел их лагерь буквально в нескольких милях отсюда. Полагаю, это как-то связано с кометой.

– Будем надеяться, что сюда они не пойдут, – говорит девушка, и прекрасное личико рассекает морщинка. – Я слышала, что они настоящие головорезы!

Марселла фыркает:

– Когда мы вернёмся домой, я подам жалобу в местное самоуправление. Мы не хотим, чтобы эти люди ошивались у нас. Насколько мне известно, леди любит совать нос не в своё дело, и уж точно мы не желаем, чтобы она занималась этим в Аббачо. – Марселла берёт девушку за руку и уводит её, с опаской оглядываясь назад, как будто по их следу уже могут идти гвардейцы леди Эшлинг.

Я не осознаю, что у меня дрожат руки, пока Лукас не берёт их в свои.

– Мы расскажем моим родителям, они знают, что делать. – Вдруг его лицо светлеет. – Может, на этот раз они разрешат помочь им.

Я пытаюсь улыбнуться, но его слова меня не успокоили. Если люди леди Эшлинг здесь, они ищут меня и Дару. Она никогда не остановится, и нам остаётся только всё время убегать.

– К тому же, – говорит Лукас, – в прошлый раз мы одолели её людей. Ты была на высоте. Я уверен: если потребуется, мы сможем повторить.

После этого напоминания мне становится легче. Наконец мы выбираемся из-за прилавка и идём в ту сторону, куда ушли родители Лукаса. Мы идём сквозь толпу, стараясь держать тени по бокам, мимо ярко раскрашенных вывесок и вкусно пахнущих лотков с едой. Когда добираемся до конца рынка, как раз успеваем увидеть, как Миранда и Альфред выходят из задней двери дома, на фасаде которого висит табличка «ЗАКРЫТО». Мы останавливаемся.

– Почему этот магазин закрыт в разгар дня? – шепчет Лукас.

– Чтобы никто не зашёл и случайно не подслушал, что они обсуждают с твоими родителями. – Я запечатлеваю в памяти внешний вид магазина. Вывеска «АПТЕКА АЛЬЗЫ», дом выкрашен в тёмно-синий цвет, только ставни голубые. Занавески опущены.

Лукас тянет меня за руку:

– Мы должны вернуться на место встречи, пока родители не поняли, что мы за ними следили.

Мы как можно быстрее возвращаемся назад.

– Жаль, что нам не удалось зайти вслед за ними в магазин, Лукас. Я знаю, мы оба хотели узнать, о чём они говорили.

– И увидеть, с кем они встречались, – пробурчал Лукас. – Нечестно столько от нас скрывать. Мы победили людей леди Эшлинг. Родители должны это учитывать.

Я не могу не согласиться. Разве мы недостаточно сделали, чтобы доказать, что имеем право участвовать в этой войне? Но попробуй объяснить это Миранде и Альфреду – у них будет такой вид, будто мы просим билет до другой планеты.

– Лукас, так получилось, что я кое-что подслушала вчера вечером. О комете.

В его глазах вспыхивает любопытство:

– Мои родители что-то говорили об этом?

– Они упомянули сотрясателя неба. Кажется, они боятся, что новая орбита кометы может грозить нам опасностью. – У меня потеют руки, и я вытираю их о юбку.

Лукас широко распахивает глаза:

– Опасностью? Ты о чём?

– Я не знаю. Они ничего конкретного не говорили. Но сказали, что важно оповестить всю Сеть.

Лукас продолжает размышлять, пока мы осторожно обходим группу хихикающих школьников. Я благодарна ему за то, что он не спрашивает меня, каким образом я всё это узнала, хотя, уверена: он догадывается. Мы огибаем последний угол – и вот мы на месте у входа, даже раньше назначенного времени. Мы прячемся за пустым прилавком, и я неохотно отпускаю свои тени.

Мы как раз вовремя выбираемся из-за прилавка – скоро приходят родители Лукаса. Лица у них осунувшиеся и печальные, и у меня болезненно сжимается сердце. Что бы они ни узнали, это их ни капли не обрадовало.

Миранда обнимает нас обоих:

– Пора идти домой.

– Ну? – говорит Лукас. – Что вы узнали?

– Лучше не спрашивай, – отрезает Альфред, и надежду с лица Лукаса как ветром сдувает.

Всю дорогу до дома мы идём молча.

Ужин проходит тихо, после чего нас с Лукасом раньше обычного отправляют спать. Миранда и Альфред явно хотят спокойно поговорить наедине. Дара тоже надулась. Когда я принесла ей еду, она сказала мне от силы два слова. Вопреки обыкновению она уселась в углу клетки и смотрела на меня.

Её молчание действует мне на нервы ещё сильнее, чем её истеричные предсказания.

Забравшись в кровать, я не могу стряхнуть с себя чувство, что здесь кто-то есть, нависает за спиной и только ждёт нужного момента, чтобы наброситься.

Сон приходит не сразу. Я слышу, как за дверью Миранда и Альфред что-то обсуждают на кухне. Я отчаянно хочу подслушать, но сегодня это кажется ещё более неправильным, чем вчера. Как будто это будет прямым неповиновением их указаниям.

В конце концов я впадаю в полудрёму, полную цветов, леди и утерянных сил, и вдруг от чего-то просыпаюсь.

Вопли наверху. Снова Дара.

Я раздражённо откидываю одеяло и влезаю в тапочки. У меня никогда не было домашнего животного, но я подозреваю, что знаю, каково это – заботиться о ком-то. Тени обычно ведут себя хорошо, и только Дара – значимое исключение. Думаю, это мне за то, что вернула ей тело.

Я иду к двери спальни, но проходя мимо окна, замираю на месте. Что-то не так. Я вглядываюсь в ночь. Всего несколько редко стоящих деревьев колышутся на ветру. С другой стороны от утёса до кромки леса вдалеке тянется высокая трава. Но честное слово, я только что видела скользящую по двору тень – и я её не звала.