Максим Мартино - Королевство изгнанных

– Неужели все, что захочу?

Озиас моргнул.

– Верно. Разве ты не говорила, что голодна?

– Да, но… – я склонила голову набок. – Ты не боишься, что я сбегу?

Откуда-то из глубины его живота вырвался добродушный смешок.

– Можешь попробовать, но я бы не советовал. В Круоре повсюду есть глаза, – указав на стены, где, казалось, в ответ на его слова задержались тени, он поднялся по лестнице. – Иди. Съешь что-нибудь.

Когда он повернулся ко мне спиной, мой взгляд сразу же остановился на двойных дверях, ведущих в Китский лес. Я могла бы убежать. Попытаться сориентироваться в запутанном лабиринте лиан и деревьев, хотя у меня не было ни малейшего представления, как мы сюда попали. Вихрь в мгновение ока затащил нас сюда, но мы могли бы преодолеть много километров от «Полуночного Шутника». А может, и больше.

Блуждать в одиночестве по ночному лесу, без еды и с низким уровнем энергии у Айки, казалось не самым умным решением. Не с монстрами, прячущимися в проклятом лесу в ожидании такой легкой добычи, как я.

Повернувшись к лестнице, я заметила, что Озиас наблюдает за мной с непринужденной улыбкой.

– Спокойной ночи, – я помахала рукой.

Он издал еще один тихий смешок, а затем скрылся в коридоре. Отказавшись от мысли о побеге, я направилась на кухню. В поместье царила тишина. Маслянисто-желтые огни мягко светились в конце коридора, и мой желудок напомнил мне, чтобы я ускорила шаг. Когда я на цыпочках подошла к дверному проему, до моих ушей донесся тихий глухой стук.

Спрятавшись в темном углу коридора, я заглянула в кухню. Одетый в черные облегающие брюки и кремовую тунику с длинными рукавами, Нок стоял над разделочной доской с зазубренным ножом в руке. Закатав рукава до локтей, он нарезал свежеиспеченную буханку хлеба. Лезвие мягко звякало каждый раз, когда задевало доску, а кубики льда в пустом стакане рядом с ним содрогались.

Я повертела на пальце кольцо из розового золота. Нок не походил ни на одного парня, которого я встречала прежде. Высокий, с точеным подбородком, достойным заточки лезвия, он возвышался над столом. Даже то, как он нарезал хлеб, так точно и плавно, излучало опасность. А потом он полностью разрушил эту иллюзию, начав тихо напевать колыбельную. Я не узнала мелодию, но мягкие ноты заставили его губы изогнуться в улыбке, и видимое напряжение в его шее растаяло. Его взгляд смягчился, словно он погрузился в воспоминания. Видел, чувствовал что-то за пределами моего понимания.

А потом у меня заурчало в животе.

Его пение мгновенно стихло, но он не отвел глаз от буханки хлеба. Мускулистые предплечья напряглись, и он отложил нож в сторону.

– Ты же знаешь, что я тебя слышу.

Сердце подскочило к горлу. Я застыла, не смея пошевелиться.

Взгляд острых и пытливых глаз – цвета эбенового дерева, с металлическим блеском, как у драгоценного камня гематита, сверкающего на солнце, – резко обратился в мою сторону, а потом ускользнул.

– Когда ты ела в последний раз?

Я прижала кулак к животу. Если бы только мой желудок молчал. Было даже что-то милое в том, как все его тело расслабилось от этого звука. Но сейчас… он будто превратился в ледяную глыбу.

Может, я ошибалась. Озиас вел себя дружелюбно, когда я не ожидала от него ничего, кроме резких слов. Возможно, Нок будет таким же. Выйдя на свет, я направилась к свободному барному стулу.

– Мне подвернулся шанс отведать ягненка, но я решила, что лучше умереть с голоду, чем рисковать заболеть.

Эти обсидиановые глаза снова скользнули по моему лицу.

– Неужели?

Нок сменил хлеб на мясо и потянулся за гладким разделочным ножом. Он начал нарезать мясо не глядя: его нервирующий взгляд был направлен на меня. Ловкие пальцы двигались с легкостью, а мой пульс участился в ответ.

– Да. Разве ты не порежешься таким образом?

Мысленно я вернулась к тому моменту, когда он навис надо мной, его шея находилась так близко, что я могла видеть вены под его кожей. Если бы только мне удалось сделать его кровь частью нашей сделки. Но это не считалось бы добровольным даром. Мне требовался другой вариант, другой путь.

Пожалуйста, порежься. Порежься и позволь мне притвориться, что я беспокоюсь о тебе. Позволь мне взять салфетку и вытереть кровь, чтобы сохранить ее для приручения. Прошу тебя.

Он выдержал мой взгляд, и на его губах появилась едва заметная улыбка.

– Весьма маловероятно. Хочешь бутерброд?

Теперь Нок стал нарезать белый сыр аккуратными ломтиками.

Играя с кольцом, я молилась, чтобы он промахнулся.

– Не отказалась бы.

– Что это такое?

Он кивнул в сторону моего кольца, а затем вытащил две тарелки из верхнего шкафа и отложил нож в сторону. Разочарование застряло у меня в горле, и я проглотила раздраженный вздох, прежде чем он смог выдать меня. Нок поставил перед собой посуду и начал формировать бутерброды.

– Просто кольцо.

Я спрятала руку под край столешницы. Розовое золото с опалом, покоящимся над тонким ободом, являлось подарком, который я лелеяла больше всего на свете. Оставшийся кусочек моего прошлого, который я не могла выбросить.

– Ты часто готовишь?

Нок вскинул бровь.

– Я бы не назвал это готовкой, но в любом случае ответ «нет».

Он поставил передо мной тарелку. На толстых ломтях хлеба лежали кусочки ветчины и сыра. У меня потекли слюнки, и я вонзила зубы в бутерброд раньше, чем он смог бы его отнять.

А потом я остановилась, еда застыла у меня во рту. Я почти забыла, где нахожусь. Для какой работы его наняли. Несмотря на то, что я видела, как он готовил еду, все еще существовала вероятность, что он ее отравил. Вероятно, он дважды подумал о нашем соглашении и решил, что ему лучше обойтись без хлопот. Я должна была позвать Тилу из царства зверей и дать ей проверить мою еду.

Нок изучил бутерброд в моих застывших руках, а затем взглянул на мое смущенное лицо. Он откусил кусочек от своего бутерброда.

– Я не травлю гостей, если они не забывают свои манеры за столом.

С трудом я заставила себя сглотнуть.

– Приму к сведению.

Слабая улыбка тронула его губы.

– Я так понимаю, тебе уже довольно давно приходится прикрывать свою спину.

– Хм.

Посчитав еду безопасной, я продолжила есть более цивилизованно.

– С чего так?

Я приподняла одно плечо.

– Никто не идеален. Меня угораздило вляпаться в парочку неприятных историй.

Нок некоторое время смотрел на меня, а потом отложил свой бутерброд.

– Расскажи мне о себе.

В его голосе послышалось какое-то странное напряжение, которое никак не увязывалось с его невозмутимым выражением лица. Он потянулся за хрустальной бутылкой, полной янтарной жидкости, и налил изрядную порцию себе в стакан. В воздухе запахло чем-то острым, и Нок сделал большой глоток.