Рик Риордан - Магнус Чейз и боги Асгарда. Меч Лета

Локи… В кои-то веки знакомое имя! Я помнил, что в скандинавской мифологии Локи – великаний сын и самый большой прохиндей. И главный враг всех богов. Но если Сэм его дочь, то почему она тут? Как её занесло в валькирии?

Я случайно встретился взглядом с Гуниллой. Капитан определённо наслаждалась шоу – она едва сдерживала улыбку. Если она дочурка Тора, то это всё объясняет. В мифах Тор и Локи вечно норовили затеять драку.

Таны о чём-то совещались.

Наконец заговорил управляющий:

– Самира, мы не узрели ничего героического в гибели этого юноши. Мы видели гнома и эльфа с игрушечным оружием…

– Гнома и эльфа?! – встрял я, но Хельги не обратил внимания и продолжил:

– …мы также видели огненного ётуна, который упал с моста и увлёк мальчика за собой. Сыны Муспелля редко показываются в Мидгарде, однако подобное уже случалось.

– Эка невидаль! – пробормотал тан с кустистыми бакенбардами. – Я вам вот что скажу. Супротив того верзилы, огненного ётуна, что подвизался с Санта-Аной при Аламо [34] Генерал Антонио Лопес де Санта-Ана (1795–1876) – прославленный мексиканский полководец, которого даже называли «Наполеоном Запада», многократный президент и диктатор Мексики. Битва при Аламо (1836), в которой сражался Дэви Крокетт, – одно из важнейших событий так называемой Техасской революции: Техас, входивший в состав Мексики, при активном участии Дэви Крокетта поднял мятеж и на короткое время стал независимым государством. …

– Да, спасибо, владыка Крокетт. – Хельги прокашлялся. – Так вот, пока мы не видим подтверждений тому, что Магнус Чейз достоин Вальгаллы.

– Владыки, – Сэм говорила медленно, чётко произнося слова, как будто обращалась к детсадовцам, – видео недостоверно.

– Ты полагаешь, зрение нас подводит? – рассмеялся Хельги.

– Я полагаю, вам стоит послушать историю из моих уст. Рассказ о деяниях героя – наша давняя традиция.

– Прошу прощения, владыки, – встала Гунилла, – но Самира права. Возможно, мы должны дать слово дочери Локи.

В трапезной загалдели и заулюлюкали. Кто-то выкрикнул:

– Нет! Нет!

Хельги жестом призвал воинов к молчанию:

– Гунилла, ты исполняла долг, защищая сестру-валькирию. Однако мы знаем, что Локи всегда славился сладкоречием. Я бы предпочёл видеть историю своими глазами, а не внимать хитроумным объяснениям.

Воины зааплодировали.

Гунилла пожала плечами: мол, все видели – я сделала что могла. И уселась на место.

– Магнус Чейз! – возгласил Хельги. – Известны ли тебе твои родители?

Я мысленно сосчитал до пяти. Моим первым порывом было заорать: «Нет, но мой папашка из ваших был тот ещё засранец!»

– Я не знаю, кто мой отец, – признался я. – Но послушайте, насчёт того видео…

– Вероятно, у тебя есть потенциал, неведомый нам, – заявил Хельги. – Вероятно, ты сын Одина, или Тора, или иного благородного бога, и твоё присутствие в наших рядах делает нам честь. Мы взыскуем мудрости рун, если сам Всеотец не пожелает дать ответ.

Хельги вытаращился на по-прежнему пустующий трон. Вороны зыркали на меня голодными чёрными глазами.

– Ну что ж, – вздохнул Хельги. – Пусть явится вёльва и…

Меж корней дерева, там, где водопад обрушивался в тёмное озеро, вздулся огромный пузырь. «ЧПОК!» – и на поверхности воды стоят три женщины в белых саванах.

В трапезной воцарилось гробовое молчание. Тишину нарушали только потрескивание огня да звук водопада. Тысячи воинов, остолбенев, наблюдали, как три женщины, скользя по водной глади, направляются ко мне.

– Сэм! – испуганно зашептал я. – Сэм, что происходит?!

Сэм бессильно уронила руку, выпустив топорище.

– Норны, – выдавила она. – Сами норны явились предсказать тебе судьбу.

НЕТ, ПРАВДА, ПОЧЕМУ МЕНЯ никто не предупредил о скорой гибели? Почему никто не сказал мне: «Эй, завтра ты рухнешь с моста и станешь павшим викингом, так что иди-ка почитай что-нибудь про Вальгаллу».

Я чувствовал себя весьма и весьма неподготовленным.

То есть в принципе про норн я слышал. Что это такие дамочки, которые держат в руках судьбы смертных. Но я понятия не имел, как их зовут, что им надо и как себя с ними вести, чтобы не осрамиться. Мне положено кланяться? Или подносить дары? Или удирать с воплями куда глаза глядят?

Сэм пробормотала мне в ухо:

– Это плохо. Норны приходят в исключительных случаях.

Я не хотел быть исключительным случаем. Я хотел быть простым случаем из серии «Молодец, Магнус. Ты герой. Вот тебе печенька».

Или вот ещё лучше: «Ой. Прощения просим, обознались. Возвращайся к прежнему размеренному житью».

Не то чтобы моё прежнее размеренное житьё было сплошной восторг, но даже оно лучше дюжины бородатых мужиков по имени Эрик, которые говорят тебе, что ты не достоин их компании.

Норны приблизились, и стало видно, что они невероятно высокие – в каждой по меньшей мере футов девять росту. Лица под капюшонами были красивыми, но пугающими, мертвенно-бледными – даже глаза. За ними, как невестина фата, струился шлейф из тумана. Они застыли в футах двадцати от моего стола и обратили вверх, точно вылепленные из снега ладони.

– Магнус Чейз. – Я не понял, которая из норн заговорила. Мягкий бесплотный голос растёкся по трапезной, превращая мой череп в ледник. – Провозвестник Волка.

Воины в трапезной беспокойно заёрзали на стульях. «Провозвестник» – словечко из фэнтези. Но я-то тут при чём? Короче говоря, мне не понравилось, что меня назвали каким-то «провозвестником». И ещё меньше мне понравилось слово «волк».

Я уже всерьёз склонялся к сценарию «удирать с воплями куда глаза глядят». Но тут в руках у средней норны сгустился туман, и из него образовалось с полдюжины рунных камешков. Норна подбросила их вверх. Руны зависли над её головой – при этом каждая разрослась до размеров рекламного щита и засветилась белым.

Руны я читать не умею, но ту, что в середине, я узнал. Это была та самая, которую я вытянул из кисета в кабинете у дяди Рэндольфа.

– «Феху», – промолвил холодный голос. – Руна Фрейра.

Воины завозились, погромыхивая доспехами.

Фрейр… Что ещё за Фрейр? Мозги у меня сковало льдом, а мысли еле-еле ворочались.

Тут норны заговорили все вместе, их потусторонние голоса зазвучали хором, сотрясая крону исполинского дерева:

Сияющие руны растаяли. Три норны поклонились мне. А потом слились с туманом и исчезли.

Я обернулся к Сэм:

– И часто у вас такое бывает?