Юлия Адриан - Пробуждённая луной

Хихикая, они бросаются прочь, большинство из них. Радостно машут мне на прощание. Толька эльфийка на какое-то время остается сидеть на моем плече, напевая знакомую песенку. Что-то проходит, а что-то – остается. Они никогда меня не боялись. Никогда раньше. Она трется своим маленьким носиком о мою щеку, а потом тоже исчезает между стволами древних деревьев и остается позади нас.

С каждым метром, на который увеличивается расстояние между мной и башней, след магии, что так тщательно скрывала ее, исчезает. И вот наконец перед нами встает последняя преграда: огромная мрачная ежевичная изгородь. Перезрелые плоды, пухлые и черные, тяжелыми каплями свисают с ветвей. В колючих зарослях, кольцом выросших вокруг башни, прорублена тропа. Охотник на ведьм направляет коня вперед. Осторожно следую за ним, стараясь не зацепиться за шипы. В бархатисто мерцающей листве виднеются известково-белые черепа. Живая изгородь красива и смертельна. И вот мы покидаем сладковатый аромат ежевики и попадаем в человеческий лес. Мы преодолели последнее магическое кольцо. Я свободна!

Я вдыхаю аромат влажной листвы, аромат вечного круговорота рождения, жизни и смерти. Но есть и еще кое-что: нечто едва уловимое, подсознательное, нечто, чего не было до того, как меня заточили в башне. Это сильный, резкий запах, пронизывающий и всеобъемлющий.

– Что это? – тихо спрашиваю я.

Мой спутник молчит. И только рывок за косу подтверждает, что он меня услышал. Мы одни. Мой хилый принц, мой избранник – он нас не ждал. Или, скорее, его. Что касается меня, то я, по его расчету, должна остаться оскверненной и заколотой в башне – немая и мертвая, как назойливое насекомое. И это – любовь?

Призрачный лес отличается от того, каким я его запомнила. Он темнее и тише. Древние стволы завершаются плотным навесом листвы, сквозь который не проникает ни один солнечный луч. Они танцуют где-то в верхушках крон и слабо мерцают. Зеленый собор. Прибежище мертвых. Но призраки былых времен молчат.

– Где призраки? – спрашиваю я.

– Призраков больше нет.

– Куда они делись?

Он не отвечает. Он мне ничего не должен. Я ничего не жду.

Первым опытом, которому меня научила жизнь, была потеря. Все, что я любила и чем дорожила, было уничтожено. Такова судьба. Он не различает добро и зло, вину и невиновность. Она отнимает, она уничтожает. А для тех, кто избежал судьбы сегодня, очередь настанет завтра: пришло время моих сестер!

– Сколько… – Я колеблюсь, прежде чем произнести это слово – оно кажется мне чужим. – Сколько ведьм еще осталось?

– Слишком много, – следует холодный ответ.

– Ты охотник. Что это значит?

– Я убиваю ведьм.

– И тех, кто в числе Тринадцати?

– Как раз тех.

Я киваю и устремляю взгляд вперед.

– Хорошо. – Вот и все, что я говорю, и говорю я именно то, что думаю.

Чем больше на них будут охотиться, тем скорее ждать их падения.

Наступает ночь. Эльфы прячутся в своих мерцающих дворцах высоко в кронах деревьев. Гномы перестают спорить. Тусклая зелень последних солнечных лучей теряет свою яркость. Холодная тьма надвигается жадным всепоглощающим туманом. Если раньше мое зрение было настолько сильным, что я могла видеть даже в самые темные ночи, то теперь это уже не так. Темнота для меня в новинку.

– Чему ты смеешься? – спрашивает охотник на ведьм.

– Я – как человек, – улыбаюсь я. – Я ничего не вижу.

– А раньше видела? – только и спрашивает он.

– Естественно.

– А другие? Они тоже видят?

Моя радость угасает. Другие.

– Раньше – видели. Тогда мы все могли видеть.

– Ты одна из них, – трезво констатирует он.

– Да, – выдыхаю я и внезапно ощущаю холод. – Мне так холодно. Мурашки пробегают по моему телу. – Я не знаю холода.

– Но ты знаешь боль.

– Да. – Вот и все, что я говорю, когда мы молча продолжаем наш путь через ночной лес. Одинокая сова пересекает наш путь в поисках последних заблудших эльфов. Где-то вдали воет волк. Понятия не имею, как охотник на ведьм находит дорогу. Сама я совершенно ничего не вижу. Я вслепую следую за ним, плотно прижавшись к теплу его лошади.

Я мерзну. Я дышу. Я не мертва.

Среди ночи ветер свежеет и несет с собой ледяной холод. Моя кожа покрывается слоем льда. Пальцы немеют. Ноги болят. Мне холодно. Чертовски холодно.

– Это проклятие твоей сестры, – слышу я его голос. – Она позволяет холоду проникать через границы. Но никогда еще она не заходила так далеко.

– Моя сестра? – дрожа, выдыхаю я. Дыхание поднимается в воздух белыми облачками пара.

– Ледяная ведьма, – тихо говорит он. – Снежная королева, Повелительница северных ветров. У нее много имен.

Я пытаюсь ответить, но из моего горла вырывается только стон. Крошечная искорка начинает плясать перед нами, не больше, чем мерцание звезды. Ее матовое сияние провожает нас сквозь ледяную ночь. Спотыкаясь, плетусь ему навстречу, ноги – две ледяные глыбы.

Это огонь. Он посреди леса, потрескивающий и манящий. Но тепла он не сулит. Ветер несет с собой едва слышное ржание умирающей лошади.

– Там никого нет, – шепчу я так тихо, что он не может меня услышать.

Но он отвечает:

– Никого живого.

Охотник на ведьм выводит лошадь на поляну, усыпанную кристаллами льда, в центре которой огонь бросает вызов суровому ветру. Четыре брошенные лошади тесно жмутся друг к другу в предсмертной агонии. Рядом, свернувшись клубочком, как котята, лежат замерзшие тела всадников. Остекленевшие лица застыли в крике, руки превратились в мерцающие когти.

Принц со своими солдатами.

Королева внутри меня не чувствует сожаления – только холодное удовлетворение. Но что-то другое, что-то человеческое прорастает внутри: скорбь об упущенном шансе. И я в изумлении касаюсь кончиками пальцев щеки, ловя сверкающую жемчужину. Слеза.

– Это холод, – говорит охотник на ведьм. – Ему поручено убивать. Он служит только одной цели. – Лошадь шарахается, наши тени танцуют на стволах деревьев. – Что ему здесь нужно?

Я пытаюсь сглотнуть, растираю слезу в пальцах. Чуть пошатываюсь. Лед хрустит под моими босыми ногами.

– Она ищет меня.

Тишина, а потом:

– Почему?

– Потому что увидела меня в зеркале, – говорю я с трудом. Резкий пронизывающий ветер невыносим. Холод разъедает мою кожу.

– Вот я, сестра! – шепчу я северному ветру, и тот внезапно набрасывается на нас изо всех сил. – Ты посмела прийти, чтобы убить меня?

– Зачем ей желать твоей смерти? – кричит охотник на ведьм, преодолевая воющий шторм. Лошадь испуганно шарахается в сторону, ледяные кристаллы осыпаются, обрушиваются на нас.

– Потому что я – единственная, – кричу я что есть мочи, кричу, собрав последние оставшиеся силы. – Единственная, кто может уничтожить их всех.