Шеннон Чакраборти - Золотая империя

Но напоминание о смерти брата оказалось слишком сильным ударом, и Али в ступоре привалился к стене, что-то причитая по-гезирийски. Слезы градом катились по его щекам, прочерчивая дорожки в пыли и засохшей на коже крови.

Послышалась птичья трель, легкий ветерок пробежал по щетинистым пальмам, нависающим над разрушенной мечетью. У самой Нари сердце разрывалось на части: сладостное чувство от возвращения домой не перечеркивало всех ужасов, которые привели к тому, что их двоих забросило сюда.

Она присела на пятки. Думай, Нари, думай . Ей нужен какой-нибудь план.

Но мысли не шли. Она до сих пор ощущала запах отравы в крови Мунтадира, до сих пор слышала невозмутимые угрозы Манижи.

Она до сих пор видела перед собой взгляд зеленых глаз Дары, устремленный через разрушенный дворцовый коридор, умоляющий и смертоносный.

Нари сделала глубокий вдох. Магия. Нужно только вернуть магию, и все будет хорошо. Нари чувствовала себя ужасно уязвимой без своих способностей, такой слабой, какой никогда себя не ощущала. Все тело ломило, в носу стоял металлический запах крови.

– Али. – Она обхватила его лицо ладонями, стараясь не волноваться из-за настораживающего, нехарактерного даже для джинна жара на его липкой коже. Нари смахнула слезы с его щек, заставляя его взглянуть на нее налитыми кровью глазами. – Дыши глубже. Мы еще поскорбим о нем, мы поскорбим о них обо всех, обещаю тебе. Но сейчас нам нужно сосредоточиться. – Поднялся ветер, задувая волосы ей в лицо. – Мунтадир говорил, потребуется несколько дней, чтобы прийти в себя после получения кольца, – внезапно вспомнила она. – Может, то, что с тобой происходит, – нормально.

Али так сильно колотило, что казалось, будто его вот-вот хватит удар. Его кожа приобрела сероватый оттенок, губы потрескались.

– Не думаю, что это нормально. – От его тела влажным облаком поднимался пар. – Оно хочет тебя, – прошептал он. – Я это чувствую.

– Я… Я не могу, – растерялась она. – Я не выдержу. Ты же слышал, что говорила Манижа. Я – шафитка. Если кольцо убьет меня, она убьет тебя, а потом заберет его себе. Я не могу так рисковать!

Словно в ответ, печать на его щеке яростно полыхнула. Если метка Гасана напоминала татуировку, черную, как ночь, на его коже, то метка Али выглядела так, словно была нарисована ртутью, и ее серебристый цвет отражал яркий солнечный свет.

Метка вспыхнула ярче, и он вскрикнул.

– Боже, – выдохнул он, нащупывая клинки за пазухой – каким-то чудом ханджар и зульфикар Али остались при нем, пристегнутые ремнями к поясу. – Мне нужно вытащить это.

Нари вырвала у него оружие.

– С ума сошел? Ты не можешь вырезать свое сердце!

Али не ответил. Казалось, что он физически не способен что-то говорить. Его отсутствующий, растерянный взгляд затянуло поволокой, и она испугалась. Нари был знаком этот взгляд, она часто встречала его в лазарете, у пациентов, доставленных к ней слишком поздно.

– Али ! – Нари было невыносимо от того, что она не могла просто наложить на него руки и забрать его боль. – Пожалуйста, – взмолилась она, – хотя бы попытайся снять печать. Иначе я ничем не могу тебе помочь!

Он на мгновение задержал на ней взгляд, и сердце Нари ухнуло: зрачки Али так расширились, что почти закрывали собой серую радужку. Он моргнул, но в его лице не было даже намека на то, что он понял ее мольбу. Ну почему она не расспросила Мунтадира о печати подробнее? Он сказал только то, что печать нужно вырезать из сердца Гасана и сжечь, что восстановление может занять пару дней и что…

Печать не должна покидать Дэвабад.

Ледяной ужас сковал ее изнутри, хотя кожу обдувал горячий ветер. Нет, только не это . Это не может быть всему причиной. Не может . Ведь Нари даже не спрашивала согласия Али… проклятье, он вырывался, но она все равно надела кольцо ему на палец. Его желания ее не волновали – слишком отчаянно она хотела спасти его. Спасти их обоих.

И теперь ты можешь его погубить .

Обжигающий ветер отбросил ее волосы назад, в лицо полетел песок. Одно из деревьев, качавшихся напротив разрушенной мечети, внезапно рухнуло на землю, и Нари встрепенулась, только в этот момент осознав, что воздух становился горячее, а ветер усиливался и, завывая, кружил вокруг нее.

Она подняла глаза и застыла.

В пустыне за Нилом в светлом небе клубились оранжевые и зеленые тучи. У нее на глазах они заслонили собой нежный рассвет, и сверкающая гладь реки сменилась тусклым серым цветом. Песок носило по каменистой земле, ветви и листья кружились в воздухе.

Все это было похоже на бурю, которая явила Дару.

Прежде это могло бы утешить Нари. Теперь же девушка была так напугана, что у нее дрожали колени, когда она поднималась на ноги, сжимая в руке зульфикар Али.

Песчаная буря с воем неслась ей навстречу. Нари вскрикнула и выставила перед собой руку, чтобы заслониться. Но в этом не было необходимости, буря не сбила ее с ног и не разорвала на куски. Нари открыла глаза и обнаружила, что они с Али оказались в центре кружащей воронки песка, в островке безопасности посреди урагана.

И они были не одни.

Темная тень мельтешила, то исчезая, то вновь появляясь вместе с движением ветра перед тем, как приземлиться на стену разбитого минарета, подобно хищнику, поймавшему мышь в норе. Все в этом существе казалось ей невероятным. Рыжее, гибкое туловище, мускулы, перекатывающиеся под янтарным мехом. Когтистые лапы размером с человеческую голову и хвост, серпом рассекавший воздух. Серебряные глаза на львиной морде.

И крылья . Ослепительные крылья, переливающиеся чуть ли не всеми цветами мироздания. Нари чуть не выронила зульфикар, ошарашенно ахнув. Она видела достаточно иллюстраций с изображениями этого зверя, чтобы отрицать очевидное.

Это был шеду. Полумифический крылатый лев, на котором, согласно легендам, ее предки сражались с ифритами, оставался символом дэвов еще долго после того, как эти загадочные существа исчезли с лица земли.

Во всяком случае, так все полагали. Но кошачьи глаза прямо сейчас были прикованы к ней, как будто изучая ее лицо и примериваясь к размеру. Она могла бы поклясться, что заметила в них проблеск чего-то вроде замешательства.

Но также и интеллект. Глубокий, несомненный интеллект.

– Помоги мне, – взмолилась она, чувствуя, что сходит с ума. – Пожалуйста.

Глаза шеду сузились. Глаза были серебристого цвета, настолько светлого, что казались почти прозрачными, цвета сверкающего льда. Шеду смерил Нари внимательным взглядом, подмечая зульфикар в руках и раненого принца у ее ног. И метку на виске Али.

Зверь распушил крылья, как рассерженная птица, и из его пасти вырвался раскатистый рык.