Кристина Генри - Дерево-призрак

– Халашо, мистер Фрэнк. Позабочусь.

Карен и Дэвид вышли под палящее июньское солнце.

– Мороженое звучит как отличная идея, правда, дружок?

Дэвид аккуратно спрятал конфету в карман шорт, чтобы приберечь на потом.

– Но мы еще не обедали.

– Думаю, сегодня мы можем позволить немножко сладкого перед обедом. Как считаешь?

Он улыбнулся:

– Как скажешь, мамочка.

– Тогда решено, – Карен подхватила упаковку мясной нарезки. Мороженое надо будет есть очень быстро, а то в такую жару мясо испортится еще до возвращения домой.

Они прошли всего пару шагов, как вдруг Дэвид встал посреди тротуара как вкопанный.

– Что такое? – спросила Карен.

Дэвид наклонил голову сперва в одну сторону, а затем в другую, будто прислушивался к звукам вдалеке.

– Миссис Шнайдер, – произнес Дэвид. – Кричит.

– Что? – мать присела на корточки, чтобы заглянуть мальчику в глаза. Они фокусировались на чем угодно, но только не на ней. – Дэвид, что происходит?

Его взгляд прояснился. Он посмотрел прямо на мать.

– Я же сказал, – ответил малыш. – Это миссис Шнайдер. Она кричит. Там столько крови.

Миссис Шнайдер целое утро разглядывала новых соседей из дома напротив сквозь щель в занавесках. Куда катится мир, раз мексиканцы могут переехать на приличную улицу, где живут приличные люди, даже не спросив у них разрешения. Они постоянно включали громкую музыку на испанском, кричали друг на друга на испанском и готовили что-то экзотическое.

« Если им так хочется есть странную еду и говорить на этом своем языке, почему они тогда не остались у себя, а приехали к нам и теперь забирают рабочие места у обычных американцев? » – возмущалась она.

Миссис Шнайдер знала, что взрослые из того дома в большинстве своем трудились на производстве консервированного чили, и считала, что это неправильно, хоть и не встречала никого, кто потерял бы работу из-за этих незваных гостей.

Это был вопрос принципа, решила она. А что, если бы настоящий американец захотел устроиться работать на завод чили и не смог бы по их вине? А один из этих мексиканцев и вовсе был полицейским! Миссис Шнайдер наблюдала, как мужчина – она так и не озаботилась запомнить их иностранные имена, – каждое утро забирается в патрульную машину. Кто вообще это допустил?

Иногда она видела, как Карен Ди Муччи, что жила ниже по улице, говорит с одной из тамошних женщин, а их маленькие дети даже играют вместе. Миссис Шнайдер хотела было предостеречь соседку, но потом решила, что не стоит. Карен может обидеться. Всем известно, что мексиканцы и итальянцы суть одно и то же, хотя миссис Шнайдер и вынуждена была признать, что еда у итальянцев все же получше.

Она не была расисткой. Негров она не ненавидела. Черных в Смитс Холлоу было очень много, и в них миссис Шнайдер проблемы не видела. Они все были хорошие, чистые, работящие ребята – ну, кроме Гарри Джексона, который в любое время дня и ночи ошивался в кабаке «Арена». Но его можно понять. Гарри был сам не свой с тех самых пор, как его жена скончалась от рака.

Миссис Шнайдер взглянула на часы и решила, что пора дойти до продуктового взять что-то на ужин. Ее муж умер от хронической сердечной недостаточности пять лет назад, и теперь женщина почти не готовила. Ей никогда не нравилось этим заниматься, и раньше она готовила лишь ради мужа, который любил домашнюю еду. Сама миссис Шнайдер ела как птичка: половинку сэндвича или чашку супа.

Не было никакого смысла ехать на машине в большой сверкающий супермаркет в соседнем городе, хотя ее соседка миссис Уолкер рассказывала, что там хорошие скидки. Кроме того, миссис Шнайдер нравилось стоять у прилавка и болтать с Фрэнком, чтобы быть в курсе «всех новостей», как она сама это называла.

Женщина взяла сумочку, дважды проверила, что заперла переднюю дверь ( с этими иностранцами никогда нельзя быть уверенным ) и вышла через кухню на небольшое заднее крыльцо.

Она сразу заметила мух – целую черную тучу, слишком большую для такого жаркого дня. Первой мыслью миссис Шнайдер было то, что у нее в саду сдох енот или лисица, а значит надо звонить в администрацию и вызывать службу отлова животных. Как и у многих жителей Смитс Холлоу, задний двор дома миссис Шнайдер выходил прямо в лес, так что не было ничего удивительного в том, что там иногда объявлялись дикие звери.

Ее муж установил по обе стороны от дома высокую ограду, «чтобы соседи не шпионили»: мистер Шнайдер был до крайности закрытым человеком и опасался, что, если кто-то заметит, как он жарит во дворе барбекю, и угостит его пивом, ему придется отвечать любезностью. Поэтому звери нередко терялись, заблудившись между перекрытыми дорожками, домом, гаражом и заборами.

Запах сумел просочиться в ее раздраженные мысли о службе по отлову животных – их всегда приходилось ждать целую вечность, что казалось миссис Шнайдер абсурдным, если учесть, каким маленьким городком был Смитс Холлоу, – и женщина прикрыла рукой нос и рот, судорожно глотая воздух. Запах был ужасный, даже хуже ужасного, и на секунду она предположила, что там умер целый олень.

Туча мух поднялась над покрытой травой небольшой канавкой, что пролегала у опушки леса. С крыльца миссис Шнайдер не было видно, вокруг чего роились насекомые, и она глубоко вздохнула.

Придется пойти посмотреть, но приближаться к источнику вони, чем бы он ни был, не хотелось. Однако женщина знала, что если позвонить в службу отлова животных с расплывчатым «что-то умерло у меня в саду», то дерзкая сотрудница диспетчерской Кристи Галлагер обязательно заявит, что они не имеют права посылать специалистов, пока не будут уверены в том, что дело именно в животном.

«Ну и нахалка », – сказала про себя миссис Шнайдер, используя выражение, которое всегда использовала ее мать, чтобы описать молодую наглую персону.

Женщина достала из сумочки белый хлопковый платочек, капнула на него немного духов Estée Lauder и прикрыла нос и рот.

Миссис Шнайдер собиралась было положить сумочку на крыльцо, но передумала. Кто угодно мог пробраться через ворота сада, пока она стоит к ним спиной, и сбежать с ее чековой книжкой и кошельком. В конце концов, район был уже совсем не тот, что прежде.

Крепко ухватив сумочку правой рукой, а левой прижимая к носу надушенный платок, женщина осторожно шагнула к черной жужжащей туче мух. Она так глубоко погрузилась в переживания о грядущих неудобствах – придется отложить поход к Фрэнку, пока служба по отлову животных не явится, – что и не заметила, как наступила на лужицу крови.

Миссис Шнайдер ощутила липкость под носком теннисных туфель, подняла ногу и увидела окровавленную подошву. Она скривила нос в отвращении. Этот зверь что, истек кровью прямо в ее саду? Придется выкинуть обувь, а ведь это были довольно хорошие туфли.