Рена Баррон - Королевство душ

– Полагаю, твой пристальный взгляд означает, что магия приближается, – говорит Сукар, сморщив нос. Татуировки на его предплечьях и бритой голове светятся, так что он не хуже меня знает, что магия уже здесь. – Либо ты скучаешь по кому-то, кто сейчас дома…

Мою шею обдало легким жаром. Мы оба знаем, о ком он говорит. Я пытаюсь представить себе Руджека в этом месте: вот он сидит на подушке в своей причудливой эларе. Он бы выделялся еще хлеще меня – и наслаждался бы этим. От этой мысли у меня на лице возникает улыбка. Я успокаиваюсь. Вместе с Сукар и Эсснай мы отправились с караваном из Тамар, пересекли горы Барат на западном краю Всемогущего королевства – и все для того, чтобы добраться до владений племен. На праздник явились около двухсот человек, но еще больше соплеменников отказались приезжать сюда из Тамар.

– Нам и тебя следовало бы оставить в Королевстве, – говорю я Сукару, бросая на него презрительный взгляд. – Некоторые из нас достаточно почтительны, чтобы внимательно следить за церемонией, поэтому, пожалуйста, перестань отвлекать меня.

– Ну, если тебе нужно отвлечься… – В ответ он лишь подмигивает мне.

– Эсснай, поддержи меня, – прошу я. – Скажи ему, чтобы он не отвлекался.

Эсснай сидит, скрестив ноги, на противоположной стороне от Сукара. У нее, как и всегда, каменное выражение лица. Мой отец вчера вечером сварил кровяное снадобье, чтобы окрасить ее волосы, и красный оттенок хорошо смотрится на ее черной коже. Как обычно, она ловит на себе взгляды, хотя, кажется, никогда этого не замечает. Зато Эсснай грустит по своей ама Кире, которой нет рядом. Она пожимает плечами, наблюдая за барабанщиками.

– Он все равно не станет меня слушать.

Я вздыхаю и возвращаюсь к священному кругу. Луна приобрела багровый оттенок, более глубокий, чем всего лишь час назад. В Тамар нас учат, что лунная ориша Коре плачет кровью за своих павших братьев в эту ночь. Пять тысяч лет назад она и ее брат-близнец Ре’Мек – солнечный ориша – возглавили армию, чтобы покончить с ненасытной жаждой душ Короля Демонов. Но племена верят, что Кровавая Луна символизирует их связь с Хекой. Ибо только в это время он возвращается, чтобы передать свой дар будущим поколениям.

Даже с большого расстояния от огня у меня на лбу выступают капельки пота. По крайней мере, мне хочется верить, что на взводе я именно из-за огня. Хотела бы я вести себя как Эсснай и Сукар. Им все равно, что у них нет магического дара, но для них все иначе. Их родители не умеют управлять магией. У них нет за плечами наследия сразу двух выдающихся династий.

Когда я думаю о другой причине моего пребывания здесь – об испытании, – мой желудок скручивается в узел. Барабаны умолкают. Тишина бьет внезапно, как затишье перед бурей, и мои мышцы напрягаются сильнее. Музыканты замерли, как статуи в районе ученых в Тамар. Толпа замирает. Момент, которого мы ждали, наконец настал, но он тянется слишком долго, и мне это не нравится. В этот промежуток времени в моей голове проносится огромное количество сомнений. А что, если ничего не произойдет? Что, если произойдет, но моя магия не так сильна, как у моих родителей? Что, если мне суждено стать шарлатанкой, торгующей талисманами удачи?

Так ли это плохо?

Я подтягиваю колени к груди, вспоминая женщину в Имебье, которая корчилась на песке. «У магии есть своя цена… если ты готова заплатить». Ее слова звучат у меня в ушах. Слова шарлатанки, слова того, кто отчаянно нуждался в магии. Я выталкиваю ее из своих мыслей. У меня еще есть шанс – еще есть время, чтобы Хека сделал мне подарок.

Позади меня раздается гул, и я вытягиваю шею, чтобы увидеть пробирающихся сквозь толпу колдунов. Они исполнят танец, с которого начнется праздник длиною в месяц. Кровавая Луна отбрасывает на них жуткие багровые тени. Вся долина затихает, слушая их голоса. Ни шепота, ни криков детей – только свист ветра и шорох ног в траве. Я так хочу быть с ними наравне, не разочаровать своих предков.

Вместо этого я застряла тут в качестве стороннего наблюдателя – как обычно.

В церемонии участвуют по семь человек от каждого из пяти племен. Во главе с вождем шесть колдунов составляют Эдам, совет племени. Хотя на многих жителей племен снизошла благодать Хеки – его магический дар, – колдуны занимают особое положение в обществе. Вожди одарили их этим титулом, потому что они показали свое превосходство над другими по части магии. Из всех племен только около сотни человек заслужили это почетное звание. Все их почитают. Я им завидую.

Когда колдуны приближаются, их песнопения отзываются эхом в моих костях. Каково это – повелевать магией с каждым вдохом? Поднять руку, чтобы собрать магию на кончиках пальцев – или прогуляться по миру духов? Не просто быть способным видеть магию и укрощать ее, но воплощать ее?

Первыми идут колдуны племени Лито: четыре женщины и трое мужчин. Их племя находится к юго-западу от Храма Хеки посреди леса. Белая пыль покрывает тела колдунов и их жилеты из сыромятной кожи. Их замысловатые короны из металла, кости и разноцветные бусы то и дело позвякивают на ветру. Земля качается под их ногами – плавно, как океанские волны. Она словно ведет колдунов к священному кругу, в который дозволено входить только эдамам.

Когда процессия приближается, барабанщики джембе снова начинают отбивать ритм, отходя подальше от внутреннего круга и устраиваясь на открытом месте на траве. Они бьют быстрее, когда вождь племени Лито заходит в центр.

Следующим идет народ Кес – самое маленькое из пяти племен, чьи земли граничат с долиной на северо-западе. Их прозрачная кожа и почти бесцветные глаза делают их похожими на людей с севера. Двое из них белы, как алебастр, и их яркие одежды выделяются на общем фоне. С каждым их шагом небо рассекает молния, ее искры танцуют на их коже. Колдуны выпускают клубы дыма, который обжигает мне нос. Он пахнет кровью, имбирем и перцем ээру: очищающее средство, которое я помогала делать моему отцу в его магазине.

Племя с гор к югу от Храма прибывает следующим. Колдуны народа Зу прыгают над нашими головами, отталкиваясь от воздуха. Татуировки покрывают их тела, а на их головах изысканные короны из рогов: изогнутых, крючковатых, больших и маленьких. Какие-то рога изготовлены из гладкого металла с краями столь острыми, что ими можно было отрезать палец. Один неверный шаг – и рог упадет на толпу, что может весьма плохо закончиться. Я на всякий случай прячу пальцы между колен.

Сукар толкает меня локтем, криво ухмыляясь. Его семья происходит из народа Зу, и хотя у него есть, по крайней мере, две дюжины татуировок, у эдамов его племени их гораздо больше.

– Мы как всегда. Впечатляем больше всех, – шепчет он.