Джо Аберкромби - Первый закон. Трилогия: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей

– Я знаю это.

– Пылая огнем…

– Я видела это.

Лицо женщины было уже так близко, что он чувствовал ее дыхание на своей коже. Холодное. Холодное, как иней.

– Он разбился о мост, что был внизу…

– Я помню это.

– Они искали Семя…

– Да, – прошептал ему в ухо настойчивый голос. – Где оно?

Что-то коснулось лица Глокты, его щеки, его века: что-то мягкое и скользкое. Язык. Холодный. Холодный, как лед. Его тело съежилось.

– Я не знаю! Они не нашли его!

– Не нашли? – Пальцы сомкнулись на его горле, сжимали, сминали, лишали дыхания. Холодные. Холодные, как сталь, и такие же твердые. – Ты думаешь, будто знаешь, что такое боль, калека? Ты не знаешь ничего!

Леденящее дыхание коснулось его уха, холодные пальцы сжимались все крепче.

– Но я могу показать тебе! Я могу показать тебе!

Глокта закричал и заметался, сопротивляясь изо всех сил. Кое-как ему удалось подняться; на протяжении одного головокружительного мгновения он стоял, потом нога подвернулась, и он полетел куда-то в пространство. Темная комната закувыркалась вокруг, и Глокта с отвратительным треском впечатался в пол, придавив своим телом подогнувшиеся руки и ударившись лбом.

Он с трудом поднимался на ноги, при этом держался за ножку кровати, отталкивался от стены и хватал ртом воздух. Диким взором Глокта вглядывался в кресло, хотя в глазах его потемнело от страха. Столб лунного света падал из окна, высвечивал смятое одеяло и полированное дерево кресла.

«Пусто».

Глокта окинул взглядом комнату. Глаза его уже привыкли к темноте, и он изучил все углы.

«Никого. Пусто. Сон».

И лишь теперь, когда бешеный стук сердца утих, а хриплое дыхание успокоилось, навалилась боль. В висках стучало, нога ныла от боли, рука пульсировала. Он ощущал привкус крови во рту, глаза болели и слезились, в желудке вздымалась тошнота. Он всхлипнул, отчаянно рванулся к постели и повалился на залитый луной матрас – без сил, мокрый от холодного пота.

Послышался настойчивый стук в дверь.

– Господин? С вами все в порядке?

Голос Барнама. Стук повторился.

«Бесполезно. Она заперта. Заперта, как всегда, но я не думаю, что смогу двинуться с места. Инею придется выбить ее».

Однако дверь распахнулась, и Глокта прикрыл глаза ладонью, защищаясь от неожиданно яркого света лампы в руках старого слуги.

– С вами все в порядке?

– Я упал, – промычал Глокта. – Моя рука…

Старый слуга присел на постель, мягко взял руку Глокты и поднял рукав его ночной рубашки. Глокта сморщился, Барнам щелкнул языком: на предплечье красовалось большое розовое пятно, уже начинавшее распухать и краснеть.

– Я не думаю, что она сломана, – сказал слуга, – но на всякий случай можно позвать врача.

– Да-да. – Глокта замахал на Барнама здоровой рукой. – Позови его.

Он смотрел, как старик, сутулясь, спешит к двери, слышал скрип его шагов по узкому коридору за стенкой. Вот шаги проскрипели по лестнице, потом хлопнула входная дверь. Воцарилась тишина.

Глокта взглянул на свиток, взятый у адепта-историка: туго свернутая рукопись по-прежнему лежала на комоде в ожидании того, чтобы ее вручили архилектору Сульту.

«Делатель упал, пылая огнем. Он разбился о мост, что был внизу. Странно, как частички яви проникают в наши сны. Чертов северянин со своей ночной посетительницей. Женщина и холод. Должно быть, это меня и возбудило».

Глокта осторожно потер свою руку, прощупал ушибленное место кончиками пальцев.

«Ничего. Просто сон».

Но что-то не давало ему покоя. Он снова посмотрел на дверь: ключ торчал в замке и отблескивал золотом в свете лампы.

«Не заперто – а ведь я запирал ее! Не мог не запереть. Я всегда это делаю. – Глокта перевел взгляд на пустое кресло. – Как там болтал этот идиот-ученик? Магия исходит с Другой стороны. Нижний мир. Ад».

Теперь, после такого сна, в это нетрудно поверить. Страх снова заворочался в душе Глокты, как только он остался один. Он протянул здоровую руку к креслу, и на это ушла целая вечность. Его трясущиеся пальцы коснулись дерева.

«Прохладное, но не холодное. Не холодное. Здесь ничего нет».

Он медленно убрал руку от кресла и сжал свое ноющее предплечье.

«Ничего нет. Пусто. Всего лишь сон».

– Что с вами случилось, черт возьми?

Глокта мрачно пососал беззубые десны и ответил:

– Упал с кровати.

Он рассеянно потер запястье. Еще несколько мгновений назад оно чертовски болело, но то, что он видел перед собой, вытеснило боль в дальние закоулки мозга.

«Я мог бы кончить еще хуже. Гораздо хуже».

– Не самая приятная картина. Совсем неприятная, – произнес он.

– Вы чертовски правы! – Лицо Секутора исказилось от отвращения, насколько можно было разглядеть под маской. – Меня чуть не стошнило, когда я в первый раз это увидел. Это меня-то!

Глокта вгляделся в кровавое месиво у себя под ногами. Он ухватился одной рукой за ствол дерева и раздвинул папоротники концом трости, чтобы лучше видеть.

– Мы можем быть уверены, что это мужчина?

– Возможно, и женщина. Во всяком случае, это человек – вот ступня.

– Да, действительно. Как обнаружили тело?

– Его нашел он. – Секутор кивнул в сторону садовника: тот сидел на земле с бледным лицом и неподвижным взглядом, рядом на траве высыхала лужица блевотины. – Здесь, среди деревьев, в кустах. Похоже, убийца попытался его спрятать, но не очень давно. Труп свежий.

«Он прав. Запаха еще нет, и мухи не успели слететься. Очень свежий труп. Может быть, убийство произошло нынче ночью».

– Он мог бы пролежать тут долго, – продолжал Секутор, – если бы кто-то не попросил подрезать ветки. Вроде бы они заслоняли свет. Вы когда-нибудь видели такое?

Глокта пожал плечами:

– Видел как-то раз в Инглии. Еще до того, как ты там появился. Один из заключенных пытался бежать. Он прошел несколько миль, потом погиб от холода, и с его трупом позабавился медведь. Тело было изуродовано до неузнаваемости, хотя и не до такой степени, как это.

– Вряд ли прошлой ночью кто-то мог замерзнуть до смерти. Было жарко, как в аду.

– Хм-м, – отозвался Глокта и подумал: «Если в аду жарко. Мне всегда казалось, что он может оказаться холодным. Холодным, как лед». – К тому же в Агрионте не так уж много медведей. Есть ли идеи относительно того, кем могла быть эта… – он махнул тростью в сторону трупа, – личность?

– Никаких.

– Может быть, кто-то пропал? Не было заявлений на поиск?

– Я ничего не слышал.

– Значит, нет ни малейшего представления о том, кто жертва? Тогда за каким чертом нас это вообще интересует? Разве у нас нет фальшивого мага, за которым нужно присматривать?

– В том-то и дело. Их новые покои расположены вон там. – Секутор пальцем в перчатке указал на здание в двадцати шагах от того места, где они сейчас стояли. – Я как раз наблюдал за ними, когда всплыло это дело.