Розанна Браун - Песнь призраков и руин

– Не уходи, не бросай меня, – взмолилась она.

Малик попытался прикинуть, на сколько осколков должно разбиться сейчас его сердце, чтобы их никогда уже не собрать вместе.

– Я ненадолго. Обещаю, – сказал он с такой уверенностью в голосе, какой совершенно не испытывал. – Не успеешь оглянуться, как мы уже вернемся. А до тех пор обещаешь не трусить?

– Обещаю, – икнула девочка.

– Ладно, прощание затянулось.

Идир хлопнул в ладоши, и тени мгновенно окутали фигурку Нади.

– Надя! Подожди!

– Малик! Лейла! – закричала она, и в следующий миг тени поглотили ее.

Малик рухнул на колени. Лейла издала сдавленный всхлип.

– Призови на помощь Призрачный Клинок, и он сделает свое дело. В тот же миг явлюсь я, – произнес Идир, глядя вниз на Малика. – Убей девчонку. Времени у тебя – до конца Солнцестоя.

Юноша вскочил на ноги. Не успели они с Лейлой понять, что происходит, как вновь оказались в обветшалом домике с масками по всему периметру.

Нади нигде не было.

А от Идира остался только голос:

– Если расскажешь кому-то, что познал сегодня, метка мгновенно прожжет твое сердце. Надеюсь, теперь ваша магия сработает как надо.

На этом и голос пропал. Малик и Лейла остались стоять посреди комнаты, молча уставившись друг на друга. С улицы нарастал гул толпы, встречавшей канун Солнцестоя. Дым разъедал глаза.

Тысячу лет назад Баия Алахари вступила в Фараонову войну, чтобы защитить свой юный, еще не окрепший Зиран. Умело использовав магическую силу кометы, которая появляется на небесах раз в пятьдесят лет, она одолела Улраджи Тель-Ра – чародеев и колдунов собственного мужа, победила всех остальных союзников фараона и навеки повергла в прах Кеннуанскую империю.

Для защиты нового города от любой мыслимой угрозы со стороны смертных Баия выстроила Внешнюю стену. Однако она понимала – никакие каменные стены не спасут его от врагов сверхъественных, потусторонних, если те вновь восстанут против ее детища. Против них правительница выставила невидимую преграду, отдав собственную жизнь и жизни всех своих потомков до скончания веков в магический залог ее прочности.

Таким образом, далекая прародительница попутно поставила крест на мечтах Карины о дальних странах за пределами Зирана намного-намного раньше, чем та родилась.

– …А как полагает ваше высочество?

Карина, тряхнув головой, с усилием вернулась к реальности и только теперь осознала, что окружена стайкой придворных, жаждущих узнать ее мнение по поводу какой-то истории, которую она пропустила мимо ушей. Разумом она все еще блуждала по таинственному Святилищу Цариц, впитывая судьбоносные, изменившие всю ее грядущую жизнь откровения Пустельги, а телом, как выяснилось, сидела в центральном внутреннем дворе Ксар-Алахари, под шатром, крытым прозрачной малиновой тканью, которая отливала в ночи, словно вино, куда добавили звездную крошку. До полуночи оставалось всего каких-нибудь часа два. Комета Баии ожидалась с минуты на минуту.

– Я думаю, это просто замечательно, – наугад ляпнула Карина. – Пожалуйста, продолжайте.

Сидевший по другую сторону стола Мвале Омар Бенчекрун пустился в дальнейший рассказ, размахивая перед собственным носом куриной ножкой, словно мечом. Среди членов Совета он был старейшим, волосы с его головы давно исчезли – точнее, казалось, все переместились в роскошную белую бороду до пупа. Насколько могла судить Карина, основная польза, какую этот человек приносил Государственному Совету, где заседал, сводилась к болтовне о виноградниках, принадлежавших его семье, и о тех временах, когда он ходил в победителях Огненной Сигизии.

– Ну, вот. Значит, мы с Халимой столкнулись лицом к лицу со львом. И в копье трещина! Но у меня даже капельки пота с брови не упало…

Карина вместе со всеми членами Совета расположилась за самым большим столом во дворе. Кругом, спиралью по всему открытому пространству, стояли еще несколько – низеньких, со множеством пухлых подушечек, на которых восседали самые знатные придворные и убеленные сединами ученые – они вели степенные беседы с художниками (лица у всех ужасно одухотворенные!) и упитанными купцами (одежды сплошь расшиты драгоценными камнями).

Пир устроили поистине царский: целые жареные цыплята, пряная говядина с апельсинами на высоких «пирамидах» из кускуса, сотни и сотни красиво изукрашенных таджинов [14] Таджин – посуда (и одноименное блюдо) для мяса и овощей, популярное в странах арабской Африки. с тушеными овощами и мясом, великие дюжины бараньих ребер, почти черных с виду от приправ, и лепешки – горы лепешек, от которых всё еще поднимался горячий пар, ведь слуги метали их на столы прямо из печей. Здесь можно было увидеть культурные и исторические традиции огромного числа народов, собранные в Зиране и воплощенные в кулинарии.

Лишь долгие годы обучения этикету позволяли Карине удерживать на губах любезную улыбку – внутри нее клокотало смятение.

Волшебство – не миф. Магия существует и действует. Она повсюду, ею пропитаны самые основы Зирана, а жители ничего и не подозревают. Уже тысячу лет она защищает их, оберегает, и знают об этом лишь члены Карининой семьи.

«Я показала и рассказала тебе обо всем в надежде, что ты наконец проникнешься подлинной значимостью дела, которое тебе однажды предстоит взять на себя, – сказала Пустельга, окончив повествование о кровавом прошлом страны и выведя дочь из подземелий Святилища Цариц. – Солнцестой – не просто праздник. Это важнейший обряд. Без него падет Преграда. Мы, Алахари, – единственная гарантия Зирана от сонмов магических врагов, готовых уничтожить все, что нам дорого».

– И вот в последнюю секунду мое копье переламывается! – Стол усеяла россыпь жирных капель: Мвале Омар взмахнул своим куском курятины. – Клянусь Великой Матерью, не лишись я своего оружия в такой момент, всадил бы его льву прямо в шею, и Халиме не видать бы триумфа. – Старик, опомнившись, бросил виноватый взгляд на молодого человека, сидевшего рядом. – Конечно, я не хочу сказать, что твоя бабушка победила незаслуженно, мой мальчик.

– Я знаю, дядюшка, вы никогда не заявили бы такого, – бесцветным голосом отозвался Дрисс Розали.

Род Розали принадлежал к числу так называемых сонаследующих, то есть все его члены всегда появлялись под знаком одной и той же Сигизии. В данном случае – Солнечной. Сонаследующие семейства встречались в городе крайне редко, что неудивительно – ведь поддержание такого состояния требует исключительной координации усилий по зачатию, деторождению, да и при всем этом в конечном счете зависит от чистой удачи. Кроме того, покойная бабка Дрисса выиграла последний Солнцестой, открывший нынешнюю эпоху под знаком Солнца. В свете сочетания этих фактов всем было ясно: церемония выбора при Храме Солнца в этом году – чистая формальность, исход боя предрешен, и победа достанется Дриссу. И все его родные источали самодовольство по этому поводу.