Розанна Браун - Песнь призраков и руин

Потом он повернулся лицом к сверкавшим неподалеку величественным очертаниям Ксар-Алахари. Наверняка принцесса сейчас там. Занята тем, чем принцессы обычно занимаются, пока другие люди страдают. Метка переползла к нему на ладонь и принял форму клинка, полновесного, готового к действию.

– Куда ты? – властно спросила Лейла, схватив Малика за плечо, когда он сделал шаг в сторону.

– Искать принцессу.

Ксар-Алахари высился так близко. Если отправиться прямо сейчас, к рассвету точно можно добраться.

– Ты собрался просто так взять и явиться в дворцовые покои с ножом в руке? Стража изрешетит тебя стрелами прежде, чем ты к воротам подступишься.

– Но надо же что-то делать!

– Если тебя самого убьют, ты уже точно ничего сделать не сможешь! – Лейла потащила Малика за собой в один из боковых переулков. Там они укрылись за кучей хвороста. – Итак, варианты. Какие у нас есть варианты?

– Идти в Ксар-Алахари, – снова предложил он.

– Невозможно просто взять и пойти туда, Малик.

– Ладно. Тогда яд?

– Как ты собираешься ее отравить, если не можешь даже просто проникнуть во дворец? – осадила его Лейла, и брат едва подавил искушение съязвить: мол, у тебя есть идеи получше или тебе просто доставляет удовольствие одну за другой отметать мои?

– Может, подготовить ей ловушку на церемонии открытия?

– Там везде будут толпы народа. Как ты собираешься провернуть это дело? Сразу поймают.

Духов клинок впился юноше в кожу. Он обхватил голову руками. Выход должен найтись, не может не найтись. Ведь Идир не стал бы тратить время, давая поручение, заведомо для Малика невыполнимое. Или стал бы?

Тут по переулку прошла большая группа разодетых в пурпур людей. Парень бросил короткий взгляд на их ладони: все рождены под знаком Жизни, как и он. Наверное, это группа представителей Сигизии, избранная для прохода по Храмовой дороге. Стало быть, направляются на Церемонию Выбора. Надо же. Его, Малика, мир сегодня рассыпался в прах, а жители Зирана всё так же как ни в чем не бывало увлечены своими делами. Все хотят знать, кому достанется честь представлять их Сигизии, кто поселится на ближайшие несколько недель в Ксар-Алахари.

Малик рывком вскочил на ноги. Да! Победителей ведь разместят в замке на все время Солнцестоя.

Они будут жить бок о бок с принцессой Кариной.

Парень пробежал глазами по знакомым линиям Жизненной эмблемы, выжженной у него на ладони. Титул и привилегии победителей для зиранцев священны. Никто, даже султанша, не вправе отнять их, коль скоро они завоеваны. Если победителем станет Малик, то именно он проведет весь Солнцестой на расстоянии броска камнем от принцессы. Никаким иным способом к ней так скоро не подобраться.

А уж когда подберется, найти случай и «призвать на помощь Призрачный Клинок» будет делом техники. Пусть это оружие сотворит то, для чего оно создано…

Малик тряхнул головой. Нет, это немыслимо. Абсурд. Как ему пробиться в победители, когда тысячи людей в Зиране подходят для этой роли куда лучше? Эшранца не выбирали уже сотни лет…

Однако… ведь выбора все равно нет. Сколько Малик ни размышлял, более прямого пути к цели придумать не получалось.

Ему каким-то образом – непонятно каким, но придется заставить Жрицу Жизни признать победителем его. А для начала еще, между прочим, надо как-то пробраться в Храм Жизни.

– Куда мы несемся? – на бегу прокричала Лейла, когда Малик порывисто повлек ее за собой прочь из переулка.

Странный, непривычный расклад: в кои-то веки он впереди, а она следует за ним:

– Не спрашивай! Просто доверься мне!

Брат с сестрой влились в разодетую группу. Там если и заметили, что Лейла не из рожденных под знаком Жизни, все были слишком взбудоражены, чтобы обратить внимание на эту странность. Сестра, вцепившись в руку брата, так и прошла в гуще толпы весь путь до широкой площади перед Храмом Жизни.

Здесь каждый специально сооруженный алтарь и каждый дверной порог украшали изображения Аданко. Тревожно-вопросительный взгляд Лейлы так и сверлил Малика – она словно уже угадала и не одобрила «маленький план», созревший в его голове.

Откуда-то сверху донесся то ли шорох, то ли шелест. Это вернулся темный народец – причем в лице не одного или двух, а дюжин и дюжин. Так много сразу юноша их еще никогда не видел. Они торжественно шествовали по воздуху, словно пародируя процессию внизу. Но – опять-таки впервые – чувство благоговейного трепета перед происходящим вокруг побеждало в Малике ужас перед ними. В легендах часто рассказывается о том, как люди после встречи со сверхъестественным обретают новые, необыкновенные способности; может, и он, пообщавшись с Идиром, научился спокойнее воспринимать фокусы темного народца?

– Ты их видишь? – спросил юноша у Лейлы.

На мгновение в его сердце затеплилась несбыточная надежда, но она сразу испарилась, когда та переспросила:

– Кого?

Горький привкус разочарования, казалось, разлился по его гортани. Ах, если бы только явился способ показать сестре, сколько всего волшебного постоянно их окружает. Если бы он мог хоть одним глазком дать ей увидеть мир таким, каким видит его сам. При этой мысли все та же таинственная сила вдруг заклубилась внутри него, заглушая сигналы всех органов чувств. Этот зуд требовал немедленного выхода, освобождения, но Малик не знал, как достичь его. Он только сжимал и разжимал пальцы в надежде: пусть что-нибудь сейчас произойдет! Но не происходило ничего.

Их «вынесло» к подножию Храма Жизни даже как-то слишком скоро. Одноименный павильон перед ним был спроектирован в форме спирали, символизирующей Маликову Сигизию, – по этой спирали толпа и выстраивалась. Над нею возвышалось зайцеобразное каменное изваяние богини Аданко. Длинные уши тянулись в небо, прямо к Комете Байи.

Церемония уже приближалась к кульминации. Тысячи и тысячи голосов сливались в хорошо известном Малику песнопении – его члены Жизненной Сигизии исполняли еженедельно во время храмовых служб, и после всех ужасов минувшего дня знакомая мелодия приятно успокаивала юношу. В конце концов на возвышение перед храмом, склонив бритую голову, вся закутанная в темный пурпур, ступила Жрица Жизни. На плечах у нее, словно шаль, возлежал большой белый заяц и с любопытством разглядывал публику.

Жрица откинула голову назад и воздела руки к небу:

– О Аданко, блаженный источник радости, самой Жизнью рожденная, покровительница идущих Путем живущих и праведных, истинное счастье вкушают собравшиеся здесь во Святое Имя Твое! Мать наша сладчайшая и защитница, благослови нас Неизъяснимой Мудростью Своей, дабы мы выбрали победителя, достойного явить миру всю Славу Твою и ввести людей в новый мир.