Стелла Так - Ворриор и Пиас. Гнев богов

В общем, я осталась смелой картошкой и лишь фыркнула ему в ответ.

– Очень раздражает, что она рот не открывает! – прервал молчание Сейлор.

– Может быть, Чейн…

– Нет! – отрезал Вирус.

– Но он мог бы…

– Нет!

Сейлор застонал.

– Может быть, Эйдж мог бы ее осмотреть? – предложил Эш.

Эмо-бог раздраженно посмотрел на него из-под своей уж слишком длинной челки и покачал головой.

– Да ладно тебе, Эйдж! – сказал Эш, хлопая ресницами. – Это будет твой первый подарок новому члену семьи!

– Кроме того, она портит ковер! – добавил Сейлор.

Я возмущенно раздула щеки. Да я скорее приукрасила этого монстра своей кровью. Но Эйдж все равно покачал головой.

Вирус зарычал, ударив его по плечу.

– Делай! Сломанная она мне не нужна.

Эйдж сердито на него посмотрел. Я тоже, но это никого не интересовало.

– Давай уже. Тебя она наверняка не будет кусать, если ты ей поможешь! – заманчиво предложил Эш.

Ха! Этого я обещать не могу.

Эйдж застонал, втянул свою проколотую губу и, наконец, наклонился, чтобы встать с дивана. Его джинсы с низкой посадкой были порваны на коленях, и когда он присел на корточки рядом, на меня уставились вытатуированные глаза, красовавшиеся прямо под его коленными чашечками. Я заметила, что на ладонях у него были такие же. Большие, ярко-зеленого цвета. С египетской подводкой. Я опустила голову на пол, когда он прикоснулся ко мне левой рукой. Совсем мягко, но даже этот короткий контакт оглушил меня, словно гонгом, и заставил вибрировать. Его магия была сладко-соленой, как лакрица. Я корчилась под прикосновением. Эйдж был могуществен. Чертовски могуществен.

– Ну и? – спросил Эш.

– Я не могу точно сказать, – Эйдж вздохнул.

Это было первое предложение, которое он сказал в моем присутствии, и лучше бы он молчал. От звука его ужасного голоса у меня, кажется, все ногти на ногах вросли. Теперь я поняла, почему он был таким тихим. Его голос был настолько грустным, сломленным и колючим, будто он говорил о мертвых котятах, увечьях, пытках, глобальном потеплении и новом эпизоде «Звездных войн» одновременно. Во всяком случае, о вещах, которые сильно угнетали. Я тут же почувствовала желание забраться в угол и рыдать. У остальных, кажется, дела шли не сильно лучше. Вирус вздрогнул. Сейлор заткнул уши пальцами и громко кричал «лалалала». Эш, напротив, внимательно слушал Эйджа, но выглядел так, будто прямо в это мгновение кто-то делал ему промывание прямой кишки.

– Что с ней не так? – спросил он.

Нет! Пожалуйста, не задавай вопросов, на которые Эйдж не сможет ответить!

– Физические травмы я могу исправить, – мрачным голосом сказал Эйдж.

О, господи, помогите! Застрелите меня! Что угодно лучше, чем слушать, как говорит Эйдж.

– Проблема скорее психологическая. Ее магия заблокирована.

Я корчилась на полу, подавляя желание расцарапать собственные уши до крови. И откуда вообще этот парень, так называемый бог времени, знал, что со мной не так? Господи! Надеюсь, он не был чем-то типа псевдоврача, который учился полгода, пока его не сбросили в Тартар. Еще хуже, если он был ветеринаром. Или стоматологом.

Сейлор продолжал кричать «лалалала». Эш храбро держался, но воображаемое промывание прямой кишки, кажется, набирало обороты. Когда наши взгляды встретились, он смог выдавить успокаивающую улыбку.

– Не переживай. Эйдж – сын Асклепия. Он хоть и не врач, но быстро понимает, если с кем-то что-то не так.

Асклепий? Значит, Эйдж был сыном бога медицины? Ну ясно, доктор-любитель.

– Что мы можем с этим сделать? – спросил, сидя на диване, измученный Вирус. Он натянул на голову грязную подушку.

Эйдж скрестил руки на груди и пожал плечами.

– Я не знаю… У нее крыша едет. Может, антидепрессанты? – предложил он. Я застонала и тоже зажала уши руками.

– Что мы можем сделать? – рявкнул Вирус.

– Погоди, чувак, – Эйдж сдул прядь черных волос со своего лица. Я увидела очередную татуировку с глазом еще и на его лбу. – Если и есть способ, то только Чейн сможет ей помочь.

Я устало хлопала глазами, и в комнате повисла давящая тишина. Кто такой был этот Чейн? И почему… Мысль тут же прервалась. Что-то тянуло тело, пытаясь пробиться к душе. Что со мной происходило?

– Ворриор? – Вирус навис надо мной, но вместо его лица я видела лишь размытое пятно. – Может быть, это разжижающее заклинание и его последствия, – пробормотал он. – Карма действовала небрежно.

Бог надо мной был уже лишь зеленой кляксой в море темноты, застлавшей поле зрения, прежде чем…

На самом-то деле пора было уже привыкнуть к тому, что моя душа отправлялась гулять, когда я спала, и особенно охотно искала синеволосого ублюдка. И все же я удивилась, когда без предупреждения оказалась в большой комнате с длинным столом. Раздраженно огляделась. Где, черт по…

– Ворриор!

Я обернулась. Во главе стола стоял вышеупомянутый ублюдок, заставлявший сердце биться чаще. Господи! Мне хотелось его облизать. Светлая кожа, волосы, вьющиеся вокруг ушей, полные губы и высокие скулы в комбинации с этими большими серыми глазами. Раненый, казалось, выздоровел, потому что излучал такую силу, что у меня по спине побежали мурашки. Уже не удивляло, что я хотела бросить трусики ему в лицо.

– Ворриор, сосредоточься! – его резкий приказ вырвал меня из мечтаний, заставив приятный мыльный пузырь лопнуть.

Ага. Мистер Ловец Трусов был очень горячим и очень раздражающим, когда открывал рот. Я все время об этом забывала.

– С кем ты говоришь, Пиас?

Только теперь я заметила всех остальных богов. Вся элита собралась в конференц-зале, и выглядели они так, будто кто-то умер. Я невольно зарычала, когда в довершение всего увидела, как та, кто только что задала вопрос, гладила Пиаса своими проститутскими пальцами по плечу.

Шейм имела наглость симулировать человеческие чувства. Пиас нервно стряхнул ее руку с себя и так быстро ушел в другой конец комнаты, что это было похоже на побег. Остальные остановили дискуссию и посмотрели так, будто у него были не все дома. Пиас игнорировал всех и еще на бегу так быстро притянул меня к себе, что в легких не осталось воздуха.

– Ворриор, я так переживал за тебя! – прошептал он в мои волосы. Его руки так крепко меня обхватили, будто он хотел впечатать меня в себя. Я удивленно фыркнула.

Плечи Пиаса затряслись. Он уткнулся носом в мое плечо. Его близость в комбинации с запахом была такой ошеломляющей, что я могла лишь вцепиться своими полупрозрачными руками в его майку и прижаться к нему.

– За последние несколько часов я умер сто тысяч раз, – прошептал он, заставляя меня поднять взгляд. Я вздрогнула от ужаса, который заметила в его глазах. Еще никогда не видела в них столько эмоций. Как будто серебряные зеркала тонули в темной буре.