Кэтрин Ласки - Затерянные во времени. Огненная королева

Kathryn Lasky

TANGLED IN TIME: THE BURNING QUEEN

Copyright © by Kathryn Lasky, 2019

Interior art © 2018 by Fran Forman

Jacket art © 2019 by Apolar Arch

Jacket design by Amy Ryan

© Л. Бородина, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2020

«ИНДИАНАПОЛИС ТРИБЬЮН»

Галстуки-бабочки не только для мальчиков?

Автор статьи – Бетси Лэнгфорд

Модный блогер, ученица средней школы Линкольна Роуз Эшли с группой друзей задали новый тренд на галстуки-бабочки.

«Галстуки-бабочки не привязаны к определенному полу, – говорит Роуз. – Они прекрасно дополняют наряд и помогают выразить индивидуальность». До переезда в Индианаполис, когда Роуз училась в пятом классе в Филадельфии, она создала клуб «Галстук-бабочка месяца». «Сделать бабочку очень легко. Я просто выложила инструкции в своем блоге, выбрала доступную ткань, и дети стали шить себе такие же». Теперь, однако, Роуз и ее команда «Рождественские эльфы», как она их называет, шьют и продают галстуки-бабочки. Вся выручка идет в Рождественский фонд для нуждающихся детей. Они уже собрали почти тысячу долларов. В команду входят ученики средней школы Линкольна: Сьюзан Голд, Сибби Хуанг, Ананд Прит, Майлз Рэндольф, Кевин Эллсворт, Джо Мэллори и Саид Нассим.

«Мы используем разные виды тканей и стили», – объясняет Сьюзан Голд.

«Стилей много, – добавляет Роуз. – Лично я предпочитаю стиль Джеймса Бонда. Никто не носил бабочку лучше, чем Шон Коннери в “Голдфингере” [1] «Голдфингер» – фильм 1964 года, третий из цикла о суперагенте Джеймсе Бонде. – ( Прим. ред. ). ». «А как же “Скайфолл” с Дэниелом Крейгом?» – спросил ваш покорный репортер. «Хороший, но у Крейга не хватает таланта носить бабочку с достоинством. Прости, Дэниел».

У Сьюзан Голд ярко-зеленая бабочка, которая внезапно мигает красным. «Это светодиод. Я сама его пришила. – Она хихикает. – Вряд ли Роуз это одобрит. Она своего рода традиционалист».

«Не совсем, – протестует Роуз. – Галстуки-бабочки эволюционируют, как и все остальное».

Оказывается, Роуз Эшли немного знакома с историей моды. «Знаете, первые галстуки-бабочки датируются семнадцатым веком – времена Тридцатилетней войны в Европе. Хорватские наемники повязывали шарфы на шею, чтобы держать ворот рубашки».

Что ж, мы бросаем чепчики и галстуки-бабочки в воздух в честь этих учеников из Индианаполиса, их энергии и щедрости, которые помогают скрасить Рождество многим нуждающимся детям.

«Н икогда… никогда… никогда!» – твердила Роуз про себя. Скрещенные пальцыпо-прежнему оставались в карманах, но сами карманы стали другими: неглубокие, плотные, джинсовые. Пол под коленями стал твердым: не дерево, а камень или цемент. И запах… свежий. И все-таки она по-прежнему жмурилась. Роуз боялась открыть глаза. Последнее, что она помнила, – это слабый запах. Да, у королевы Марии, которая теперь хотела ее поработить, была проблемка с запахом тела. Почему в шестнадцатом веке не придумали настоящий дезодорант вместо дурацких мешочков из ткани с сухими лепестками цветов?

Но аромат, который сейчас кружился над Роуз, исходил не от сухих цветов, а от свежих, недавно распустившихся. Сладкий, соблазнительный, удушающий аромат. Роуз медленно открыла глаза, посмотрела вверх. Пятнадцатифутовая виноградная лоза с прекрасными розовыми цветами пропадала в темноте. Лоза напоминала фейерверк, который беззвучно рассеивался в ночном небе. Но это был не он. Это были гибискусы, которые спускались с центрального купола оранжереи. Она вернулась! Вернулась в оранжерею бабушки Розалинды. Вернулась в Индианаполис, штат Индиана. Вернулась в то время, которое она теперь называет родным веком.

Но в безопасности ли она? Роуз снова скрестила пальцы, огляделась. Слова противной королевы, Марии Тюдор, до сих пор звенели в ушах. Роуз Эшли, мы слышали, что ты искусно подбираешь гардероб, умеешь обращаться с иголкой и выполнять тонкую, деликатную работу. С этого момента ты будешь служить у нас гардеробной дамой. Будешь служить мне, королеве сего королевства, и поклянешься в верности превыше всех остальных, кроме Бога. Даешь ли ты клятву? Встань на колени и поклянись. Тогда Роуз впервые скрестила пальцы и солгала новой королеве.

До этого Роуз служила принцессе Елизавете, которая, будучи очень требовательной и властной, не вызывала столько отвращения, сколько королева Мария. Тем не менее, когда умер их сводный брат, король Эдуард, которому едва исполнилось пятнадцать, на трон, к всеобщему ужасу, взошла Мария.

Эта новость не сулила ничего хорошего не только для Роуз, которой пришлось служить этой гнусности под названием «королева», но и для принцессы Елизаветы. Мария любила брать вещи, принадлежавшие Елизавете. Она безумно завидовала сводной сестре: например, ее юности, потому что королева Мария была на семнадцать лет старше. А еще она завидовала красоте и уму. Елизавета была самым умным ребенком, которого Роуз когда-либо встречала. Ей прекрасно давались французский, итальянский, латынь – да, она умела разговаривать на латыни! Если бы она жила в XXI веке и училась в школе Роуз, ее взяли бы участвовать в школьной олимпиаде штата.

Елизавета начала заниматься тригонометрией, когда ей было всего одиннадцать. Роуз в своем времени не занималась ею до средней школы. Когда она однажды спросила Елизавету, знает ли та, что такое математический анализ, принцесса посмотрела на нее пустым взглядом. А когда сама Елизавета попросила Роуз объяснить, что это, пустой стала уже голова Роуз. Она едва не выпалила: «Откуда мне знать? Он только в старших классах», но вовремя остановилась. Как только Роуз вернулась в свой родной век, то загуглила математический анализ и обнаружила, что его придумали лишь в семнадцатом веке! Причем не кто иной, как Исаак Ньютон.

Что ж, как ни погляди, королева Мария определенно была плохой новостью. На самом деле, возникла типичная ситуация с одной плохой и одной хорошей новостями. Хорошая состояла в том, что Роуз вернулась. Плохая – что ее отец, Николас Оливер, не вернулся с ней, как и лучшая подруга Фрэнни, из шестнадцатого века. Пока она обо всем этом размышляла, почувствовала, как что-то потерлось о ее ногу. Хорошая новость! Сентябрина! Девочка охнула, потянулась за ярко-рыжей кошкой и, подняв, прижала ее к груди. Кошка повернулась и боднула Роуз. У кошек это высшее проявление любви. Порой Сентябрина не возвращалась с Роуз в родной век, а задерживалась в шестнадцатом. Охотиться на мышей в ту пору было проще из-за скверных домашних устоев. Во всех дворцах были конюшни, полные мышей и других менее очаровательных грызунов.