Фрэнк Миллер - Проклятая

– А ты опасная.

– Первая разумная мысль за весь вечер. Сдаешься?

– Едва ли, – фыркнул Артур, нанося колющий удар своим коротким мечом. Нимуэ развернулась, пытаясь блокировать его, но безуспешно: клинок скользнул к эфесу и с силой вывернул ее меч, она выронила оружие.

– Тебе просто повезло! – вскрикнула Нимуэ, баюкая больное запястье. Артур вложил меч в ножны, взял ее за руку и только потом ответил:

– Меч следует держать свободно. Как ты держишь повод лошади.

Пим фыркнула и что-то пробормотала, не просыпаясь. Ночной воздух отдавал влагой и холодом, но от рук Артура кровь в теле согревалась.

– Что ты делаешь? – спросила она, наконец обретя дар речи, потому что он принялся растирать ее ладонь.

– Болит?

– Ты слишком расслабился.

– Твой меч лежит в траве – я выиграл.

– Неужели? – Нимуэ вытащила из-под юбки нож для сыра и прижала его к горлу Артура.

– Да разве ж это нож? – Артур рассмеялся.

– В нем хватит остроты, – лезвие касалось шеи. – Так ты сдаешься?

– Ты невыносима…

Нимуэ невольно задержала на нем взгляд. В его серых глазах расцветала зелень, словно искорки изумрудов, и гул в ее животе усилился и пополз выше – по груди, к горлу. Она не успела собраться с силами для сопротивления и неожиданно для себя самой рванула вперед. Нет, нет, не она – что-то внутри нее вцепилось в Артура с такой яростью, что хотелось кричать. В голове вспыхивали непрошеные образы: клинок, отливающий зеленью, как его глаза… рука, покрытая язвами, которая тянется к ней… священные лики, вырезанные на стене пещеры… женщина с рыжими кудрями, которая носит шлем в виде дракона… сова со стрелой в спине…

Нимуэ казалось, что она под водой, не в силах дышать, и вода уже в легких… и…

Нимуэ проснулась, судорожно втягивая воздух и дрожа всем телом. Она боролась с тошнотой, отчасти вызванной вином, но во многом – страхом, что она поддалась видению и что Артур был тому свидетелем. Она не помнила, как уснула, но за ночь совершенно промокла и замерзла, а одежда отсырела от утреннего тумана. Слабое солнце не могло пробиться сквозь низкие облака, и никогда еще Нимуэ не было так холодно. Она поторопилась разбудить подругу:

– Пим, уже утро, мы должны ехать.

Пим повиновалась в легком оцепенении, какое бывает у того, кто только что проснулся. Они тихо миновали Артура – он спал, подложив под голову одну из седельных сумок, – забрались на Сумеречную Леди и поскакали по туманной дороге.

Девушки ехали с час, слишком мокрые и несчастные, чтобы разговаривать. Дорога оказалась пуста, если не считать странствующего знахаря, который весь вечер объезжал отдаленные фермы и выглядел так, будто не просыхал всю дорогу до Хоксбриджа. Тем не менее он предложил девушкам свои услуги, и они вежливо отказались. Был один забавный момент, когда он заметил на запястьях у Нимуэ браслеты, по которым легко можно опознать фейри. Знахарь казался испуганным: вначале он вроде бы указал на дорогу, собираясь составить им компанию, но момент храбрости быстро прошел. Пожелав леди доброго дня, он пустил лошадь рысью.

Туман рассеивался, и впервые за день Нимуэ и Пим ощутили, что начинают согреваться после вечерней прохлады. Но когда дорога стала уже, а лес сжался вокруг них (а значит, и до деревни осталось не более мили), навстречу вышел вол: он тянул за собой цепи, но плуга не было. Один из деревянных рычагов тащился за плечом животного, когда вол проковылял мимо, явно в панике. Нимуэ проводила его взглядом и повернулась обратно: в просветах меж деревьев зловеще поднимался столб черного дыма, а хлопья красного пепла мелькали на солнце и в листве.

Сердце у Нимуэ бешено заколотилось. Она пришпорила Сумеречную Леди, и, стоило им выехать из леса, как воздух наполнился криками.

Высокие дубовые двери в Большой зал королевского дворца со скрипом распахнулись, и два лакея Утера Пендрагона, на чьих желтых ливреях были вышиты три красные короны дома Пендрагонов, втащили внутрь мага в полубессознательном состоянии. Его кожаные башмаки волочились по полу, а русая борода была запачкана в вине. Лакеи подтащили его к трону.

– Мерлин, – король Утер пригладил лощеную черную бороду. – Как раз вовремя.

– Это заняло какое-то время, однако мы отыскали его в капусте, сир, – с гордостью сказал Борли, старший лакей, чье тело напоминало огромную бочку. – Однако, боюсь, он пьян.

– Да что ты говоришь… – король Утер холодно улыбнулся.

Мерлин оттолкнул руки похитителей, разглаживая мантию цвета ночного неба, покачнулся и оперся о колонну.

– Ты обещал нам дождь, Мерлин. И, как обычно, не подкрепил слова делом.

– Погода переменчива, мой господин, – заметил Мерлин, поднимая палец к небу.

Король бросил кусок холодной баранины на пол – своим волкодавам.

«Он уже подозревает, – осознал Мерлин сквозь алкогольную хмарь. – Он знает, что именно я скрываю». Но он также знал, что они оба продолжат притворяться. Став монархом в двадцать шесть лет, Утер отличался молодостью, был неуверен в себе и не любил признавать за собой ни ошибок, ни слабостей. Мысль о том, что Мерлин – его тайный советник, легендарный мудрец – на самом деле не более чем дурак и пьяница, а вовсе не величайший колдун своего времени, была бы чересчур унизительной для Утера. «Покончим же с этой ложью раз и навсегда», – умоляюще думал Мерлин. Мерлин-волшебник, ха! Не лучше ли сказать – Мерлин-обманщик? Вот уже семнадцать лет как он утратил способности к магии. Только благодаря собственному умению обманывать – а также поскольку люди вообще горды и доверчивы, – только поэтому ложь еще жила. Мерлин чувствовал лишь усталость. Хотя что-то в нем еще отказывалось смириться с правдой, страх, вероятно, ибо он предпочел бы сохранить голову на плечах. Кроме того, известно: что сказано вслух, то становится правдивее правды. Становится окончательной истиной.

Сир Берик – второй советник Утера, круглолицый и бородатый, которого Мерлин полагал пиявкой и трусом, – фыркнул на слова старца и повернулся к королю:

– Засуха и голод, ею вызванный, сеют панику в ваших северных французских провинциях, мой государь. Отец Карден и его Красные Паладины воспользовались этим и сожгли несколько деревень фейри.

Глаза короля потемнели, когда он обратился к Мерлину.

– Красные Паладины не меняются, а, Мерлин? Можно сказать, на них можно положиться. Сколько селений фейри они сожгли, сир Берик?

– Около десяти, Ваше Величество, – Берик сверился со списком.

Если король и рассчитывал на какую-либо реакцию Мерлина, он был разочарован: маг лишь наполнил вином еще одну чашу. Утер же предпочел говорить с Бериком так, словно Мерлина не было рядом.