Сюзанна Кларк - Пиранези

Сейчас я бы счел безумием исследовать Зал, который я не вижу и о котором у меня нет записей, но сейчас я и не довожу себя до такого голода.

Примыкающие Залы обычно схожи. Зал позади меня был примерно 200 метров в длину и 120 – в ширину; с высокой вероятностью Зал впереди был такой же. Расстояние не представлялось мне слишком большим; я больше тревожился из-за Статуй. Судя по тому, что удавалось различить впереди, они изображали Людей или Полулюдей раза в два-три выше меня ростом, схватившихся в ожесточенной борьбе: Воины сражаются, Мужчин и Женщин похищают Сатиры и Кентавры, Осьминоги рвут Людей на части. Почти во всех Областях Дома выражения у Статуй радостные, или безмятежные, или отрешенные, но Лица здешних были искажены воплями ярости.

Я решил идти осторожно: очень больно бывает напороться на выставленную мраморную Руку.

Так что я вошел в Облако и медленно двинулся вдоль северной Стены. Из бледной Дымки одна за другой выступали Статуи. Они стояли вдоль Стены так тесно и в таких изощренно вывернутых позах, что я шел как будто под плакучими ветвями огромного леса Рук и Тел.

Одна Статуя упала со Стены и лежала на Полу грудой обломков. Для меня это должно было стать предупреждением.

Я дошел до того места, где очередная Статуя далеко выдавалась в Зал. Она изображала Воина под Копытами Кентавра. Воин запрокинулся к самым Плитам, его могучие Руки были воздеты Ладонями вверх, Пальцы мучительно сжаты. Я сделал шаг в сторону от Стены, чтобы обойти Статую, и под ногами у меня оказалась…

…пустота.

Пола не было! Подо мною не было Каменных Плит! Я падал! Я в панике рванулся к Стене! И ощутил под собой опору! Я лежал над Пустотой, не в силах шевельнуться от страха, ничего не соображая от ужаса и потрясения. Каким-то чудом я упал в Руки Поверженному Воину. Они были мокрые и страшно скользкие; любое мое движение угрожало тем, что я сорвусь в Бездну. Всхлипывая от страха и цепляясь за Поверженного Воина каждой частицей моих сил, я вполз по его Рукам к Голове, с Головы перебрался на Грудь и оттуда втиснулся под Атакующего Кентавра, который подобием Потолка нависал в двух или трех сантиметрах над моей головой. Облако было настолько плотным, что я не видел, где снова начинается Пол.

Я пролежал там весь день и всю ночь, полумертвый от страха, но исполненный благодарности к Поверженному Воину за мое спасение. К утру поднялся Ветер и унес Облако на запад. Я заглянул в Пролом и увидел на головокружительном расстоянии – метрах в 30 внизу или даже больше – темные Воды Затопленного Зала.

Запись от Одиннадцатого дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос

Помимо регулярных встреч с Другим и тихого, утешительного соседства Мертвых, есть еще птицы. Птиц понимать нетрудно. Их поведение говорит мне, о чем они думают. Как правило, о чем-то таком: «Это еда? Точно еда? А это? Должно быть, еда. Наверняка еда». Или, временами: «Идет дождь. Мне неприятно».

Такие замечания хороши, чтобы по-соседски перекинуться несколькими словами, но не свидетельствуют о глубоком интеллекте. Однако я подозреваю, что птицы мудрее, чем видится на первый взгляд, но выказывают свою мудрость лишь иногда и только намеками.

Однажды осенним вечером я ступил в Дверной Проем Двенадцатого юго-восточного Зала с намерением выйти в Семнадцатый Вестибюль и обнаружил, что не могу сделать шага вперед. Вестибюль был полон птицами, и все они летали: кружили в танце, подобном смерчу. Они были как будто столб дыма, который местами то сгущался, то становился реже. Я наблюдал этот танец неоднократно, всегда по вечерам в последние месяцы года.

Другой раз я вошел в Девятый Вестибюль и увидел там множество маленьких птичек. Они были разные, но преобладали воробьи. Не успел я сделать несколько шагов, как целая стая вспорхнула в Воздух. Птицы дружно пронеслись вдоль восточной Стены, потом вдоль южной, затем повернули и облетели меня по широкому кругу.

– Доброе утро, – сказал я. – Надеюсь, вы все здоровы?

Многие птицы опустились где попало, но несколько – около десятка – полетели к Статуе Садовника в Северо-западном углу. На ней они просидели секунд тридцать, потом, также вместе, перепорхнули на более высокую Статую у западной Стены – Женщину, несущую Улей. На Женщине, несущей Улей, птицы пробыли с минуту, затем унеслись прочь.

Я гадал, почему из примерно тысячи Статуй Вестибюля птички выбрали именно эти. У меня мелькнула мысль, что обе Статуи могут изображать Усердие. Садовник, дряхлый и сгорбленный, продолжает возделывать сад. Женщина занимается пчеловодством, а Улей у нее в Руках полон пчелами, которые также прилежно исполняют свои обязанности. Неужели птицы хотели сказать мне, чтобы я усердно трудился? Вряд ли! В конце концов, я и без того усердно тружусь! Я как раз шел в Восьмой Вестибюль ловить рыбу. За спиной я нес рыбачью сеть и ловушку для омаров, сделанную из старого ведра.

Предостережение птиц – если это и впрямь было оно – казалось бессмысленным, но тем не менее я решил последовать необычному ходу рассуждений и посмотреть, к чему это приведет. В тот день я поймал семь рыбин и четырех омаров. Никого из них я не выбросил обратно в воду.

В ту ночь с Запада налетел Ветер и принес нежданную Грозу. Приливы сделались бурными, и рыба ушла из привычных Залов далеко в Море. В следующие два дня я ничего не поймал, и если бы не внял птичьему предостережению, то остался бы без еды.

После этого я составил гипотезу: возможно, птичья мудрость заключена не в отдельной птице, а в стае, в общности. Я пытался придумать эксперимент для проверки моей теории. Затруднение, насколько я понимаю, состоит в том, что невозможно узнать заранее, когда такое произойдет. Значит, на ближайшие месяцы или даже годы остается одно: тщательно наблюдать и записывать. К несчастью, это невозможно, поскольку у меня очень много времени занимает работа с Другим (я, разумеется, говорю о наших поисках Великого Тайного Знания).

И все же, памятуя о своей гипотезе, я запишу то, что случилось сегодня утром.

Я вошел во Второй северо-восточный Зал, и он, как прежде Девятый Вестибюль, оказался заполнен разнообразными мелкими птичками. Я весело крикнул им: «Доброе утро!»

Тут же десятка два птичек стремительно унеслись к северной Стене и расселись на Высоких Статуях. Затем разом перепорхнули к западной Стене.

Я вспомнил, что прошлый раз такое было прологом к посланию.

– Я весь внимание! Что вы хотите мне сказать? – крикнул я и стал тщательно наблюдать, как они поступят дальше.