Марта Краевская - Иди и жди морозов

Женщина заметила парня первой. Замерла, как и он, наполовину стянув перчатки с рук и затаив дыхание.

– Имир, – произнесла она тихо, так тихо, что он прочитал свое имя по движению ее губ. Он уставился на даму со странным выражением и не мог поверить, что это происходит на самом деле. – Ты узнал, правда? – сказала она после минутного колебания и сделала неуверенный шаг в его сторону. – По твоему выражению вижу, что узнал. Мы можем выйти и поговорить?

Он с радостью сказал бы «нет». Но вместо этого кивнул головой, закончил вытирать руки и для сохранения видимого спокойствия отступил на кухню. Женщина вошла за ним, неуверенно оглядывая помещение, словно копченые окорока и пучки специй, свисающие с потолка, могли на нее напасть. Имир оперся на стол, складывая полотенце и стараясь не смотреть в сторону гостьи.

– Не знаю… – начала она охрипшим голосом. – Не знаю, как много ты помнишь, сынок.

Имир молчал. Он не собирался ей помогать. Женщина подошла к ящику в углу и начала вертеть в руках головку чеснока.

– Сейчас не время для объяснений, – буркнула она больше для себя. Потом быстро подняла голову и добавила: – Я хотела бы, чтобы ты знал: я не думала, что это займет так много времени… Но мне приснился сон, и что-то привело меня назад, – она заколебалась и поправила волосы, слишком взволнованная. – И я не ожидаю, что ты поймешь меня вот так сразу. Ты был тогда еще маленьким. Но он тоже был маленьким, ты знаешь? А я была его матерью! – она смотрела на Имира большими глазами, в которых стояли слезы и какой-то странный блеск, словно горячка или… безумие.

Парень выдержал этот взгляд несколько долгих, наполненных тяжелым молчанием, минут. К собственному удивлению, заметил, что все еще холоден и собран. Он положил сложенное полотенце на стол.

– Ничего не скажешь, Имир? – услышал он тихий голос.

– Думаю, ты должна поговорить об этом с отцом, – также тихо ответил он. – Я… должен это обдумать. Мне нужно немного времени.

Она кивнула головой, выпрямляясь.

– Конечно, – спокойно согласилась она. – Он наверху?

– Да, он плохо себя чувствует. Сегодня был тяжелый день, – он заколебался, но потом закончил: – Мы похоронили хранителя.

К его удивлению, она кивнула с полным равнодушием.

– Да, я знаю… Страшная история. Для нас. Идя сюда, мы нашли его умирающим вдалеке от дороги. Его убило что-то ужасное. Мы похоронили его там, потому что не знали, как долго будем бродить, пока дойдем сюда. Мы заблудились. Дорога почти заросла, а я ехала по ней только раз в жизни. К тому же, этот туман и… Но тебе не интересно, правда?

– Напротив. Ты должна рассказать это старейшинам. Если все правда, никто не будет сомневаться в невиновности Венды.

– Это правда, – подтвердила женщина, протягивая руку. Она разжала ладонь: на ремешке раскачивался серебряный кулон в виде молота. – Никто в долине не носил молот из-за гор. По нему я его и узнала. Но он меня – нет…

Она спрятала кулон.

– Когда все прояснится, я отдам его Венде.

Имир кивнул с одобрением. Воцарилась тишина. Женщина разглядывала сына, а он настойчиво отводил глаза.

– Кто это? – движением головы он показал на мужчину в зале.

Она пожала плечами.

– Друг. Встретила его по дороге, и он помог мне добраться сюда.

– Конечно… – буркнул он с насмешкой. – Ты хочешь попросить у отца комнату? – спросил он громче.

Он понял, что ей неуютно.

– Две комнаты… – сказала она. – Собственно, я не думала, что буду делать, когда сюда доберусь. Считаешь, мы можем на это рассчитывать?

Он хмыкнул.

– Не знаю, ты должна спросить у отца. Сегодня он плохо себя чувствует.

Она понимала его маленькую, личную месть. Потому кивнула головой.

– Хорошо, сегодня мы переночуем у Ларса. Он мне не откажет. Он один, – добавила она тихо. Потом повернулась к выходу, но на мгновение остановилась и с грустью посмотрела на парня.

– Сынок, я не знаю, что ты помнишь и что тебе рассказали, но если бы ты захотел меня выслушать, то понял бы, что не я чудовище в этой истории, а только они.

– Для меня, – буркнул он резче, чем намеревался. – Для меня все тогда оказались чудовищами.

– Ты ей так и сказал? – Венда немного удивилась.

Имир кивнул.

– Я ничего не могу поделать, так, собственно, я это и вижу.

Она понимающе кивнула. Во время рассказа Имира она выполняла свои каждодневные обязанности. Только сейчас закончила доить корову и со стуком поставила скамейку под стенку. Погладила корову по спине в награду за терпение.

– Знаешь, когда-то я про это думала, – сказала она, наливая коту молока в мисочку. – Про твоих родителей и про то, что случилось. Тогда мы были только детьми и, честно говоря, вся эта история немного меня пугала. Но сейчас я понимаю, что не знаю, не поступила бы так же, как твоя мать. То, что сделала деревня, что позволил хранитель… это не по-человечески, ты должен это признать.

Они вышли из хлева и вернулись в избу. Имир молчал.

– Ну? – поторопила она, ставя ведро с удоем на стол. – Не думаешь?

– Не знаю, единственное, что имело для меня значение в то время, это потеря матери и брата, – ответил он удрученно. – Не думал, что это еще когда-нибудь ко мне вернется. Что она вернется.

Венда процедила молоко через тряпочку.

– Забавно, – усмехнулась она. – Было время, когда я тоже злилась на хранителя за то, что он принял это решение. Деревня не сделала бы этого, если бы он запретил. Ведь чудовища живут за кругом факелов и выходят только ночью, правда? Я так думала. Но сейчас… – она отставила ведерко и посмотрела парню в глаза. – Сейчас, Имир, я уверена, что они среди нас.

Следующий день был холодным и хмурым, а низко висящие тучи закрывали верхушки гор. После ночного дождя сохранилась всепроникающая влажность и выпала роса на траве. Ранним утром маленькая община долины была занята своими делами. Мужчины работали в мастерской или в поле, женщины крутились по хозяйству, занятые бесконечными мелкими, каждодневными делами. Дети пасли скот или играли в не совсем безопасные игры. Куры кудахтали, свиньи рылись в земле, а серая, мрачная фигура, тесно завернутая в толстый прямоугольный плащ, свободно спускалась по тропинке в сторону деревни.

Она прошла между изб и двинулась в сторону корчмы. Через каждые несколько шагов машинально и рассеянно кивком приветствовала кого-то из соседей. Наконец дошла до центра деревни, обошла корчму и постучала в небольшие двери в задней части дома. Пока ждала, разглядывала дверной молоточек в форме волчьей головы. Волк был грозным и всегда ужасно нравился девушке. Наверное, во времена деда Ярта он украшал главные двери. Потом люди захотели забыть о прошлом, и молоточек перенесли к задним дверям. Венда находила его очаровательным.