Марта Краевская - Иди и жди морозов

– Ой… мамочка?! – Ребенок задрожал и испуганно присел на корточки.

Из ее носа потекла струйка крови. Вильо кинулась к дочери и начала вытирать ей лицо платочком, пытаясь скрыть волнение и ужас за успокаивающими словами. Венда наблюдала за ними с замешательством. И со страхом.

Она громко сглотнула слюну и задала типичный, глупый вопрос:

– Что?..

– Ох, ничего страшного! – женщина махнула рукой. – В последнее время с ней такое бывает. Немножко крови. Наверное, у Огонька ее слишком много, для такой маленькой девочки, – сочувственно улыбнулась она и обняла пухлые плечи ребенка. – Уже получше, малышка? Не крути головой, иначе… ну вот видишь, опять.

Девочка послушно отклонила голову назад, не отрывая глаз от лица матери.

Венда смотрела на Огонька, но никак не могла понять, что же собственно произошло.

– Она и раньше так говорила? – спросила Венда. Воспользовавшись случаем, корова осторожно выдернула веревку из рук Венды и почтительно удалилась.

Вильо подняла на знахарку растерянный взгляд.

– Что говорила? «Мамочка»? Естественно, говорила. А почему?..

– Нет, не это! – нетерпеливо прервала ее Венда. – Про волка и сову, и… – Она замолчала, потому что наткнулась на полный непонимания взгляд. – Ну… такие странные вещи…

Она замолчала, внезапно ощутив себя идиоткой. По крайней мере, она посмотрела на себя глазами Вильо и увидела идиотку. Сейчас она и сама не была уверена, что минуту назад что-то произошло, просто немного крови из носа малышки, а ей самой привиделось.

– Ну это… я уже пойду, – тихо произнесла она, наблюдая за Огоньком.

Малышка прижимала платок матери к носу и дышала открытым ртом. И кроме этого не было ничего необычного.

Знахарка медленно развернулась и пошла за коровой. Когда она подняла веревку с земли, ее голову пронзила боль, от которой перед глазами закружились красные пятна, а в ушах зашумело.

– Мама, у меня голова болит, – услышала она за спиной детский голос и снова на мгновение ощутила, что что-то не так, как должно быть. Она оглянулась на две фигуры и с тревогой в сердце пошла домой.

Они следили за ней из-за деревьев. Видели, как задумчивая девушка ушла, уводя с собою корову. Смотрели, как молодая женщина вытерла последние следы крови с лица малышки. Наблюдали за тем, как девочка оттолкнула руку женщины, пытаясь подняться, но снова упала на траву. Мать журила ее, стараясь придать голосу хоть немного твердости.

Старуха хмыкнула под окровавленный нос, и ее лицо покрылось паутиной мелких морщинок. Она прожевала то, что было в ее беззубом рту, после чего сплюнула в сторону. Рослый мужчина, возвышавшийся над старухой, даже не обратил внимание на кровавый комок, что попал ему на ногу.

Оба сосредоточенно наблюдали за сценою, что разыгралась на поляне, замерев в ожидании. Мужчина с волчьими глазами, сросшимися бровями и обветренным упрямым лицом был больше похож на лесное существо, чем на человека. А сгорбленная старуха, что доставала ему едва ли до пояса, был окутана запахом трав и аурой безграничной, неисчерпаемой злобы.

Они стояли и смотрели.

Смотрели и ждали.

Тропинка вела между деревьев вглубь весеннего леса, между сосен и елей с молодыми, зелеными ветвями, между папоротника и ягодных кустов, аж до старой часовни, стоящей под еще более старым, буйным дубом со скрюченными от времени сучьями.

Весело щебетали птицы, тихо шумел дуб.

Атра впитывала этот прекрасный день, этот чудесный миг всем своим естеством. Всем своим семнадцатилетним, стройным и гибким телом. Кошачий взгляд скользил по окрестностям, не задерживаясь на деталях. Золотые локоны, раскиданные по траве, блестели, ловя солнечные лучи в медных отблесках. Круглые, молодые груди поднимались и опускались в такт возбужденному дыханию. Стройные ноги, освобожденные из плена тяжелых юбок, жадно оплетали узкие, лишь наполовину реальные бедра любовника. Ее ладони нежно блуждали по его спине, деликатно царапая прохладную кожу.

Когда он сильно, почти грубо прикусил розовый сосок, она застонала, задохнувшись лесным воздухом. Сильнее сжимая его холодные бедра, она напряглась, когда неожиданно пришла долгожданная волна удовольствия. С влажных, полуоткрытых губ сорвался стон, Атра прикрыла глаза и отдалась наслаждению. Сквозь феерию золота под веками она почувствовала, как он догоняет ее, как болезненно и восхитительно впивается в ее груди. Она погрузила пальцы в черную шевелюру и прижала его к себе еще сильнее.

С силой. С жадностью.

Золотые вспышки медленно исчезали, ускоренное дыхание замедлялось, дикость сменялась спокойным покачиванием.

Атра усмехнулась, снова услышала щебетание птиц и успокаивающий шум старого дуба.

Она ощутила, что снова осталась одна. Как обычно, без лишней сентиментальности, ее партнер ушел не попрощавшись. Как будто в тумане, она слышала его шаги. Они не отдалялись, а быстро и решительно приближались. Она поправила одежду.

– Атра, ну как обычно! – грубый голос вырвал ее из блаженства. – Ну я так и знал, что ты будешь тут. Идем, твой отец хочет с тобой поговорить. Мне кажется, это что-то важное.

Она открыла глаза и неспешно потянулась. Вытащила несколько шпилек из буйной шевелюры и сладко зевнула.

Ее сосед, молодой Ирке, сын пасечника, упер руки в боки и с высоты рассматривал ее критическим взглядом. Потом выдохнул, покачал с недоверием головой и сказал:

– Не знаю, что тебя так сюда тянет.

Она пожала плечами с невинной улыбкой.

– Люблю тут вздремнуть, как-то так…

Никто не знал, что связанные цепями могил, проклятые навещали ее во снах.

Парень хмыкнул в ответ и растерянно огляделся.

– Вздремнуть, понятно. Полный покой…

Она одарила его сладкой улыбкой и поднялась, от недавней забавы у нее закружилось в голове. Ирке оглядел ее полным недоверия взглядом.

– Нет ничего лучше, чем вздремнуть у ворот Кладбища Проклятых, – язвительно сказал он. – Прекрасное местечко, Атра.

Девушка скользнула взглядом по кривому, запавшему надгробью, стоящему рядом в траве. Она поправила платье, спадающее с плеч.

– Лучше не придумаешь… – непонятно пробормотала она и потянулась как кошка.

Сердцем долины было озеро, созданное двумя встречающимися тут ручьями. В зеркальной поверхности отражались деревянные избы, крытые соломой. Они жались на берегу, низкие и в основном без окон. Украшали их только медленно зеленеющие после зимы сады. Белый дым поднимался из отверстий в крышах. В маленьких хозяйствах кудахтали куры, сонно мычали драгоценные коровы и волы. Несколько свиней рылись в отходах между постройками, окруженными плетеными заборами. Деревушка стояла тут сотни лет, притаившаяся в горной долине, забытая всеми.