Александра Росс - Не зови волка

– Ах да, конечно. – Доктор Рыбак вытащил из кармана записную книжку и быстро перелистнул страницы. – Много всего. Подземные склепы базилики Градува оказались особенно плодотворным местом для изучения: двадцать шесть ночниц, четыре псотника, медь и серебро отличного качества, одна восковая кукла…

– Нет, – прервал его Генрик. – Я имею в виду здесь. Что ты нашел здесь? Следы копоти на стенах? Осадок кремния? Дракона…

– Не дракона, – поправил доктор, подняв руку. – Василиска . Это намного, намного хуже. Они не имеют ничего общего с драконами: это совершенно другой вид. Семейство – змеи. Василиски встречаются очень редко и к тому же имеют способности к медузаизму [7] Вымышленный термин «медузаизм», определяющий способность создания убивать взглядом, происходит от имени легендарной горгоны Медузы из греческой мифологии. Богиня Афина сделала ее лицо настолько ужасным, что только один ее взгляд превращал человека в камень. . Эти твари умеют убивать одним только взглядом.

Он почти дрожал от возбуждения.

– Я знаю, что такое медузаизм, – быстро сказал Францишек. Его глаза взволнованно блестели в темноте. – Доктор Рыбак, не будете ли вы так любезны объяснить: чем именно занимается неестествовед?

Доктор просиял.

– Неестествовед – это историк и хранитель неестественных объектов и существ. Как я уже говорил, меня больше всего интересуют антропоморфные создания. Другими словами – чудовища человеческого происхождения. – Он указал на высохшего монстра, растянувшегося на полу. – Основываясь на степени мумификации и сравнительной длине клюва, я предполагаю…

В глубине подвала снова раздался грохот.

Все четверо резко развернулись. Лукаш узнал звук ломающегося дерева. На мгновение все затихло, но затем послышалось шуршание чешуи о каменный пол и низкий, дрожащий свист. Это был тихий, мягкий звук, доносящийся из темноты.

– Какого черта? – прорычал Лукаш.

Существо – василиск? – слабо выдохнуло. Это прозвучало почти как вздох.

– Оно здесь, – сказал доктор Рыбак. – Потушите фонари. Чудовище реагирует на свет.

Они разбили фонари, и во мраке блеснули осколки стекла. Подвал погрузился в темноту.

– Вперед, – настойчиво прошептал доктор Рыбак. – Мы не можем здесь оставаться.

Снова раздалось тихое, низкое поскуливание. Шепот василиска проникал в уши Лукаша, эхом отдаваясь у него в голове. Монстр снова мягко вздохнул.

В темном подвале не осталось ничего, кроме огромных теней, отбрасываемых бочками, и их собственного тяжелого дыхания. Все казалось бесполезным: василиск все равно учует их по запаху. И если его глаза могли убивать, то, конечно, ему будет несложно увидеть четырех напуганных людей, потерявшихся в темноте.

– Нам нужно спрятаться, – прошептал доктор Рыбак.

– Мы должны убить монстра, – огрызнулся Генрик.

Лукаш сжал рукоять меча.

– Вы, может, и разбираетесь в драконах, – язвительно прошептал неестествовед, – но я разбираюсь в других чудовищах. Вы должны прислушаться ко мне.

– Генрик, он прав, – заметил Францишек, когда они спрятались за одной из бочек. – Мы не можем сражаться вслепую. У нас нет ни единого шанса победить его в полной темноте.

– Ох, да ладно… – начал Лукаш.

Недалеко послышался глухой стук. Лукаш понял, что это были тяжелые змеиные кольца, ударившиеся о землю, и вдруг почувствовал себя нехорошо.

– Так, нам необходимо спрятаться, – скомандовал Генрик. – Всем нам…

– Но где? – прошептал Францишек.

Лукаш поднялся на ноги, чтобы выглянуть из-за бочки, и ударился плечом о холодный металл.

– Чертова петля, – пробормотал он, поморщившись от боли.

Что-то приближалось к ним из темноты, и Францишек поднял руку над головой.

– Это не петля, – сказал он. – Это засов.

Он дернул металлическую задвижку, когда совсем рядом с ними раздалось шипение. Ко всеобщему облегчению, дверца медленно открылась. На каменный пол полилось вино, и Лукаш закашлялся от сладкого запаха браги. Шелест змеиной чешуи становился все громче.

– Забирайтесь внутрь, – сказал доктор Рыбак. – Быстрее…

Кто-то положил руку Лукашу на плечо и втолкнул его в бочку.

Дверь закрылась, и они оказались в непроглядном мраке. Остатки вина заливали их сапоги, а острый запах перебродивших фруктов казался невыносимым. Внутри бочки было липко и тепло. Лукаш обычно надеялся, что не закончит в желудке у дракона, но готов был поспорить, что, если такое произойдет, ощущения будут примерно такими же. Вдруг кто-то ударил его прямо по больному колену.

– АУЧ! Осторожней, Генрик…

– Если бы ты не увязался за нами, – проворчал Францишек, – здесь было бы больше места.

– Даже не смей…

– Тсс.

Лукаш не мог ничего разглядеть, но был почти уверен, что скромный неестествовед только что шикнул на самих братьев Смокуви.

Снаружи эхом раздавалось шипение. Что-то ударилось о бочку, и она зашаталась. Дерево затрещало, и чудовище ударило по бочке во второй раз. Вино хлюпало под ногами, а шипение стало просто оглушающим. Лукаш никогда бы не подумал, что умрет в винной бочке вместе с Волчьими Лордами и одним очень смелым неестествоведом.

Вдруг все затихло.

Лукаш слышал, как доктор Рыбак охнул у него за спиной.

– Нам нужен свет? – прошептал Францишек.

– Нет! – в панике воскликнул его младший брат. – С таким же успехом мы могли спрятаться в керосиновой лампе, Фрашко!

Наверное, Францишек услышал истеричные нотки в голосе Лукаша, и его собственный шепот вышел дрожащим и извиняющимся:

– Я… Прости… Я не подумал…

– Тихо, – прошипел Генрик. – Чудовище все еще может быть здесь.

Они тихо ждали в полной темноте. Сидя в теплой закваске, Лукаш решил, что больше никогда не будет пить вино.

– Ты, наверное, написал много книг. С такой-то работой, – неожиданно сказал Генрик.

Лукаш не сразу понял, что брат обращается к доктору Рыбаку.

– Так и есть, – согласился неестествовед.

Его лица не было видно, но его голос звучал очень спокойно. Лукаш вдруг осознал, что доктор находится в своей стихии. Что бы он ни говорил об этих антро… антропо… как бы они ни назывались. О людях, становящихся чудовищами. Что бы он ни говорил, глупо было отрицать: доктор Рыбак разбирался в монстрах куда лучше их.

– Что, если бы ты написал книгу о Волчьих Лордах? – спросил Генрик. – Первую и единственную за тысячу лет.

Доктор только усмехнулся.

– Вы, ребята, до неприличия скрытный народ.

Снова тишина. Лукашу стало интересно: он один ощутил в воздухе неуловимое напряжение?

– А что, если бы мы не были такими скрытными? – снова заговорил старший брат.

– Что ты предлагаешь? – уклончиво спросил доктор Рыбак. – Эксклюзивное интервью? И конечно, мне придется чем-то за это заплатить.