Алексей Терентьев - 21 Добрая Сказка

Выкупавшись и освежившись, женщины, отправились к бабе Фёкле, напились вкусного чаю, обсудили последние сплетни и намечающийся приезд Люськи-почтальонши, и веселые отправились к себе по домам. Дети радостно шли рядом с матерями, держа их за руки. Ирина поймала себя на мысли, что она не видела в городе такой картинки практически ни когда. Там уже в пять лет дети старались показать себя независимыми от родителей, а здесь, наоборот была какая-то природная нежность и внимание одних к другим. Смахнув слезу, Ирина, отправилась топить баньку, скоро должен был появиться её хозяин, её муж и друг Слава.

Вечер не принёс, каких либо событий. Всё проходило чинно и благородно. Фёкла Гавриловна, немного подувшись на папу Славу, всё-таки согласилась, что сено важнее и запасать его на все тридцать дворов, надо долго. А потому и урок папы Славы можно было считать выполненным. Потому вымытый в баньке и смазанный целебной мазью, папа Слава благоухая как цветочный луг, поедал картошку с зелёным лучком и слушал, как наперебой его любимые девчонки рассказывали, что сегодня произошло в их новой и такой интересной жизни. Потом родители отправились спать, а для детей наступило время свидания с богом Баем. Спев колыбельную вызов, Фёкла подождала, когда Бог явится, но ни чего не происходило. Тогда поняв что, что-то не так, она стала вставать, и обнаружила, что клубка шерстяных ниток нигде не было, а значит, и кота привлечь было не чем. Подбросив в печь пару поленьев, она вернулась к окну, и взяв оттуда с подоконника шерстяной клубок, стала перематывать нить, напевая:

Кот сегодня уже вышедший из одной баталии победителем, смотрел с интересом на ту, что его баловала молоком, а тут вроде как грозилась надавать колотушек. Поняв, что его просто пугают, и бить не собираются, он вновь подошел к хозяйке, и вцепившись в клубок ниток, позволил Богу перенестись в этот мир, где его уже ждали. Вспыхнув россыпью искр, кот перекувыркнувшись, обратился в мужичонка, что сразу же протянул руки к горячему пламени:

– Привет сизокрылые голубушки. Соскучились?

Увидев дружные кивки с печки двух детских головок, он довольно покряхтывая, и глядя на ведающую мать, проскрипел:

– Змерз, я чегой-то. Хоть бы молочком угостила гостя, что ли? А то, как сказки сказывать, это оно самое то, а как молока, так ни капли?

Баба Фёкла степенно поднесла Богу Баю крынку с парным вечерним молоком от кормилицы коровки. Тот благочинно приняв, осушил до донышка молочко. Сытно крякнув, он, утирая усы и бороду от капель белых, произнёс:

– Ну что будет вам сегодня такая сказка…

Давным-давно в краях северных жил один охотник с семьёй. Вот однажды отправился он на охоту, да и заблудился в лесу. Долго брёл он, совсем выбился из сил и решил остановиться возле сосны, да и передохнуть. Сел он возле дерева, да и уснул. Уснул да и помер. Зимой спать в лесу нельзя, не успеешь оглянуться, как уже всё – замёрз!

Очнулся охотник и видит, что его душа путешествует по нижнему миру. Имя тому миру – Навь. Вот доходит он до каменных пещер, и видит там хозяина того мира – Ящера. Поприветствовал он его как положено, да и говорит. Там наверху у меня семья осталась, отпусти хоть попрощаться. – Э, нет. – Отвечает ему хозяин подземного мира. – Если я тебя сейчас отпущу, ты там и останешься, застряв между мирами. А так вкуси пищу мира этого, и обязательно вернёшься.

Вот охотник и согласился, делать то было не чего. Подали им кушанья, а все плошки, да ложки ущербные. Кружки да крынки битые. Подносы да чугунки мятые. Отведав пищи нижнего мира, чувствует охотник, что прикована часть теперь его души к этому миру, но всё ещё тянет его в мир живых, там и дом и семья. Хозяин нижнего мира и отпускает его, с условием, что чрез три полных луны, вернуться он должен. Тот и согласился. Ткнул в него хозяин нижнего мира, когтем и очнулся охотник возле той же сосны, где и уснул. Встал да побежал по лесу как по ровной дороге, сразу и путь вспомнил до дому. Прибежал домой, а уж его и не чаяли видеть. Садят в почётно место, кушанья подносят, чарку наливают, а он не может принять. Говорит, «А нет ли чего ущербного, да побитого. И ложка и плошка чтоб были не целыми, да чарка с подносом гнутая»? Жена его и отвечает: – Это что же я добрую посуду ради тебя бить да кромсать буду. Огорчился охотник да ни чего не сказал, стал есть из того в чём подали, чувствует душа его начинает к этому миру привыкать. Проходит две луны и чувствует, он, что начинает таять его тело, становится он прозрачным совсем. Призывает он к себе сыновей и говорит. – «Пока не поздно, открою я вам тайну. Нет меня боле на белом свете, отпросился я у хозяина нижнего мира на три полных луны, и чую, срок подходит. Чтоб остался я с вами, да помогал в делах хозяйственных, найти вам надобно мои косточки, да похоронить их под порогом дома этого. Останусь я меж мирами, да и вам от того помощь будет».

Огорчились сыновья, но согласились с решением отца и устремились в лес, нашли и сосну, и останки отца. Собрали косточки его в мешок, да и кинулись домой. Стоило им дойти до порога дома, как отца уже одна тень осталась, да голос слабый. Вскрыли они порог дома и захоронили кости отца там. Исчез отец из мира живых, но и в мир мёртвых не пришёл. Застрял он между мирами. И стал гостем и там и там. По дому сыновьям да жене помогает, и в нижний мир нет-нет, да угощения занашивает. Так с того времени и повелось. Стоит старику, какому уйти из жизни. Его с почестями и хоронили под порогом дома, чтобы значит и после смерти охранял, да помогал своим родным и близким. А уж ему и пищу, и питьё мира живого для умащивания преподносили на дни поминовения. Так появились домовые, а уж сейчас они везде и повсеместно по-другому в этот мир являются, но то уже другая сказка.

Дети, уснувшие сопели в такт и было уютно, и тепло в доме, что был длительное время практически пуст. Улыбнувшись, Фёкла поблагодарила Бая, поклоном, тот ответив кивком, исчез. Ночь была на дворе. Пришла пора спать.

На этот раз утро в деревне началось не с того что встающее солнышко разбудило петухов, а с криков и мучительно приглушённого мычания несшегося с подворья Клавдии. Птицы солнца всё таки приветствовали светило, но не было в криках их обычной радости, что-то подсказывало им, что случилась беда. Стук в окошко Фёклы Гавриловны, подтвердили их предположения. Старуха выйдя на крыльцо перекинувшись с кем-то парой слов, метнулась в дом, и собрав котомку с травами, вылетела из избы с такой прытью, что и молодым было бы завидно. Мама Ира, вставшая с петухами вслушиваясь в мучительные звуки, отметила про себя, что и собаки вдруг начали, поскуливая, подвывать им в такт. Деревенские стряхивая с себя остатки сна, начинали обыденную жизнь с гармонизации своего пространства. Обычная утренняя дойка и выпроваживание своих кормилиц в стадо сегодня были нарушены событиями, что разворачивались в Ненарадовке.